Пожарные Панема

Подчиненные неловким стадом подошли к стульям и креслами, стараясь держаться друг от друга подальше. Не вышло.

— А теперь приступим, — приторно участливо объявил доктор, — капитан Эбернети, — сопутствующий кивок головы в сторону Хеймитча, развалившегося за оборонительным преграждением в виде стола, — сообщил, что в вашем коллективе произошел некоторый разлад. И для его устранения я рекомендую провести «День примирения». Для начала, каждый должны поделиться всем, что его волнует, что не нравится в ком-то из присутствующих, расскажите о недостатках…

Собравшиеся недоуменно переглянулись. Сказать-то каждому было что, но начинать первым никто не хотел.

— Давайте начну я, — Аврелий излучал такое дружелюбие, что его хотелось стукнуть. — В силу профессии я часто даю советы, когда об этом не просят. — «Прямо как сейчас», — пронеслось в головах собравшихся. — А Вы, мистер… — он указал открытой ладонью на Пита, на свою беду оказавшегося рядом.

— Мелларк, — буркнул лейтенант, не желавший казаться не вежливым, — даже не знаю…

— С чего начать? — прищурившись интересуется Гейл.

— О, может Вы?..

— Нет.

— Он не хочет обсуждать свои прыжки из койки в койку без особых попыток подумать как это отражается на его окружении, — цедит сквозь зубы Пит.

— Ну так, пока я не в твоей, тебе то чего волноваться? — не остается в долгу Гейл.

— Не ерничай. Ты знаешь о чем я.

— Да ладно, — тянет сержант. — Кто ж знал, что ты весь год на нее имел виды!

— Год? — влезает в разговор Китнисс.

— Ага, видимо ждал, пока Тэя помрет от старости.

— Вы о Галатее, рыженькая такая? — подключается Финник. — Помнится ходили мы с ней… — Одэйр осекается, косясь на сохранявшую абсолютное внешнее спокойствие Джоанну и откидывается обратно на спинку стула. Странно, вроде они вчера поцапались, но оказавшись рядом не стараются отшатнуться друг от друга.

— Так она не только со мной, а чего я тогда крайний? — негодует Гейл.

— Да потому что не только она! — Пит подается вперед.

Хеймитч смотрит на все это и не может разделить радости Аврелия, подначивающего собравшихся: — О, вот вы уже и разговариваете!

Капитан с сожалением смотрит в пустую кружку, в которой даже кофе нет, вздыхает и пытается понять за что ему все это.

— Галатея значит? — насмешливо интересуется Джоанна.

— Да ладно тебе, это было давно, — просит Финник, закатывая глаза.

— Мне все равно, можешь не оправдываться, — отмахивается Мейсон. — Еще каких-то двести часов и меня здесь не будет. Если не против, то за вещами заеду завтра.

— Джо, я бы не хотел, чтобы ты переезжала, — тихо высказал свое мнение собеседник.

Какое-то время они смотрят друг на друга, игнорируя творящуюся вокруг какофонию. Девушка изумленно гнет бровь, улыбается. Чуть-чуть, буквально уголками губ.

— И твое мнение не поменяется через час?

— Нет, — категорично отвечает Финник.

— Я подумаю, — Джоанна откидывается на спинку стула и заинтересованно смотрит на то, как Пит и Гейл перечисляют недостатки, тыча пальцами друг в друга, Китнисс встревает с уточнениями, узнает что-нибудь о себе и замолкает. Ненадолго. — Ну почему никто не принес попкорн? — сокрушается Мейсон.

— Никто ж не сказал, что будет так весело, — Финник протягивает ей открытый шоколадный батончик. — Сойдет?

— Идеально, — Джоанна отламывает себе кусочек и заталкивает себе в рот.

— Молодые люди, не желаете ли присоединиться? — обращает на них внимание доктор, выглядящий несколько ошалевшим.

— Неуверенный в себе, — объявляет Финник.

— Экспрессивная истеричка, — подхватывает Джоанна. Они переглядываются и улыбаясь стучатся кулаками, как какие-то школьники.

— Вот и чудесно. Теперь посмотрим, что можно сделать…

Следующие полтора часа приглашенный эскулап говорил, говорил, говорил, а собравшиеся слушали, слушали слушали.

Головы сотрудников пожарной части становились тяжелыми, словно октябрьские тыквы, от набитой в них совершенно ненужной им информации. Аврелий монотонно расхаживал по комнате, активно жестикулировал, разъяснял, втолковывал, а затем позвал Хеймитча и заставил всех похвалить соседа справа. Проще было заставить немого заговорить. В конце концов, с перекошенными от улыбок лицами, задание было выполнено.

Дальше Аврелий вошел во вкус и, даже не подозревая насколько близок был к линчеванию, потребовал, чтобы все обнялись. Оставшись довольным при виде сплетенного круга со склоненными в центр головами доктор раскланялся и ушел, оставив пациентов сконфуженно переглядываться.

========== Глава 17 ==========

Комментарий к Глава 17

Надеюсь, что продолжение не разочарует)

«Что, чёрт возьми, здесь происходит?» — именно такая мысль не покидала голову лейтенанта с того самого момента, как он перешагнул общую комнату «пыток» и до момента совместных объятий, от которых и не пахло искренностью. Ну, разве что Финник и Джоанна явно закопали топор войны и прямо-таки наслаждались происходящей в комнате вакханалией.

Пит злился. И чем больше времени проходило, тем явственнее понимал, что злится он в первую очередь на самого себя. Ну разве для него новость, что Гейл тот еще любитель ухлестнуть за новой юбкой? Определенно нет. Что же, в таком случае, так вывело его из себя?

«Ну же, Пит, себя хоть не обманывай» — подначивал внутренний голос. Юбка в этот раз оказалась весьма конкретной и, прямо говоря, Мелларк и сам имел на нее определенные виды… Но Хоторн тоже хорош! Еще и Тэю приплели ко всей этой истории, а ведь Пит вполне успешно справился с тем, чтобы окончательно выкинуть рыжеволосую коллегу из памяти. Пожалуй, у него никогда не было шанса на взаимность. Слишком глубоко он застрял во фрэндзоне, что любые попытки оказать внимание девушка воспринимала как проявления дружбы. Жаль, что осознал он этот простой факт слишком поздно.

Украдкой поглядывая на Китнисс, он вновь ловил себя на том, что начинает заводиться, до боли сжимая кулаки и оставляя красные следы на ладонях. Ревновал ли он? Чертовски. Хотел ли подойти и вытрясти из этой дьяволицы все её тайны, а после перекинуть через плечо и утащить к себе, предварительно оповестив каждого, что будет недоступен как минимум неделю? Да, и еще раз да.

Память услужливо подбрасывала обрывки их последнего разговора и вечно улыбчивую Эвердин, которую невозможно было узнать в той разъяренной фурии, что могла испепелить одним лишь взглядом и четвертовать словом. Почему она все отрицала? А может…