Пояс для Эмилии
Шрифт:
«Ну, же, выходите, — медленно шагала Верлиока, — я знаю, вы здесь. Вижу ваше сияние. Трое, зачем-то прячетесь. Как трусливые мыши, почуявшие лисицу. Я ужасна? Вселяю страх? Помнится, когда вы запирали меня в клетку, излучали смелость. Что изменилось?»
Пространство подёрнулось дымкой, и в сиянии голубых искр появились Леди. Оранжевая, синяя и зелёная — оплоты равновесия, каждая на своей территории, вынужденно собрались вместе и приготовились дать отпор врагу. Лица сосредоточены, ладони сжаты, кристаллы в поясах мерцают, готовые поделиться мощью.
«Так-то лучше, — она облизнула клыки и посмотрела на
— С меня, — решительно произнесла Ольга.
«Нет. Мой, друг, попросил отдать тебя ему. Но я всегда готова помочь…»
Печать вспыхнула. Лучи мерно золотились и колыхались подобно цветочным лепесткам, сердцевина наливалась синевой ночного неба. За тончайшей завесой искрились звёзды, выглядывал краешек полумесяца.
Белая Леди сжала губы. Луна перерождается, и путь в иные страты открыт. В ближайший час Верлиоку надо сдержать любой ценой, не подпустить к зеркалу, иначе… Нет, нельзя думать, нельзя. Сломленная морально, Белосельская станет лёгкой добычей для обозлённой старухи. Вперёд, и не сдаваться. В конце концов, четверо против двоих. Шансы призрачные, но есть. Есть! Когда очнутся стражи, станет легче!
От удара в грудь Ольгу уберегло шестое чувство. Погас латырь, оборвалась тоненькая нить с Источником, значит, кто-то использовал не привязанный на крови кристалл. Здесь и сейчас, это мог быть только один человек, от которого женщина мгновенно закрылась щитом. Вовремя: грозовая вспышка окутала женщину и подпалила край платья.
Глеб резко вскинул руки и без предупреждения метнул молнию. Та отскочила от барьера и раскрошила колонну, землю усыпали капли перламутра. Верлиока, в то время, забавлялась, нападая на сестёр волосами-щупальцами и шагая к розе ветров. Леди отсекали пряди и били в ответ, но туманные кудри вырастали снова.
«Скучно с вами, — мстительница играючи отклоняла атаки, — где задор? Где желание сохранить собственную жизнь? Я разочарована».
Студёные вихри дули с обратной стороны звезды, и та застывала. Стеклянная корка льда гасила огонь на лепестках и обращала печать дверью в иные миры.
Опьянённый скорым исполнением мечты Глеб утратил контроль и забросал соперницу разрядами. Видел, та оглядывается на Верлиоку и других ведьм, значит, уязвима. Какой бы сильной колдуньей она не была, не выстоит против канонады. А когда упадёт без сил, Маслаков добьёт кинжалом. Рубин в рукояти пульсировал, будто жаждал впитать новую сущность. К трём вот-вот добавится четвёртая. Самая желанная.
— Моли о пощаде, — хищно оскалился Маслаков, — моли, и мучения будут недолгими. Я не стану рисовать на тебе кровавые узоры.
— Беспокойся о себе и…
Волна морозного ветра шевельнула волосы на затылке Ольги. Она чудом пригнулась и развеяла локон Верлиоки, но не успела отразить выпад Глеба. Слепящая молния летела точно в лицо, но почему-то наткнулась на барьер и срикошетила в стену. Из пробитой дыры посыпались камни. Один осколок зазвенел по серебряной глади застывшего Источника.
— Какого…
За спиной Глеба стояла Мила. Тяжело дышала после бега: портал перенёс не к печати, выбросил на середине подземного пути.
— Я собственными руками расправился с тобой! — он обернулся к Ольге и крепче сжал кинжал, — ты создала её призрак,
да?— Вы не всё знаете о Леди, — девушка пожала плечами, — думали, что я умерла? Что навсегда осталась в заповеднике?
— Ты иллюзия!
— Я живая. Из плоти и крови, — она заговаривала зубы врагу и старательно не смотрела на мать, которая использовала заминку для ответной атаки, — вы были слишком самоуверенны, чтобы довести убийство до конца! Пока вы предвкушали другие убийства, я открыла глаза и пообещала наказать за всё!
— Поэтому твоя мать не лила слёзы и…
Ольга резко развела руки, и с пальцев сорвалась золотистая сеть. Глеба прибило к колонне подобно мухе, застрявшей в липких сетях. Мужчина силился освободиться, один за другим взрывал кристаллы, и нити тлели. Белая Леди добила бы врага, но того защищал барьер.
Верлиока обернулась на грохот:
«Пятая? Это ничего не меняет, — щурясь, она изучала Милу, — слабая. Они искрятся, а ты едва теплишься, словно зверь на последнем издыхании Негодна даже на закуску».
В пещере воцарились сумерки. Ледяная печать отражала битву подобно зеркалу.
— Миланя, уходи, — Ольга безуспешно нападала на седовласую старуху, одновременно оглядывалась на Маслакова, — спасайся, мы задержим обоих. В особняке безопасно, на чердак не поднимется даже Верлиока. Забери из спальни мои латыри и запрись покрепче.
В голосе Белосельской сквозило отчаяние. Не верила она в победу. Продержатся сёстры час, но подземелье не покинут. Растворятся в Источнике, а сил трёх неопытных наследниц не хватит сдержать разбуженное лихо.
— Нет-нет. Я нашла в дневнике кое-что очень важное! Я приведу того, кто нам поможет! Надо лишь пройти на ту сторону и отыскать!
— Уверена? — в потухших, было, глазах женщины загорелся огонёк.
— Да! Позволь мне попытаться!
— Хорошо. Тогда…
— Осторожно!
На долю секунды Ольга упустила из виду щупальца Верлиоки, сорвавшие с Маслакова остатки сети. Выхватив кинжал, Глеб набросился на Белую Леди и пронзил бы плечо, но…
— Остановись!
Этот голос Мила бы узнала всюду. Насмешливый, в «Венском Вальсе» и институте, нежный, в заповеднике и цветнике, или, как сейчас, твёрдый, словно его обладателю незнакомы сомнения и слабости. Пришёл!
— Женя! — Алая Леди чувствовала, что вот-вот расплачется.
Весь в чёрном и будто стал выше. Плечи защищены мерцающими щитками, брюки и туника расшиты ало-золотой нитью, а пряжка на поясе — копия розы ветров.
Юноша улыбнулся Миле, но тут же мрачно взглянул на отца.
— Что ты здесь потерял? — Глеб стиснул рукоять, — немедленно уходи! И что это за маскарад? Во что ты вырядился?
— Нет, — младший Маслаков показал витой браслет, — я с ними. Я такой же, как они. Как те, кого ты убил.
— Что за глупости?! Сними его! Выбрось! В тебе не может быть проклятой крови!
— Он прав, — Ольга отсекла очередной локон Верлиоки.
— Это жалкая ложь!
— Почему? После твоего ухода я составила генеалогическое древо твоей жены. Настя происходила из рода Виринеи, и твой сын — наследник младшей из великих сестёр. Он той же породы, что я и остальные.
— Не верю! — Глеб повернулся к наследнику, — последний раз повторяю, уходи! После я разберусь с этим, но сейчас…
— Нет. Я сделал выбор.