Повторение пройденного
Шрифт:
Жданов прямо-таки напрягся, голос был предельно серьезен, а при слове «книга» глаза у него странно заблестели каким-то непонятным и неуемным любопытством. Словно подобрался к давно интересовавшей его тайне, даже замер, как охотник, наконец, увидевший «красного зверя» А Кулик к этому времени успел собраться — головная боль схлынула, и он потянулся к пачке папирос, выигрывая для себя время….
На два с половиной года войны под Ленинградом фронт буквально замер — все попытки прорвать удушающее город кольцо блокады не приносили долгожданного результата. Причин тут много, и есть одна весомая, независимая от желания и умения людей с оружием — оборонятся на такой местности сложно, но наступать на порядок труднее…
Глава 41
—
— Почему ты так считаешь, Григорий?
— Все очень просто — немцам нужно переходить к позиционной войне — на дворе сентябрь, пойдут дожди. В ноябре похолодает, выпадет снег. В таких условиях важно строить укрепления по максимально короткому периметру, «срезать» выступ означает сокращение фронта на полсотни километров, а это не менее пяти дивизий. А их в группе армий «Север» не так и много, что-то около трех десятков, я имею в виду пехоту. И выделить пять дивизий к тем десяти, что обложат город по уставным нормам — это половина всех сил. А ведь нужно держать фронт в южном Приладожье, за Ловатью, да и на десант с овладением Моонзунда нужно не менее двух дивизий выделить. Простые подсчеты показывают, что обложить толком Ленинград они не смогут, а если город продолжит работать, то в войне победить будет проблематично. Ты же сам хорошо знаешь промышленные возможности нашего города. Значит, овладеть Ленинградом противнику надо другим путем — и вот выбор в пользу этого варианта немцы уже сделали.
— Какой же этот вариант, Григорий? Догадываюсь, что неспроста к одной танковой дивизии в Тосно перебросили вторую в усиление. Хотят овладеть снова Мгой и выйти к Шлиссельбургу?
— Это было бы слишком просто, их авиаразведка уже углядела главное — мы укрепляем синявинские высоты и держим Мгу. А два часа тому назад они убедились, что сейчас мы научились концентрировать огонь артиллерии, и в любой момент наши корабли могут открыть огонь с Невы. К тому же мы можем стянуть на любое опасное направление до сотни крупнокалиберных орудий — от железнодорожных батарей до гаубиц-пушек МЛ-20. Это означает в сложившейся ситуации, что в радиусе действия артиллерии оказывается Мга и синявинские высоты, не говоря про Шлиссельбург. Прямой лобовой штурм будет провальным, и ничего кроме потерь не принесет. Но зато есть способ овладеть Ленинградом куда более решительно и без больших потерь — через месяц после проведения операции с решительными целями…
Жданов слушал маршала очень внимательно, и когда тот взял карандаш, наклонился над картой. А Кулик заговорил негромко:
— Этим соединением из двух танковых и пары моторизованных дивизий немцы бьют по двум направлениям — одна группа прорывается к Мге и синявинским высотам, обеспечивая левый фланг основных сил, которые направляются к Кобоне, а затем, используя прорыв, на Волхов, полностью пересекая все поставки продовольствия и необходимых грузов в Ленинград. Этих четырех дивизий вполне достаточно, потому что их подкрепляют три пехотные 28-го армейского корпуса, что обеспечат устойчивость фронта от Мги до синявинских высот, а на восточную сторону Красногвардейского укрепрайона могут быть передвинуты две-три дивизии из резерва, освобождая этот пехотный корпус для наступления. Позиции по Волхову сейчас занимают три дивизии инфантерии 1-го армейского корпуса, вытянутые цепочкой на стокилометровом фронте. Но там сама река нешуточное препятствие, да и 52-я армия генерала Клыкова не имеет сил для наступления, а только для занятия обороны. Вот примерно то, что произойдет — на мою армию дружно навалятся вначале четыре «подвижных» дивизии с пехотной бригадой и одним полком, а затем подойдут еще три пехотные дивизии. И как ты думаешь — потечет ли с нас красная жижа или нет?!
Вопрос был риторическим — Жданов с мрачным видом смотрел на карту, на брошенный поперек ее карандаш. Кулик же решился сказать то, о чем боялся даже себе самому признаться.
— До немцев сегодня дошло, что штурм Ленинграда бесполезен — слишком мало шансов на успех при нашем превосходстве в артиллерии. А вот выйти к Свири, и там соединится с финнами вполне по силам — четырех танковых и моторизованных дивизий вполне достаточно имея во второй линии не менее шести пехотных дивизий и бригаду. Раздавят мою армию, отбросят Клыкова, и 7-й армии наступит конец. Через месяц голодающий Ленинград падет к их ногам как спелое яблоко. И на то у меня есть веский аргумент…
Кулик остановился, сглотнул, говорить было тяжело. И все дело в том, что Бадаевские склады должны были разбомбить вчера, забросать зажигательными бомбами, но вместо этого люфтваффе пыталось потопить корабли в Неве и на Ладоге, да и зенитную артиллерию, наконец, стали стягивать к жизненно важным
объектам для их прикрытия, ставили аэростаты заграждения. Однако не стоило на это надеяться, и Кулик рубанул наотмашь:— Завтра все будет ясно — если немцы начнут бомбить корабли, и попытаются атаковать наши позиции, то они сделают спасительную для нас ошибку. Но если разбомбят продовольственные склады, и начнут переходить к обороне, то судьба Ленинграда «повиснет» на одной нитке железной дороги, и которую устремятся перерезать их танковые дивизии. Но даже тогда у нас будет шанс, хлипкий но будет. Но если завтра начнется переброска всех оставшихся дивизий 4-й танковой группы генерала Гепнера на восток, то через семь-десять дней мы будем окончательно отрезаны и удушены в кольце блокады. Вот это и есть прямое следствие массированного артиллерийского налета на вражеские позиции. Было бы намного выгодней, чтобы противник не подозревал о той мощи, которой наши командиры овладели. Еще раз повторю — теперь все будет решено за семь-десять дней, максимум две недели. А там все будет видно — немцы преуспели, или мы выстояли.
— Пожалуй ты прав — завтра все увидим, но приказ по ПВО нужно отдать немедленно. Надо успеть подготовится к вражеским налетам. Но ты ведь сможешь удержать Волховское направление, нельзя допустить прорыва противника к Ладоге. О Свири и мысли допускать страшно, надо сейчас принимать меры. Все что в моих и Клима силах сделаем, будь в этом уверен. В ставку уже сообщили о боях на Мгинском направлении — Сталин знает о ситуации. Надо остановить немцев — вся надежда только на тебя.
— Трудно, очень трудно, но иного не остается. Мне нужен заместитель, генерал, который не побоится указать на мои ошибки, и при необходимости будет действовать исходя из сложившейся ситуации, а, не ожидая моего приказа. Я говорю о генерал-лейтенанте…
На Бадаевских складах в Ленинграде в результате пожара после вражеской бомбардировке сгорело три тысячи тонн муки и два с половиной миллиона килограмм сахара. Но если по хлебу это всего три нормы выдачи на жителя и бойца, то по сахару на два месяца, что более чем ощутимо. После бомбардировки люди разбирали завалы в поисках оплавленного с землею сахара — многим та «сладкая земля», которую успели собрать на месте пожарища, в страшную блокадную зиму спасла жизнь…
Глава 42
— Из штаба фронта только что позвонили и передали следующее — на всем протяжении Красногвардейского укрепрайона никаких признаков вражеского наступления. Наша артиллерия продолжает наносить массированные удары, согласно графикам, по заранее определенным позициям германских войск на всю их глубину.
С одной стороны доклад начальника штаба 54-й армии можно оценить положительно — стало ясно, что сегодня штурма Ленинграда не будет. Видимо, выдвинутые к передовой для внезапного наступления вражеские войска были накрыты настолько плотным огнем, а на километр участков огневых налетов приходилось примерно по тридцать крупнокалиберных стволов, от 100 мм и больше, и еще примерно столько трехдюймовых орудий и 82 мм батальонных минометов. А это много, даже чересчур много по нынешним временам, морские пушки нечета сухопутным орудиям, долбили военморы всем, что имелось на вооружении Балтийского флота, включая в общий перечень даже четыре 203 мм ствола купленного в Германии, но недостроенного тяжелого крейсера «Лютцов». И досталось не только изготовившимся к наступлению дивизиям 4-й танковой группы, сейчас фактически состоящую всего из одного корпуса в составе из двух танковых, моторизованной и пехотной дивизии, но и по наступавшей на Красный Бор и Никольское германской инфантерии. И скоро начнется еще «веселье», с подходом крейсера «Максим Горький», главный калибр которого мог от реки доставать до Тосно, а 180 мм снаряды тянули на достаточно увесистые пять с половиной пудов. Кораблю поставлена задача обстреливать исключительно дороги, по которым в настоящий момент продвигались длинные колонны танков и автомашин. Туда, под прикрытием яростно сражавшихся пограничников, были отправлены моряки с радиостанциями для корректировки — опыт Ладожской флотилии дал положительный результат при штурме Мги, и оказался востребован. Теперь от кораблей, а в любой момент на помощь мог подойти и «Киров», зависело многое — все идущие на восток дороги могли быть обстреляны, ведь каждый крейсер нес по девять орудий главного калибра в трех башнях. Правда, существовала опасность, что бомбардировщики люфтваффе могли нанести по ним удар в любую минуту, но риск того стоил.
— Полки дивизия полковника Донскова отразили по две-три атаки с самого утра. Особенно отличился 7-й пограничный полк, подбивший полдесятка танков. Немцы наседают второй день, пытаются пройти по заболоченной местности и обхватить фланги, но пока безуспешно. Час тому назад по ним открыл огонь, прибывший на позиции утром 2-й дивизион 881-го корпусного артиллерийского полка. Два других дивизиона сегодня к вечеру, возможно к ночи, будут полностью готовы к бою в полосе обороны 310-й и 286-й дивизий. Корректировщики уже выдвинуты на передовые позиции, пристрелка будет произведена под утро. Надеюсь, что пограничники до этого времени все же продержатся, местность для обороны подходящая.