Поймать Бевиса Броза

– что случилось со штанами? – деликатно отвела я взгляд от шелковых трусов изумрудного цвета, вылезавших из прорехи.

– Когда я пытался от забора отцепиться, то потянулся, а потом проехался… - прошептал он с таким видом, будто вспоминать о позоре было по-настоящему больно.
– А еще это…

Тео поднял ногу и продемонстрировал, что у одной туфли оторвалась пoдошва.

– Значит, костюм и туфли, - задумалась я и ободряюще улыбнулась : - Жди меня и никуда не выходи!

– Куда же я пойду в этом рубище?! – патетично воскликнул Тео.

Стремглав я бросилась к главному корпусу, взлетела по длинной лестнице в холл и скользнула в библиотеку. Чтения уже начались! В подсвечниках таинственно мерцали магические камни. В благоговейной тишине разносился распевный голос наставницы Орди, не упустившей случая прочитать стихи собственного сочинения. Ее высокая, худощавая фигура в узком длинном платье была окружена тенями. Она размахивала обеими руками и с надрывом выла. Вернее, она декларировала, но меня не оставляло ощущение, будто выла.

– Ты нашла Теодора?
– набросилась на меня Рита, едва я появилась в зале.

– Еще как нашла, но ты его сейчас точно не захочешь видеть.

Пока опешившая подруга не засыпала меня градом закономерных вопросов, я незаметно проскользнула по залу, протиснулась между девицами, оставшимися без сидячего места, и практически добралась до Ленара. Я шикнула, обращаясь к законнику, но тот не услыхал.

– Пс! – позвала еще раз.
– Пс-с-с!

Он соизволил повернуть голову и вопросительно указал на себя пальцем, мол, благородная девица, вы до меня пытаетесь дошипеться? Я дернула головой, намекая, что прошу его о личном разговоре и сама скользнула за стеллажи.

Некоторое время пришлось ждать, нервно пристукивая ногой по паркету. Когда раздались аплодисменты, а дeканша-поэтесса объявила название следующего стихотвореия, в проходе появился Ленар. Он ещё не успел рот открыть, как я с подскока заявила:

– Мне нужны твои брюки!

– Эти?

– Любые. Какой ты носишь размер обуви?

– Ты меня хочешь не только раздеть, но и разуть? – любопытствовал он. – Я с удовольствием поделюсь с тобой гардеробом, но можем мы отложить оголение до кoнца вечера, когда свидетели убудут?

– Нет, не можем! – закатила я глаза.
– Тео Ланс без брюк и туфель застрял в садовом домике. Бедняга в абсолютном отчаянии, а вы приблизительно одного роста. Почему бы тебе не спасти хорошего человека?

– Потому что если я сниму брюки и отдам твоему приятелю,то тое буду в абсолютном отчаянии, - справедливо заметил Ленар.

– Вообще, я питала надежду, что у тебя хотя бы две пары, как у приличного мужчины, одни на выход, другие на каждый день,и раздеваться не придется. По крайней мере, не при мне и не в библиотеке, – не без иронии заметила я.

– Скажу больше, у меня даже есть брюки для верховой езды, - хмыкнул Ленар.

– Прекрасно. Думаю, что Теодор так сильно страдает, что будет рад и красным рейтузам, лишь бы они прикрыли нижнее белье. Так поделишься?

– Что мне за это будет?

– Святые угодники, ты же законник, а не лавочник. Как тебе приходит в голову торговаться в трагичный момент? – фыркнула я, но тут же предложила: – Услуга за услугу?

– Согласен, – бросил он лукавый взгляд из-под ресниц. – Сама отнесешь брюки…

– Костюм и туфли, – немедленно поправила я.

Ленар с восхищением расставил руки. Мол, госпожа Вермонт, дай вам палец лизнуть, а вы руку до локтя оттяпаете.

– Сама понесешь костюм и туфли или позволишь звезде вечера опозориться перед преподавателем института?

– Я не настолько жестока, чтобы унижать приятеля, когда он в столь уязвимом положении, - выговорила я.

– Прекрасное заблуждение, – хмыкнул Ленар.

Выходить с мужской одеждой из парадных дверей было чревато. Кристоф вручил мне аккуратно сложенные вещи и протянул туфли ручной работы, с эмблемой королевского обувного ателье. Страшно представить, какие провинциальные непролазные тракты он планировал тoптать в эксклюзивных «башмаках», ведь в глухомани самой популярной обувью являлись калоши, но от комментариев я мудро воздержалась. Побоялась оставить Тео разутым.

Когда я вернулась в садовый домик, то обнаружила, что поэт, накрывшись холстиной неопознанного происхождения, уселся в тележку. Ноги висели над полом.

– Моя спасительница! – воскликнул он, когда увидел стопку вещей.

– Поблагодаришь Кристофа Ленара, – отозвалась я и вышла, чтобы дать измученному поэту одеться.

Из домика он вышел повеселевший и преображенный. Правда, пиджак оказался широковат в плечах, а брюки – длинноваты, но в целом Тео выглядел прилично и пошлепал в сторону парадного входа. В прямом смыcле слoва «пошлепал» - туфли были велики и причмокивали на каждом шаге.

– Я буду читать «Весенняя любовь», - объявил поэт, когда, стараясь не остаться разутым, поднимался по лестнице.

– Превосходный выбор, - рассеянно отозвалась я. – Что-то новенькое?

– Поэма из красной папки, – нахмурился он.

Тут перед мысленным взором появилась замусоленная папка красно-коричневого цвета, врученная мне в кафе три недели назад. За волнениями последних дней я совершенно забыла о стихах Теодора!

– Конечно,из нее, – состроила восторженный вид.

– Значит, одобряешь?
– уточнил он.

– Шутишь? – фальшиво улыбнулась я.
– Все стихи очень… милые. И такие… поэтичные.

Что? Поэтичные стихи?! Проклятье, София,ты же будущий специалист по изящной словесности с исключительно богатым словарным запасом! Как можно врать столь несуразно?

– Та метафора к слову «любовь» была абсолютно потрясающей! – выпалила я комплимент, рассчитывая на то, что абсолютно все поэты сыпали метафорами к слову «любовь». Главное, чтобы не попросил уточнить, какая из них вышла особенно удачной. Но он не уточнил и расплылся в довольной улыбке:

– Считаешь?

– Настоящая находка. Талант! – беззвучно похлопала я в ладоши.

Проклятье, что не сделаешь, чтобы не обидеть лучшего друга? Даже начнешь кокетничать, как пустоголовая кукла, лишь бы не задеть тонкой души поэта. А если он узнает, что разбухшая от воды, перемазанная папка, какую неделю подряд «досушивaется» под кроватью, то точно смеpтельно оскорбится!

Главную звезду вечера встретили с восторгом. Мы вошли в тот момент, когда преподавательница по изящной словесности заканчивала чтение отрывка из классического романа о драконах.