Поводок для пилигрима

Стой за мной и не вздумай вперед лезть, наказал я ей.

Она кивнула головой.

Как звать, спросил я, отвлекая девчушку от тягостных мыслей.

Иллири, ответила она совсем тихо. Я еле расслышал.

Легко запомнить. Иллири, повторил я. Мне бы такую в невесты. Сразу бы женился.

Девушка робко улыбнулась, пряча навернувшиеся слезы.

…Первым наших ушей достиг нарастающий гул. Далекий и невнятный. Затем звук обозначился отчетливым топотом тысяч конских копыт. На мгновение показалось низкое пыльное облако. Из облака, как змея из старой шкуры, выдралась несущаяся орда.

Я ожидал увидеть племя сиу на тропе войны. Развиваются перья в волосах и в щитах, жизнерадостные крики: Олё-лё-лё! Улю-лю-лю! К сожалению Хулуги представляли собой дисциплинированную, обученную, хорошо снаряженную, четко выполняющую команды, боевую единицу.

Клан остановился у начала заградительной полосы. Передний хулуг не медля соскочил с седла и прошел шагов двадцать, переступая через камни и рытвины. Из-за первой линии палисада, лучник послал в него стрелу. Воин бдительности не терял, заслонившись щитом. Стрела отлетела в сторону.

Ряды клана расступились. Из глубины выехал всадник. Отличался он от прочих только шлемом с султаном и бунчуком на пике, притороченной к седлу

Сам Радку, произнес впереди меня палашник, заглядывая в щель забора.

Отец? пристраиваясь рядом, спросил его второй, вооруженный боевым цепом. Било на оружие с небольшой арбуз.

Не видишь? Сынок пожаловал.

Видел бы не спрашивал. Слеповат малость. Говорили, прирезали гаденыша в Блаженных горах?

Жив… Сучий требух.

Хулуг показал всаднику несколько знаков. Всадник привстал в стременах, поднял руку. Клан спешился, многие поснимали седла. Лошадей угнали в тыл. Пять минут и снова ряды сомкнуты, только теперь пеших.

Молоденький солдатик, наблюдавший поверх забора за противником, не выдерживает и начинает канючить.

Святая Троица! В страхе и горести на вас уповаю…, и так по кругу.

Устав слушать наш сержант, толкнул парня в плечо и протянул фляжку.

Глотни для спокойствия. Раз до драки дошло, значит недосуг Святым вмешиваться. Не когда им. Нам расхлебываться.

Нытик от выпивки отказался. Сержант приложился к посудине, деловито сморкнулся и вытер нос-бульбу рукавом.

Время потекло медленно-медленно, как густой мед с ложки. Бытие приглушило краски и наполнилось стуком сердца.

Хулуги замерли на мгновение и с разбежкой, с убыстрением, двинулись на сближение. Две тысячи. Не слишком много. Но колонна кажется бесконечной.

…Сто шагов. Видны напряженные лица, руки сжимающие оружие и черные эмалевые кони на щитах. Кто-то споткнулся, бегущий вал подмял его под себя. Другой, на секунду потерял равновесие и колонна, сбив с ног, перекатила через него, как через щепку.

Луки! прозвучала команда.

Клан в движении сомкнул щиты. В них и поверх ударила волна стрел. Ударила и пропала, выбитые прорехи тут же заполнились. Строй не дрогнул, скорость бега не сбавил.

Луки!

Матушка Смерть щелкает костяшками счет. Небесная бухгалтерия списывает первые убытки. Живые уходят в небытие. Светлое завтра не для всех.

Арбалеты!

Теперь ударили болты, пробивая щиты, шлемы, попадая в лица, в плохо защищенные участки тела. Первую шеренгу выкосило полностью.

Бей!

Стрельба пошла беспрерывно. С близкой, убойной дистанции стрелы и болты беспрестанно неслись навстречу колонне, сбивая её с шага. После десятого залпа, ответил клан. Небо на мгновение стало игольчато-черным, затем оперенная смерть обрушилась вниз, на ряды пикинеров, егерей, арбалетчиков.

Под Мезром, они так у нас целую роту улан выбили. За полчаса всех положили. припомнил палашник в который раз вынимая и вкладывая оружие обратно.

Расстояние уменьшалось с каждым мгновением. Как не старались стрелки, но компенсировать свою малочисленность скорострельностью не смогли. Клан подошел к первой линии палисада. Залп хулугов на мгновение положил всех защитников на правом фланге.

Сбивать! Не давать перелезть. Пикинеры!

Пикинеры сомкнув ряды придвинулись в плотную к обороняемому рубежу.

Накинув седла на острия кольев палисада, хулуги полезли через верх, на пики, под стрелы, под болты…

Вспомнил один из съемочных дней. Ваяли фильм про любовь и кровь. Как выражался наш режиссер, если в первом кадре ни кого не убили, а во втором ни кого не выеб…и, значит фильм дерьмо. Мы снимали хороший фильм. Постановщик, с книжкой Тышлера** в руках, втолковывал как должно мне фехтовать с партнершей по эпизоду. Ятаган против кинжала. Ятаган у меня я играю мамелюка, кинжал у барышни.

Зритель должен увидеть незабываемую сцену. Яркую и подвижную. Зритель должен обомлеть и обалдеть! гундел и гундел постановщик, всякий раз, как режиссер браковал съемку.

Не выдерживаю и предлагаю реальную сцену. Зритель не просто обомлеет и обалдеет, он оху…ет.

Давайте я её обезоружу, раздену и отымею во все дырки и складки. Согласен на крупный план. По настоящему и бесплатно.

Ленка, визави по эпизоду, деваха современная и с юмором, меня поддержала.

По срокам могу без контрацепции. Орал если после дадите кофе или горячий шоколад. В крайнем случае блендамеду зубы почистить. За анал, она шлепнула себя по заднице, а шлепать было по чему, двойную ставку. Каждый дубль оплата отдельно. Достоверность оргазма гарантирую.

Ржала вся массовка. Идея, кроме режиссера и постановщика, понравилась всем. Советчика-каскадера убрали на второй план. Весь фильм меня роняли, пронзали, сбрасывали, возили в грязи, били при малейшей возможности. Так увлеклись, лавку из реквизита забыли подпилить. Благо сделана из обзола, переломилась о спину, а не наоборот.

Самое время воспоминаниям, Дункан Мак Вирхофф. Вах! Горэц, част чэтвертый.

Я поглядел на дозор выставленный на верху холма. Сигнала не подавали. Значит клан все силы бросил в лобовую атаку. Не мудрено и просто.

Сквозь грохот и вой послышался отрывистый звук рожка. Навал на палисад усилился. Часть укрепления противник умудрились развалить.

…Раненый в шею хулуг пытается вырвать стрелу из раны, второя вонзается ему в глаз, он падает, на его место встают двое. Их сбрасывают обратно. Какой то ловкач используя спины товарищей как трамплин, прикрывшись шитом, прыгает на пики своим весом сбивая их книзу. Рядом хулуг, поднырнув под древка строя, прокатился к самой шеренге и рубит пикинеров по ногам. Из третьей линии до него дотягиваются алебардой, но дело сделано, ряды сминают в толчею. В помощь неповоротливой шеренге пикинеров спешит городская стража и стрелки, сменившие луки на мечи. Все вместе пятятся назад, не сдерживая яростной атаки.