Повесть об уголовном розыске [Рожденная революцией]

— Погоди… — Бушмакин, заскрипев дверцей платяного шкафа, бросил на пол узел с бельем. — Коля тебе поможет, донесет. — Бушмакин потянулся. — Я пока встану, поесть приготовлю, ладно?

Прачечная помещалась во дворе, в одноэтажном флигеле и когда-то обслуживала проживавших в бело-зеленом доме иностранцев. Теперь женщины со всего квартала ходили в эту прачечную стирать.

По дороге Маруська рассказала Коле, что рядом с нею всегда становится княжна Щербатова, а чуть позади — горничная бывшего председателя совета министров Горемыкина. Щербатова учится стирать — не старый режим, теперь никого не поэксплуатируешь, а горничная — та больше рассказывает истории из жизни высшего общества.

Вошли в прачечную. Она была неожиданно пуста, и Маруська в растерянности остановилась на пороге.

— Эй, есть кто-нибудь? — крикнула она.

Из-за деревянной перегородки, где складывали стиральные доски, вышла красноносая старушка в бойкой не по возрасту шляпке, помахала рукой:

— Бонжур, Мария. А что за галант с тобой?

— Горничная горемыкинская, — шепнула Маруська Коле. — Да вот, исподнее принесла, бабушка Виолетта.

— Неси назад, — хихикнула Виолетта. — Воды горячей нет, и теперь не будет долго.

— А как же стирать?

— А вот свергнем большевиков, — сказала Виолетта, — и все возвернется в лучшем виде: консомэ, бордо, бордели и старые шептуны в правительство — вроде моего хозяина. Слышь, девка… Чернь по всему городу водку жрет. Склады разбивают и жрут до чертиков. Ты сидела бы лучше дома, а то, не ровен час… Хотя защитник у тебя что надо.

— А вы? — Маруська с сомнением посмотрела на Виолетту.

— А на меня теперь и черт не польстится, — засмеялась та. — Слышь, девка, а Щербатову-то, княжну, убили вчера.

— Как убили? — Маруська даже присела от неожиданности.

— Да так и убили — ломом по голове. Пьяные. Да еще надругались. Так-то вот, — вздохнула Виолетта.

Вернулись домой. Бушмакин выслушал сбивчивый рассказ Коли и Маруськи и начал торопливо натягивать пальто.

— Куда? — удивилась Маруська. — До смены целый час еще.

— Идемте, — сказал Бушмакин. — Раз такое дело — наше место — на заводе. Мало ли что.

…Рабочие стояли на внутреннем дворе плотной стеной. Посредине, взобравшись на канцелярский стол, размахивал руками Вася.

— Товарищи! — кричал он. — Второй день подряд завод стоит по причине отсутствия электрической энергии и из-за того, что не подвезли уголь. Что это значит? А это значит, что революция останется без патронов и орудий, товарищи! Предлагаю назначить проверку — кто именно виноват — и к стенке!

Рабочие дружно подняли руки. Потом на стол вскочил комиссар из Смольного — чернобородый, в потертой кожанке. И Коля сразу узнал Сергеева.

— Проверка, конечно, дело хорошее, — негромко сказал Сергеев. — Но это во вторую очередь. В городе громят винные склады, товарищи. Наиболее отсталая часть населения поддалась агитации врагов революции и в пьяном угаре занимается бандитизмом. Я хочу, чтобы вы поняли главное. Агенты недобитого самодержавия пытаются опоить солдат и рабочих, натравить пьяных друг на друга и в пьяной междоусобице нанести смертельный удар авангарду революции — Петроградской коммуне! Долой врагов и губителей народа!

— Дадим решительный и беспощадный отпор контрреволюционным бандам погромщиков! — что было мочи заорал Вася.

Толпа поддержала его возмущенными выкриками. Рабочие окружили Сергеева. Бушмакин и Коля подошли к нему вплотную. Он узнал их и улыбнулся. Потом развернул на столе план Петрограда:

— Вот Малая Нева. Вот здесь, у Биржевого моста, Ватный остров, а на нем — казенный винный склад номер два. Охрана поручается вашему заводу. Выступать немедленно.

— А оружие? — спросил Бушмакин.

— Вы считаете, что против обманутых людей нужно оружие? — удивился Сергеев.

…Построились в колонну. Так уж получилось, что впереди, рядом с Сергеевым, оказались и Коля с Бушмакиным. Молча вышли за ворота завода и направились к набережной Невы.

У Летнего сада колонну догнала Маруська. Через плечо у нее висела огромная санитарная сумка военного образца.

— Женщинам в таком деле места нет, — сказал Сергеев.

— А где женщинам есть место? — ехидно осведомилась Маруська. — В двуспальной кровати?

— Ну и язычок, — покрутил головой Сергеев.

— Она теперь не уйдет, — сказал Бушмакин. — Бесполезно.

Маруська пристроилась рядом с Колей и старалась шагать в ногу.

— Горемыкинская Виолетта дала, — она похлопала по сумке. — Шептуну старому, Горемыкину, еще когда он председателем был, такая сумка по должности полагалась. В коридоре на вешалке висела. Мало ли… А вдруг они себе бо-бо сделают? Не просто ведь шептун. Пред-се-да-тель совета министров…

Впереди, слева, открылся Ватный остров. Он сплошь был застроен одноэтажными, барачного типа складами. К острову вел утлый деревянный мост.

Сергеев остановил колонну. Вдалеке тускло маячил купол Исаакия, ближе виднелась Ростральная колонна. Слева, в Петропавловке, слегка дымили высокие трубы Монетного двора…

Коля вертел головой во все стороны и восхищенно цокал.

— Переполняют впечатления? — улыбнулся Сергеев. — Наш город красив…

— Я так мыслю, — подошел Бушмакин. — Все сосредоточиваемся на острове. Если что — мост аннулируем.

— Как?

— Выкатим на середину бочку спирта, подожжем и — покедова! — весело сказал Бушмакин.

— Складской скрылся! — подбежал Вася. Рядом с Васей — статный голубоглазый парень в порванной студенческой тужурке. — А это, — Вася весело улыбнулся, — Никита, сын нашего мастера.

— Вы что, студент? — с сомнением посмотрел на него Сергеев.

Никита оглядел свою форму, пожал плечами:

— Нет… Это я купил по случаю, чтобы утешить отца. Он, видите ли, мечтал, что я стану студентом. Ну и пришлось притворяться. Из человеколюбивых побуждений, так сказать. Год сходило, а перед самым двадцать пятым октября отец увидел меня на Сытном рынке — я дрова таскал — все понял и выгнал из дома.

— Как он? — спросил Сергеев у Бушмакина. — Ничего?

— Отец — колеблющийся, — сказал Бушмакин.

— А Никита — свой в доску! — вдруг заявил Вася. — Я за него ручаюсь!

— Ручаешься? — усмехнулся Бушмакин.

— Между прочим, напрасно смеетесь. Никита уже давно и прочно стоит за народное дело. Так, Никита?

— Подтверждаю, — кивнул Никита. — Я всем нутром за революцию!

— Он, когда выбивали юнкеров с телефонной станции, помогал большевикам, — сказал Вася. — Включал-выключал телефоны.