Позолота

Но сейчас…

Сейчас ее жизнь балансировала на острие меча – ей всюду грозила опасность. Рок сжимал кольцо вокруг нее, и Серильда не представляла, что делать. Ее отец пропал. Серильда уже знала, что от Эрлкинга не скрыться, если только он сам не отпустит. Рано или поздно он узнает правду, и она сполна заплатит за обман.

От всего этого следовало бы прийти в ужас. Серильда это знала. Но вместо того, чтобы бояться, она почти все время была в ярости.

Для Ольхового Короля это было лишь жестокой игрой хищника с добычей. Но для Серильды это была ее жизнь. Ее семья. Ее свобода. Она хотела, чтобы это он поплатился за все, что делал – не только с ней, но и со всеми остальными, на протяжении столетий.

Она пыталась придумать хоть какой-нибудь план на эту ночь. Конечно, она не была так наивна, чтобы полагать, будто может просто подбежать к Эрлкингу, выхватить его же охотничий нож и вонзить ему в сердце. Даже если бы, каким-то чудом, ей удалось это сделать, она не была уверена, что это его убьет. Она даже не была уверена, что его вообще можно убить.

Но Серильда дала волю своему воображению.

Пусть она потерпит неудачу, но, по крайней мере, не будет сидеть, сложив лапки, и ждать. Нет, уж она постарается продать свою жизнь подороже. А пока она старалась сосредоточиться на том, что может сделать в эту весеннюю ночь. Но мысли путались.

Нужно проникнуть в замок. Разыскать Злата. Если Лейна права, он будет один. Нужно поговорить с ним. Расспросить, вдруг он знает что-нибудь о ее матери. Узнать как можно больше об истории замка и о слабостях Эрлкинга – если они у него есть.

Честно говоря, вообще-то, ей просто хотелось снова увидеться со Златом. Мысли о нем постоянно сопровождались фантазиями.

Последние мгновения Вороньей Луны были омрачены страхом за отца, но Серильда не могла подумать о Злате, чтобы не вспомнить тот торопливый поцелуй и его губы, прижатые к ее губам. Голодные, жаждущие, но миг – и все исчезло.

Вспомнив об этом, Серильда задрожала, но не от холода.

Что он имел в виду, когда поцеловал ее?

Тихий голос рассудка твердил ей, что она должна трепетать и бояться возвращения в Адальхейд и в замок с привидениями. Но Серильда не боялась. Нисколько не боялась.

На этот раз она возвращалась туда по собственной воле, по своему желанию. Она – Серильда Моллер, крестница Вирдита, и больше не потерпит власти Эрлкинга над собой.

Именно это она пыталась внушить себе, пока ее дряхлый конь медленно, но приближался к Адальхейду.

Глава 29

Едва въехав в городские ворота, Серильда сразу же поняла, что весенний праздник равноденствия здесь отмечают совсем не так, как в Мерхенфельде. Окна и двери не были украшены розовыми и зелеными флагами. На дверях, мимо которых она проезжала, красовались гирлянды из костей. Сначала это зрелище заставило ее вздрогнуть, но, приглядевшись, она поняла, что кости были не человеческие. Они принадлежали курам и козам, догадалась она, диким зайцам и лебедям с озера – они были связаны бечевкой и болтались на колышках. Когда поднимался ветер, они довольно мелодично и грустно постукивали друг о друга.

Впереди показалось озеро, и Серильда увидела толпу, собравшуюся возле лодок. Но не было слышно ни веселой музыки, ни громкого смеха. У нее дома праздник уже был, вероятно, в самом разгаре, здесь же настроение казалось мрачным, почти гнетущим.

Единственное сходство – в воздухе носились дразнящие ароматы жареного мяса и свежего хлеба.

Спешившись, остаток пути Серильда неспешно вела Зелига под уздцы. На берегу, прямо на открытом воздухе были расставлены столы. Горожане суетились, каждый занимался своим делом. Здесь готовили настоящий пир. Подносы с колбасками и соленой свининой, пироги с ревенем, политые медом и украшенные свежей клубникой, твердые сыры и чищеные каштаны, сладкие торты и горячие пирожки, блюда с запеченными в масле морковью, сладким луком и редькой. Не была забыта и выпивка: бочонки с элем, бочки с вином. Все это выглядело очень аппетитно, и у Серильды забурчало в животе от соблазнительных ароматов.

Но никто из горожан, помогавших готовить пир, не выказывал радости и восторгов. Этот пир был не для них. Как и говорила Лейна, после захода солнца из замка выйдут его обитатели, и улицы Адальхейда окажутся во власти Темных и призраков.

Внимание Серильды привлекли руины замка, которые выглядели мрачными и серыми, несмотря на яркий солнечный свет, отражавшийся от воды.

Люди были так заняты, что поначалу не обращали внимания на Серильду, но в конце концов ее присутствие было замечено. Люди стали перешептываться. Прекратив работу, они поднимали головы и смотрели на нее с любопытством и подозрением. Впрочем, враждебности в их взглядах не было. По крайней мере, пока.

– Посторонись, – крикнул кто-то над ухом, и Серильда вздрогнула от неожиданности. Оглянувшись, она увидела, что стоит на пути у парня с тележкой. Серильда извинилась и поспешно отошла в сторону. Тележка ужасно грохотала. Серильда заглянула в нее и увидела, что в ней полно живых животных – зайцы, ласки, две маленькие лисицы, и клетка, набитая фазанами и куропатками.

Парень подтолкнул тележку к мосту, к нему тут же подошли несколько мужчин и женщин. Они проворно разгрузили тележку, оставив птиц в клетке, а остальных животных привязали к столбу.

– Серильда! – к ней подбежала Лейна с корзиной печенья в руках. – Ты приехала!

– Привет, – поздоровалась Серильда. – Ой, какие аппетитные. Можно мне?

На лице Лейны отразился ужас, и не успела Серильда даже протянуть руку, как она отдернула корзину.

– Это для праздника! – громким шепотом сообщила она, делая большие глаза.

– Ну да, я понимаю, – сказала Серильда, окидывая взглядом столы, ломившиеся от угощения. Нагнувшись, она прошептала: – Не думаю, что кто-нибудь заметит.

Лейна боязливо помотала головой.

– Лучше не надо. Это не для нас, ты же знаешь.

– Неужели у Охотников и правда такой неумеренный аппетит?

– Мне тоже кажется, что это пустые траты, – вздохнула Лейна. Она подошла к столу, а Серильда раздвинула подносы, чтобы освободить место для ее корзинки.

– Должно быть это очень обидно – столько трудиться, чтобы отдать все тиранам, занявшим замок.

– Может быть, – пожала плечами Лейна. – Но когда мы все приготовим, то идем домой, и, конечно, мама всегда готовит что-то вкусненькое и для нас тоже. А потом мы всю ночь сидим у очага, и мама читает вслух истории про призраков. Иногда мы подсматриваем через щелку в занавесках. Страшно, конечно, до ужаса, но все равно это один из моих любимых праздников.

– И вы не боитесь подглядывать?

– Им, по-моему, на нас плевать – лишь бы пир был готов, да еще дичь. Хотя в прошлом году один из гостей посмотрел прямо на меня – как будто ждал, когда я отодвину занавеску. Я так завизжала, что у мамы чуть сердце не остановилось. И меня сразу же отправили в постель, – Лейна передернула плечами. – А я все равно почти не спала.

Серильда улыбнулась.

– А как насчет Золотильщика? Он ни разу не попадался тебе на глаза?

– Ой, нет. Все золото находят с северной стороны замка. Это место из города не увидеть. Говорят, он единственный, кто не приходит на пир. Обижается, наверное, что его не приглашают.