Повесть из Исэ (Исэ моногатари)

"Весь день на охоте

провел я в надежде

ночлег получить у "Ткачихи"...

И вот уже здесь я - в долине

"Небесной реки"..."

Так сказал он, и принц эти стихи несколько раз повторил, ответа же дать не мог он113... В свите служил Ки Арицунэ. И он ответил:

"Ткачиха ждет здесь друга,

который лишь однажды

приходит в целый год...

И нет той здесь, кто мог бы

ночлег тебе тут дать".

Вернувшись, все вошли во дворец. Здесь до поздней ночи вели за вином они беседу, пока принц-хозяин, опьянев, не собрался идти к себе. Луна - то было в одиннадцатый день - также уж клонилась к закату, отчего тот кавалер сложил:

"Не успели еще

налюбоваться тобой, о луна,

а ты уж прятаться хочешь...

О, гребни тех гор, если б вы,

ее не приняв, убежали!" 114

Почтительно от имени принца115 Ки Арицунэ:

"Вот, если б пики

все без исключенья

в равнину превратились...

Гор не будь гребнистых,

и месяц не зайдет!"

82

В давние времена наезжавший в Минасэ принц Корэтака однажды на обычную охоту туда отправился, и в свите у него был кавалер - начальник конюшенного приказа. Прошло несколько дней, и принц вернулся во дворец. Принца проводив, скорей к себе уйти думал кавалер, но тот - то жаловал вином, то собирался дать подарок116 - и не отпускал. И кавалер в беспокойстве:

"Себе не связал

и травы в изголовье...

Пусть даже ночь

как осенью будет,

сердце ж в тревоге..." 117

Так сложил он. Время было - конец марта. Принц, не отправляясь на покой, провел всю ночь.

Так приходил и служил принцу кавалер, как вдруг нежданно принц постригся и жить стал в месте, что прозывают Оно. Когда в январе кавалер явился поздравить принца, у подножья горы Ниэ снегу было очень много. Когда, с усилием добравшись до покоев принца, он предстал перед ним,- в унынии и скуке был тот печален очень, отчего и кавалер понемногу задержался, и они с принцем вели беседы, вспоминая то прежнее, то нынешнее. Но все же, как ни думал кавалер: "Служить бы принцу так хотелось мне",были у него дела официальные, не мог ему служить остаться он и, ввечеру собравшись в путь обратный,

"Забыв про все

"не сон ли это?" мнится...

Иль думал я когда

прийти тебя увидеть,

пробившись чрез снега?" 118

так сказал он и в слезах домой вернулся.

83

В давние времена жил кавалер. Сам низкого он звания был, но его мать была принцессой.

Мать эта проживала в месте, называемом Нагаока. Сын в столице на придворной службе был, отчего и не мог часто ее навещать. Единственным сыном он был у ней, и та печаловалась очень.

И вот однажды, в декабре, от нее письмо спешное пришло. Испуганный взглянул, но ничего особого там не было:

"Состаришься - наступит,

говорят, разлука

неизбежно...

И все сильней тебя я видеть

хочу, о сын мой!"

Так было там. Увидев это, он, на лошадь даже не успев усесться, отправиться решил и, весь в слезах, по дороге думал:

"О, если б не было на свете

разлуки неизбежной!

Хотя б для тех детей,

что молят

о жизни в тысячу веков..."

84

В давние времена жил кавалер. Тот господин, которому служил он с отроческих лет, в монахи постригся119. В январе непременно он навещал его. Была у него официальная при дворе служба, отчего не мог он постоянно того навещать. Однако приходил к нему все с тем же прежним сердцем.

Раз собралось у того много его прежних слуг - и мирян, и уже духовных. "Январь месяц - дело особое..." - хозяин заявил и пожаловал вином120. Снег, просыпанный как будто, падал и весь день не прекращался. Все, опьянев, стихи слагали, темой взяв: "Как мы заключены в снегу".

"Хотел с тобой бы быть,

но не иначе

как разделить себя пришлось бы...

От глаз не отступая

грудится снег,- как сердце хочет" 121.

Так сложил кавалер, и тот очень этим восхищался, сняв с себя одежду, он ему ее пожаловал.

XIII

85

В давние времена очень юный кавалер сговорился вместе с юной дамой122. У обоих родители были, отчего, в себе затая, они, высказавшись лишь, на том и остановились123.

Прошли годы, и от дамы весть пришла: "Ну, что ж... Осуществим то дело!" - На что кавалер, стихи сложив, послал ей. При этом что он думал?..

"До сих пор на свете

не было людей,

что не забывают!

Ведь и у нас так много

лет прошло различных..." 124.

Сказал он и на этом покончил. Впоследствии и кавалер, и дама служили вместе во дворце.

86

В давние времена кавалер отправился в провинцию Цу, уезд Убара, в селение Асия - навестить свои владения - и поселился там. В старинном стихотворении поется:

"Ни минуты свободной

нет у тех, кто на взморье

у Асиноя соль добывает...

И вот я пришла к тебе, милый,

не украсив себя даже гребнем".

Это поется про это селение. Именно это место и .зовут "Взморьем Асия".

Этот кавалер имел кое-какую службу при дворе, и на этом основании у него раз собрались чины дворцовой стражи. Старший брат его был также стражи офицером.

Гуляя по берегу морскому перед домом кавалера, они сказали:

"Взберемся посмотреть на водопад "Холст распростертый", что, говорят, здесь на горе находится!" 125

Взобравшись, взглянули,- водопад тот от всех других отличен был: высотою в двадцать саженей, а в ширину пять целых саженей скала была, и сверх ее как будто белый холст ту скалу обволакивал. Над водопадом выдавался камень, величиною с круглую цыновку для сиденья. Вода, бегущая поверх того камня, спадала каплями величиной с каштан иль малый апельсин126. И все, здесь бывшие, в стихах тот водопад воспевать стали. Первым сложил тот стражи офицер:

"Век мой... сегодня

иль завтра настанет...

жду... в ожиданьи

жемчужины слез...

Чего же здесь больше?" 127

Хозяин сложил вслед за ним:

"Как будто там кто-то

стоит, рассыпая

жемчужные перлы...

И беспрерывно летят всё они,

рукав же мой узок" 128.

Так сложил он, и все присутствующие - смешно им стало, что ли,- но стихи читать перестали129.

Возвратный путь далек был, и когда все проходили мимо жилища покойного первого сановника двора130, уж день стемнел.

Когда обратили взоры в сторону ночлега, во множестве виднелись огни рыбаков на ловле131; тут кавалер, хозяином бывший, сложил:

"Что это - звезды,

ясной ночью... иль светляки

на побережье?

Иль огни, что рыбаки

в моей жгут стороне?"

Так сложил он, и все домой вернулись.

В эту ночь дул южный ветер, и остатки волн все ж были очень высоки.

Ранним утром девочки из дома вышли и, набрав прибитые волнами плававшие "морские сосны", их в дом принесли. Взяв от девочек, водоросли эти положили на поднос и, листьями дубовыми покрыв, подали. На листьях этих так написал он: