Пояс для Эмилии

— Поздно, — юноша прикоснулся к стене. Тёплой, будто клади остывающей печи, — не стоило охотиться за Милой, ты сам свёл нас, сам подтолкнул меня навстречу Леди. Сам сделал всё, чтобы я влюбился.

— Ты должен был привлечь её! Поиграть мускулами! Затащить в постель, на худой конец, чтобы девчонка не бросила работу!

— Но истинные цели ты скрыл! Сказал, она хорошо в камнях разбирается! Принесёт пользу магазину! Привлечёт клиентов! Продаст редкостные вещи! А по-настоящему? Что по-настоящему? Притворился мной и убил самую искреннюю девушку на свете!

В пещере раздался хохот:

— «Самую искреннюю»! Утри сопли, малыш! Платочек одолжить? Сосочка не нужна? — Глеб коснулся браслета, — убил! Как же! Эта дрянь живее всех живых! Надо было отсечь голову и бросить в реку! Тогда бы точно сдохла!

Краем глаза младший Маслаков увидел, как Алая Леди прошла сквозь заледеневшую звезду, и едва слышно выдохнул. Почему-то он верил, что по ту сторону безопаснее, что за гранью любимой ничего не грозит. Наследница великих, как-никак.

Видимо, посторонние мысли отразились на лице юноши, потому что за спиной что-то загрохотало. Женя напряг ладонь, и в руке очутился халцедон. Горячий, словно уголёк, он рассыпался, струйками скользнул под рукав туники и влился в браслет. Минерал стал частью подарка Виринеи, готовый отозваться на приказ повелителя.

Лорд обернулся: о мгновенно возведённый барьер ударились обломки колонны. Не будь защитного купола, перламутровые острия пробили бы голову.

— Ловко, — щелчком пальцев старший Маслаков отбросил камни, — они бы легонько оцарапали. Убивать я не собираюсь. Пока.

— Вселяет надежду.

— Урок первый: не идти против взрослых.

Больше они не разговаривали. Глеб теснил сына к выходу из пещеры. Рушил куски стен и проверял реакцию, атакуя огнём и камнем. Теснил ветром, но всякий раз натыкался на защиту. Помочь Верлиоке наместник успеет, сейчас важнее убрать влюблённого глупца из «дома Леди». Убрать, а после очистить разум от бредовых мыслей. Да уж, не стоило вовлекать мальца в игру под названием «месть». И девка жива осталась, и мальчишка рассудок потерял. Впредь подобного просчёта Глеб не допустит.

Младший Маслаков не ведал плана Ольги, но старался сделать всё, чтобы отец не помешал. Понимал, что тот уводит его от печати, но решил перехитрить. Почему бы не поймать учителя в собственную ловушку? Заставить поверить в победу, чтобы приковать к столпу перламутра и поговорить после новолуния? Разорвать связь с чудовищем и пробудить в отце остатки доброты. Или воззвать к разуму и заставить посмотреть на плоды безумства. Не стал он куклой на ниточках! Не стал!

Один за другим латыри становились частью браслета, мощь росла, но лорд нарочно казался растерянным. Хмурился, пожимал плечами, перепрыгивал через валуны и словно спрашивал себя, как поступить? Что предпринять?

Осколок рассёк плечо, и юноша опустился на колено.

— Нравится? — Глеб хрустел пальцами и довольно улыбался, — не передумал проливать кровь ради проклятых баб?

— Нет.

— Урок второй: меньше разговоров, больше действий.

Глеб скрестил кулаки, и на юношу рухнули две колонны. Пригвоздили к брусчатке и распяли подобно схваченному зверю перед убоем. Пальцы едва шевелились, выступы в плитках давили на кровоточащий порез. Не перебили руки лишь потому, что клювы каменных стражей под углом воткнулись в землю, не позволили столпам покатиться по коридору.

Женя скрипнул зубами. По шее струился пот, не привыкшие к тяжёлым нагрузкам мышцы ныли, во рту чувствовался вкус пыли и крови. Это не отец, глупо верить в здравый смысл того, чья кожа медленно обретает серый цвет! Подчинило себе чудовище. После Маслаков-старший осознает содеянное, сейчас исполнит чужой приказ. Что ж, пусть подойдёт ближе. Уверенный в победе и потерявший бдительность. Шаг, ещё один…

— Урок третий: крепкий сон полезен для здоровья.

Вены на лице набухли и почернели, на ладони вспыхнул и скрутился в наконечник копья голубой огонь. Чуточку ближе, самую малость!

— Отдыхай.

Остриё сорвалось с пальцев. Одновременно Женя разбил колонну, что держала раненую руку, и призвал силу камней, но заклятие наткнулось на барьер и рикошетом ударило по отцу. Глеба отбросило к разбитому стражу.

— Что за…

Р-рах! Шипящая вспышка рассекла второй столп подобно электрической пиле, и к освобождённому юноше подбежал Аркадий Михайлович. Дарья Евгеньевна в то время склонилась над лежавшим без сознания приспешником Верлиоки.

— Живой? — Солнцев помог встать на ноги.

— Да.

— Впечатляет, — Аркадий Михайлович окинул взглядом внешний вид Жени, заострил внимание на браслете, выглянувшем из-под распоротого рукава.

— Вы что здесь делаете? — лорд исцелял порез. Неловко скользил пальцем по шраму, прося о помощи селенит, и кожу будто стягивала невидимая игла.

Откуда-то юноша чувствовал, что у спасителя два латыря, не «боевых», а «психологических», помощница Белой Леди была в разы сильнее. Правда, над ней витала тень, не позволяющая в полной мере нападать и защищаться. Серые всполохи таяли, к женщине возвращалась мощь.

— Пришли на подмогу.

— У вас сил — кот наплакал! — Женя остановился около отца. Жив, но голова разбита, — а в пещере… страшное существо. Ненасытное!

— Предлагаешь остаться в стороне, когда любимая женщина бьётся с чудовищем? Лучше я сгину там, чем спрячусь в безопасной норке, как трус! — мужчина закатывал рукава, словно готовился к борьбе, — ты бы бросил Эмилию в беде?

— Нет.

Из-за неё, собственно, младший Маслаков шагнул в мир великих сестёр и обрёл дар Виринеи. Из-за девушки, поначалу робкой, но показавшей, что значит воля и стойкость. В конце концов, каждый должен сам определить собственную судьбу. И Аркадий Михайлович, похоже, этот выбор сделал.

— Это я заберу, — лорд вытащил кинжал и задумчиво коснулся рубина, где вяло пульсировали три огня.

— Идите, я присмотрю за Глебом.

Дарья Евгеньевна улыбнулась уголками губ, а Женя ощутил её холодную злость. Чем отец рассердил Соловьёву, раз помощница Ольги Александровны пробудила искры всех латырей? Когда он придёт в сознание, то вряд ли сможет пошевелиться от обилия сторожевых заклятий, которыми Глеба уже оплетала врач. Что ж, старший и младший потолкуют после, когда седовласая ведьма отправится восвояси. Или куда-нибудь подальше, желательно без обратного билета в подлунный мир.

***

Коридор лежал в руинах. Из древних перламутровых столпов уцелели два, открывавшие проход в Солонну, остальные разбились в борьбе двух сил. Покорёженные и острые, точно бивни слона, раскрошенные в многовековую пыль и припудрившие брусчатку, словно первый снег — улочку старого города, обломки придавали пещере мёртвый, заброшенный вид. Особенно пугали статуи воронов, измазанные вонючей дрянью, булькающей и смолянистыми кляксами растекающейся по камням. Казалось, кто по доброй воле ступит на шаткие осколки? Кто рискнёт здоровьем? Один неверный, робкий шаг — и случайно забредший гость сломает ноги или вляпается в кипящую жидкость. Кровь? Щёлочь? Кислота? Или что-то иное? Во всём мире не найдётся смельчака, готового испытать на себе мощь искорёженных горгулий. Раненый, снедаемый яростью страж опасен вдвойне.