Повесть о спортивном журналисте

Вдоль трибун шумно, с криками прошествовала группа финских болельщиков. Они слегка подвыпили и размахивали национальными флагами и транспорантами с именами своих фаворитов.

Руководители советской делегации в коротких коричневых шубах и огромных рыжих меховых шапках стояли на трибуне и молча следили за гонкой. Наши еще не появлялись.

Луговой поднялся на сборные трибуны в ложу прессы и некоторое время наблюдал за гонками.

Спортсмены финишировали один за другим. Дыша белым паром, они стремительно пересекали финишный створ и сразу же попадали в руки тренеров и товарищей. Им набрасывали на плечи одеяла, увлекали в раздевалки, стараясь оградить от репортеров, совавших вперед свои микрофоны, от фотографов, стремившихся увековечить исторический момент.

Разумеется, так бывало, лишь когда к финишу приходил фаворит.

Наконец гонка кончилась, вернее, финишировали все, кто мог оказаться в первой десятке, и Луговой, удовлетворенный результатами своих соотечественников, медленно двинулся в густой толпе обратно к пресс-центру.

Но когда он прибыл к стоянке автобуса, оказалось, что тот ушел минут на десять раньше графика. Так случалось. Нетерпеливые журналисты на всех языках начинали понукать ошалевшего шофера, заверяя его в том, что все на месте и ждать больше некого. Автобус уходил, и опоздавшим, а вернее, приходившим точно ко времени, указанному в расписании, оставалось лишь ждать следующего нескорого рейса или добираться с оказией.

Луговой огляделся, надеясь устроиться к кому-нибудь попутчиком.

Постовой полицейский, «кореш» Короткова, активно помогавший опоздавшим журналистам пристроиться к их более счастливым, располагавшим машинами, коллегам, энергично замахал ему рукой.

Луговой не заставил себя просить и быстро подбежал к полицейскому, который затолкал его в уже тронувшуюся машину.

– Но возражаете? — спросил австриец у сидевшего за рулем человека.

– Не возражаете? — повторил за ним Луговой и, не ожидая ответа, уселся на заднее сиденье.

Человек за рулем молча подождал, пока Луговой устроится поудобнее и захлопнет дверцу. Машина мягко тронулась с места.

Только в этот момент Луговой отдал себе отчет, что машина, в которую он столь бесцеремонно залез с помощью австрийского полицейского, не что иное, как серый «ситроен» газеты «Спринт», а человек за рулем — тот самый красивый незнакомец, вероятно корреспондент газеты, которого он мельком видел в Вене в аэропорту.

Они были в машине вдвоем, и «ситроен» сначала медленно, раздвигая толпу, а потом, по мере того как толпа редела, все быстрее двигался по снежной дороге. Внезапно у выезда из Зеефельде дорога влилась в очищенное от снега шоссе, и машина помчалась с бешеной скоростью.

Человек, сидевший за рулем, был, бесспорно, ас. Не обращая внимания на крутые повороты, подъемы и спуски, он, не снижая скорости, уверенно вел свою могучую машину одной рукой, держа в другой сигарету.

—Вы мастер! — с искренним восхищением заметил Луговой, — Не автогонщик?

Он говорил по-английски, не сомневаясь, что и его собеседник владеет этим языком.

—Нет, — был ответ, — футболист. Бывший. Александр Луговой, Советский Союз, — представился Луговой. — Я не слишком нахально вторгся в вашу машину?

– Роберт Вист — «Спринт», — ответил человек за рулем и, неожиданно широко улыбнувшись, добавил:— Журналист должен быть нахалом, иначе какой он журналист? И потом, что ж тут особенного — мы должны помогать друг другу. Иначе, кто нам поможет?

– Ну уж так никто и не поможет! — в свою очередь, улыбнулся Луговой.

– Это вам помогают — я имею в виду советских журналистов, — сказал Вист, — Вы — им, они — вам.

– Кто «они»? — поинтересовался Луговой, он больше не улыбался.

—Правительство, государство, партия — как у вас там принято говорить. Вы их поддерживаете, они вас, разве не так?

И он повернулся к Луговому, оторвав взгляд от шоссе, по которому они неслись со скоростью, превышавшей сто километров.

– Так,— подтвердил Луговой,— они нам помогают, мы — им.

– Ну вот, — усмехнулся Вист, — а у нас не так. Иногда мы помогаем нашему правительству, иногда мешаем. Все зависит от того, как поступает правительство — правильно или неправильно.

– А кто решает?

– Что? — не понял Вист.

– Я спрашиваю, кто решает, правильно или неправильно поступает правительство.

Вист пожал плечами.

– Во всяком случае, не я...

– Жаль, — заметил Луговой серьезно.

– Почему? — удивился Вист.

– Потому что человек, лихо ведущий машину с такой скоростью по крутой дороге над пропастью, весьма пригодился бы вашему правительству в качестве советника.

Мгновение длилась пауза. Неожиданно Вист громко расхохотался и, оторвав руку от руля, хлопнул себя по-ляжке.

– Ха-ха! Вы молодец, Луговой. Давайте обходиться без «господинов» — вам палец в рот не клади! А у вас, — он так же внезапно стал серьезным, — у вас кто решает, правильно ли поступает правительство?

– А нам нечего решать, — пожал плечами Луговой,— оно у нас всегда поступает правильно.

Никакой критики? Никаких протестов? Всегда правильно? Где ж участие народа?

При выборах, господин Вист, при выборах. Стараемся выбрать такое правительство, которому доверяем и которое нас не подведет. И знаете, последние лет шестьдесят нам это удается.

– Удается? — ехидно спросил Вист.

– Удается, — подтвердил Луговой.

Некоторое время длилось молчание. Первым его нарушил Вист.

—Ну ладно, — устало сказал он, — черт с ней, с политикой. Забудем на время Игр, кто какую страну представляет. Есть еще одна великая держава на свете, которая в ООН, правда, не числится, — журналистика. Тут мы с вами сограждане. Тем более что представляем самый благородный ее отряд — журналистику спортивную.

– А вы не боитесь, что журналисты других специальностей не согласятся с этим?

– Должны! — убежденно сказал Вист. — Обязаны! Наша область — спорт. А что может быть чище, благородней, святей! А? Он ведь «важный фактор в борьбе за мир», «он объединяет народы», «укрепляет дружбу». Так? У меня память хорошая. Все ваши лозунги вспомнил или еще есть?

– Еще есть, — подтвердил Луговой, — но и тех, что вспомнили, хватит. Вы их что, наизусть учили?

Ну почему? Читаю вашу прессу...

– И я вашу,— сказал Луговой, — Начинаю, кажется, вспоминать вашу фамилию. Вы, если не ошибаюсь, эдакий спортивный «советолог»?

– Ну уж. Это громко сказано,— Вист был явно польщен, что его знают, — но в вашем спорте разбираюсь не плохо.

– В спорте-то может быть, — проворчал Луговой.

– Простите?

– Да нет, это я так, свои мысли. Да, читал я кое-какие ваши материалы...