Поймать солнце

Хотя Бринн видела.

Бринн видит всех, какими бы маленькими, тихими и незаметными они ни были.

Это все ее глаза Кристофера Робина.

И я тоже вижу ее — ее невозможно не заметить, она подходит ко мне, воплощение ярко-розового счастья.

— Элла! — щебечет она, бросаясь ко мне с одной из тех лучезарных улыбок, которые долгие годы радовали мое сердце. — Я так рада за тебя. Ты знаешь, что это значит?

Я вырываюсь из ее объятий, по моим щекам текут слезы. Мой взгляд падает на ее сверкающее обручальное кольцо с бриллиантом грушевидной формы, усыпанным бледно-розовыми камнями.

— И что же?

— Мы все-таки станем сёстрами! — визжит она. — Как я и предполагала.

Я выдыхаю очарованный смех.

В каком-то смысле она права.

Мама и Риккардо сказали «к черту все» несколько месяцев назад и сбежали на частный пляж в Мексике, чтобы официально закрепить свою любовь. А в следующем году Кай и Бринн поженятся, и мы, так сказать, станем сестрами.

Не то чтобы нам нужен этот титул.

Я вспоминаю, как однажды стояла на таком же мосту и рассказывала Максу об отрывке, который часто вырывают из контекста: «Кровь завета гуще вод чрева».

Оглядывая своих избранных близких, я понимаю, что эта цитата звучит как никогда правдиво.

Отец Макса сидит в своем инвалидном кресле у края моста, рядом с ним медсестра, его глаза остекленели, глядя на радостный хаос вокруг, а тонкие волосы цвета перца развеваются на ветру. Я бегу к нему, задирая платье и шлепая кроссовками по доскам моста.

— Мистер Мэннинг, — окликаю я, наблюдая, как он медленно моргает, прежде чем перевести взгляд на меня. — Я так рада, что вы смогли прийти сегодня.

Медсестра приветливо улыбается, отступая в сторону, чтобы дать нам минутку поговорить.

— Привет, — говорит Чак, расплываясь в широкой улыбке, и что-то похожее на узнавание появляется в его глазах. — Посмотри на себя. Ты напоминаешь мне мою покойную любовь Вивиан.

— Вивиан? — Я уверена, что мать Макса звали не Вивиан. — Вашу жену?

— О, нет, — бормочет он, и на мгновение его взгляд снова становится стеклянным. — Моя жена ушла от меня добровольно. Вивиан никогда не уходила.

Я придвигаюсь ближе, отпускаю платье и сжимаю стебли цветов.

— Я никогда не слышала, чтобы вы говорили о ней раньше.

— Разве?

— Нет, — говорю я.

Он ласково улыбается, погружаясь в невидимые грезы.

— Она была со мной всего одно лето, прежде чем озеро забрало ее у меня, — говорит он. — У нее были рыжие волосы, цвета вишни в конце лета. Она обещала мне, что мы всегда будем вместе… и я не могу не задаваться вопросом, ждет ли она меня до сих пор.

Медленно моргая, я смотрю на него, не зная, что сказать. Я не знаю, была ли Вивиан реальной, или она просто плод его больного разума… надежда на лучшие дни.

В любом случае, думаю, это неважно.

Я тепло улыбаюсь и присаживаюсь перед ним на корточки. В кармане моего оранжевого платья лежит знакомый белый камень. Засовываю руку внутрь и достаю его, взвешиваю на ладони, а затем передаю отцу Макса.

— Я хочу, чтобы это было у вас, — говорю я ему. — Он очень много значит для меня. Он поддерживал меня на протяжении многих лет, когда мои мысли были мрачными, а разум беспокойным. Может быть, это поможет и вам. — Я беру его руку, разжимаю пальцы, сжимая маленький камень в его ладони. — Может быть, это сблизит вас с Вивиан.

Он смотрит на нее затуманенными глазами, проводя большим пальцем по гладким граням.

— Спасибо, — шепчет он, крепко сжимая камень. — Это очень мило с твоей стороны. Жаль, что мне нечего дать тебе взамен.

Макс подходит ко мне сзади и кладет ладонь мне на поясницу.

Я поднимаю взгляд на своего мужа, прежде чем мое внимание снова переключается на Чака.

— Вы дали мне кое-что, — мягко говорю я. — Вы дали мне больше, чем думаете.

Отойдя в сторону, я наблюдаю, как двое мужчин пожимают друг другу руки, отец Макса берет ладонь сына обеими руками и притягивает его к себе для долгого объятия. Я не слышу слов, но чувствую ощутимую любовь между ними, преданность. Макс никогда не отказывался от своего отца. Ни разу.

И я никогда не откажусь от них.

Мы заканчиваем церемонию на двух лошадях: я верхом на Заре, а Макс — на нашем новом члене семьи, Фениксе II, с лентой «Молодожены», свисающей с хвоста каждого, и мы машем на прощание нашим друзьям и родственникам, которые подбадривают нас на расстоянии. А через час мы снова на ферме «Солнечный цветок», ведем наших любимых лошадей к пастбищу и танцуем под мерцающим небом.

Макс включает знакомый солнечный плейлист, и «Верный путь» группы «Вильдерадо» наполняет воздух, а те же эмоции, которые я испытывала в грузовике Макса морозным осенним днем, захлестывают меня слезливым эмоциональным вихрем.

Жизнь.

Чистая, здоровая жизнь.

Я поняла, что некоторые люди умеют заставить вас почувствовать, что жить — это больше, чем просто быть живым. Быть живым — это, конечно, привилегия, но это базовая биология. Существование — это автоматический ритм вдохов и выдохов. Но когда ваши легкие дышат восторгом, а сердце бьется со страстью, и вы полностью присутствуете в каждом драгоценном моменте?

Вот где вы находите истинный ритм жизни.

А жизнь, как я поняла, это бесценный дар.

Песня плавно переходит в другую солнечную мелодию, когда я обнимаю своего мужа и утыкаюсь носом ему в грудь, закрываю глаза и позволяю ему разморозить остатки моих замороженных кусочков.

Мы стоим так несколько блаженных мгновений, прежде чем Макс с улыбкой смотрит на меня.

— Я уведу лошадей, а потом встретимся внутри, чтобы… заключить это вечное обязательство. — Он целует кончик моего носа и добавляет: — Жена.

Я приподнимаюсь на цыпочки и целую его в ответ.

— Я буду ждать с «Доктором Пеппером», муж.

Мгновением позже я впервые ступаю в нашу спальню в качестве Эллы Мэннинг, солнечная фреска освещает дальнюю стену, заставляя меня сиять также ярко. Направляясь к своему рабочему столу, я достаю книгу в кожаном переплете, которую Макс подарил мне на Рождество много лет назад. Книгу, которую он создал, предсказав наше счастливое будущее на страницах с милыми словами и яркими рисунками.

Я провожу пальцами по лицевой стороне, улыбаясь названию.

«Счастливый конец Ушастика».

Положив книгу обратно на стол, я перевожу взгляд направо и обнаруживаю старый потрепанный блокнот, лежащий на видном месте, который был положен для того, чтобы я его нашла. Должно быть, Макс достал его из одной из не распакованных коробок, все еще хранящихся в шкафу нашей спальни.