Повторение пройденного
Шрифт:
Глава 50
— Сейчас выкручиваемся, как только можем — два батальона полковых минометов по приказу Ворошилова раздерганы на дивизионы, по дюжине на «облегченную» дивизию. С дивизионом «полковушек» вот такие «куцые» артиллерийские полки выходят, да и сами дивизии уже «половинками» ехидно называют, у них полки как горно-стрелковые, только чуть меньше. Просто потери у нас большие в войсках, народа уйму положили. Зато даже такие дивизии фронт надежнее прикрывать могут, они сильнее бригад, которые формировать начали. Пополнять их быстро, главное, не
— Тогда резервы серьезные нужны, чтобы такие «урезанные» дивизии быстро менять на передовой.
— Они уже имеются — в ленинградском ополчении сформировали десять дивизий, недавно хотели еще одну развернуть, но она полностью пошла на пополнение имеющихся сильно потрепанных стрелковых дивизий, что из окружения под Лугой вырвались. Танковые бригады формируются, из средних и легких танков, по два батальона — чуть больше полусотни машин. Есть полки тяжелых танков по два десятка КВ — таких восемь. И ничего тут не поделаешь — штаты постоянно сокращать приходится, экономить на всем. От этих «щедрот» нашему фронту немало перепало, вот смотри.
Кулик быстро развернул карту, Мерецков сразу же склонился над ней — обстановка соответствовала вечерним данным. Кончик карандаша заскользил по «овалам» и значкам, нанесенным стрелкам и линиям.
— От Ильменя и на север по Волхову до Грузино на восемьдесят километров фронта держит оборону 52-я армия, «раздерганная» в пользу других двух армий. В ее составе осталось две стрелковые дивизии — 267-я растянутая от Новгорода и 288-я у Грузина. Выдвигается еще 316-я дивизия из Крестцов, плюс корпусной артполк и полдесятка истребительных батальонов — те вдоль реки вытянуты цепочкой для охранения реки. В общем, у генерал-лейтенанта Клыкова серьезной силы нет, но и против него у противника пара дивизий, спешно переброшенных и также растянутых вдоль реки «ниточкой» — на восемьдесят километров. Тем же делом занимаются, что этот фронт держат. Наступления противника не предусматривается — вначале форсировать реку придется, понтонные переправы наводить. По берегу «дыры» сплошные, но там леса с прочими «неудобствами» — при отсутствии нормальных дорог. Но главные события скоро начнутся вот здесь, в этом самом «углу», со сторонами в тридцать пять километров…
Кончик карандаша прошелся по реке на север до Кириши, затем под прямым углом повернул на запад по железной дороге и уперся в обозначенную как «Жарок» станцию. Относительно недалеко от Погостья, обведенную овалом станцию, занятую по обозначению немцами.
— Противник действует нахраписто, и постоянно бьет нас малыми силами, до смешного малыми. А мы до последнего времени пытались быть везде сильными, только недавно стали от этой порочной практики отказываться, и то благодаря наличию тяжелой артиллерии, которую успели увезти и стянуть в Ленинград. Кое-как управление там наладил, единое командование, да массировать огонь стали, учится. И все — уткнулись немцы в «стену» разрывов и желание штурмовать город у них напрочь отпало. Позиции там укрепляют, в оборону сели, что нам выгодно, как не крути.
— И чем выгодно, Григорий Иванович, тем что этот самый фронт прорывать придется с «большой кровью», как «линию Маннергейма»…
— С чего ты взял? Когда у тебя стянуто по фронту тысяча «серьезных» стволов, по двести на километр прорыва, то о противнике можно не спрашивать — на пятнадцать километров одни трупы будут, да ошалевшие и свихнувшиеся от грохота разрывов немногие счастливчики. После чего идут в бой тяжелые танки с пехотой, должным образом обученные. Учти — у немцев дивизий меньше нашего, и если в окопы будем сажать дивизию против дивизии, у кого этих самых дивизий будет больше в резерве?
Вопрос был из разряда чисто риторических, ответа на него не требовалось. Но Кулик уже разошелся, словами «застрочил» как из пулемета:
— Перманентная мобилизация только набирает обороты, новые соединения появляются уже «пачками», в составе нашего Волховского фронта все стрелковые дивизии, кроме одной, являются таковыми. Да и та одна — 128-я — уже пополнялась четыре раза с начала войны, фактически заново формировалась. Такое же положение с танками и авиацией, единственное исключение большая часть артиллерии остается кадровой, матчасти хватает, боеприпасы еще есть, хотя с их производством и порохами проблемы. Но тут даже последний тупица понять и осознать должен, чем воевать
дальше нужно. А для этого нужно не раз показать, как действовать надлежит и наглядно продемонстрировать. Благо местность и погодные условия на нашей стороне, тут не южнорусские степи, где танкам можно по шляхам разгуляться. А тут им протискиваться придется, дороги наперечет — дадим бой, которого не ждут.Кулик усмехнулся и снова склонился над картой, взяв карандаш и показывая на значки:
— 292-я дивизия вышибла немцев из Киришей, «новый» мост подорван, зато старый уцелел, его для прямых перевозок до Мги можно использовать. Это и есть шверпункт не только 4-й армии, сама точка опоры нашего фронта. Ирса в наших руках, станцию сейчас в укрепрайон превращают. Позиции корпусного артполка за рекой, дальнобойности вполне хватает, можешь глянуть сам. По центру занимает позиции 285-я дивизия, сосед слева у нее 311-я дивизия, ее пополнили за десять дней, привели в чувство. Одним полком продвинулась до станции Жарок — ведет наступление на Погостье с востока, тогда как с запада давит 54-я армия. Как видишь, наши фланги выдвинуты вперед, и за ними по корпусному артполку стоит — шесть десятков шестидюймовых орудий и дюжина дальнобойных 122 мм А-19. Это вдвое больше, чем у немецкого моторизованного корпуса — но так и третий артполк мы подтянем. Немцам предстоит через «бутылочное горлышко» пробиваться, под обстрелом сотни крупнокалиберных орудий, имея возможность использовать одну, максимум две дивизии, но тогда произойдет «уплотнение», а это лишние потери. Им нужен Волхов — пусть пробиваются к нему. К тому же в резерве у генерала Маркиана Попова 21-я танковая бригада, подходят к Волхову эшелоны стрелковой и кавалерийской дивизий, есть чем нанести контрудар — только и тут с умом нам нужно действовать…
Взорванный мост через Волхов у Киришей на 1943 год, когда подорвали две каменные опоры. В 1941 году были подорваны конструкции у самого берега, сами опоры советские саперы не подрывали — мост хотели использовать для продвижения эшелонов на Мгу и снабжения ленинграда. В начале сентября оставалась эта возможность, когда немцы еще не вышли к Ладоге. Потому Кириши и были отбиты у неприятеля, когда началось контрнаступление 54-й армии на синявинские высоты и Мгу…
Глава 51
— Плюнь на все и забудь как страшный сон, это тебе мой совет, генерал. Выбитые зубы не вырастут, но вставить вместо них хоть золото, хоть сталь можно. А вот срубленную голову обратно не пришьешь. А так мою 54-ю армию примешь, кому попало ее отдать под командование — не доверю. А теперь на карту смотри — ситуация не такое дерьмо, как раньше, и определенные перспективы вырисовываются. Теперь их реализовывать нужно. Кури, если хочешь, на вот стопку коньяку выпей — полезно для кровообращения, да и я шарахну с тобой немного. Нервы уже неделю никакие — два апоплексических удара как-то пережил. Да садись ты, мне тебя в курс дела ввести нужно, а то в камере директивы от штаба фронта получить невозможно.
Прикрикнул на стоявшего перед ним навытяжку генерал-лейтенанта — вид у того краше в гроб кладут, помятый китель болтается как на вешалке. Полный «дубль» Мерецкова, допросы явно проходили с «пристрастием», на лице побои заметны. Все четыре ордена и медаль Пядышеву вернули, привинчены, вот и хорошо, что выпустили, теперь от него самого многое зависит, чтобы снова туда не попасть.
Щедро плеснул в стаканы коньяка из бутылки, выпил, подавая пример, которому тут же последовали. Закурил, показав пальцем на пачку — его примеру последовали — дым потянулся к потолку.
— Смотри, Константин Павлович, как ситуация на линии фронта изменилась, пока ты в камере сидел. Вот Ленинградский фронт — от копорского плата 8-я, затем 42 армия. В Красногвардейском укрепрайоне 55-я армия, от Ижоры до Тосно перекрывая направление на Колпино, 48-я армия. Пунктиром идет досягаемость нашей артиллерии, с указанием секторов, где может быть достигнута максимальная плотность огня. Немцы нарвались на эту преграду и начали окапываться, и мы, понятное дело, тоже — как рыли землю, так и роем. Фронт полностью стабилизировался, от штурма германцы отказались сами. Догадываешься, почему они так поступили, генерал?