Позолота
Шрифт:
Совсем скоро он пробудится.
Скоро по городу и всему миру смертных ураганом промчится Дикая Охота. Завоют адские гончие, раздастся топот конских копыт, всадники будут рыскать во тьме в поисках добычи – волшебных существ, вроде тех, чьи головы украшали стены замка, моховиц, кого-нибудь еще из лесного народа или смертных, по беспечности или недомыслию не укрывшихся в этот час за закрытыми дверьми.
Серильда добралась до замка, когда луна выплыла из-за гор, расплескав свое сияние на гладь озера. Как и в прошлый раз, ее застал врасплох тот миг, когда лунные лучи коснулись
Пусть даже это был злой король.
Никогда еще Серильда не чувствовала себя такой ничтожной и маленькой, как сейчас, когда она стояла у моста. Заработали подъемные механизмы, заскрипело старое дерево и железо. И сразу раздался вой, от которого по спине у Серильды побежали мурашки. Судорожно сглотнув, она выпрямилась и заметила движение в воротах замка.
Дикая Охота.
Вихрь свирепых адских гончих, огромных коней, блестящего оружия несся прямо на нее. Серильда с криком подняла руки в жалкой попытке защититься. Никто не обратил на нее внимания. Псы пронеслись, огибая ее, как вода обтекает камень. Мост просел под ударами копыт. Всадники проскакали мимо, оглушив ее звоном оружия и резким звуком охотничьего рога, вышибавшим из головы любые мысли…
Но вскоре жуткие звуки стихли вдали – охотники промчались через город, направляясь в дальние края.
Серильда, дрожа, опустила руки.
Прямо перед ней, неподвижный, как сама смерть, стоял угольно-черный жеребец. Сверху на нее взирал Эрлкинг. Изучал ее. Казалось, он почти рад ее видеть.
Переведя дух, Серильда хотела сделать реверанс, однако ноги у нее дрожали, а реверансы не удавались ей и в хорошие дни.
– Вы велели мне быть поблизости, мой господин. В Адальхейде. Местные жители действительно очень помогли мне.
Эти слова, подумала Серильда, меньшее, чем она может отплатить городу за радушие, с которым ее приняли здесь.
– Рад это слышать, – любезно сказал Эрлкинг. – В противном случае я не имел бы удовольствия видеть вас сегодня. Да и времени для работы у вас будет достаточно.
Склонив голову, он продолжал смотреть на нее. Продолжал читать ее.
Серильда стояла неподвижно.
– Ваше мастерство превзошло любые ожидания, – добавил он. – Возможно, мне даже следует вас наградить.
Серильда молчала, не понимая, нужно ли отвечать. Не упускает ли она шанс попросить о чем-то? Но что она может у него попросить? Оставить ее в покое? Раскрыть ей все свои секреты? Освободить Злата?
Нет, награды, которой она хочет, он ей не даст. И она ни за что не признается, что знакома со Златом, буйным духом, которого Эрлкинг так презирает. Ах, если бы он только знал, что настоящий прядильщик золота все это время находился в замке… Трудно даже представить, что он сделал бы со Златом.
Зато Серильда точно знала, что он сделал бы с ней.
– Манфред встретит вас во дворе. И проводит к прялке, – на губах Эрлкинга появилось некое подобие улыбки, но улыбка была недоброй. – Очень надеюсь, что вы снова сумеете впечатлить меня, леди Серильда.
Она с трудом улыбнулась в ответ.
– Полагаю, вы отправляетесь на охоту в предгорья Рюкграта?
Эрлкинг,
который уже собирался отпустить ее, остановился.– С чего бы это?..
Она склонила голову набок. Сама невинность.
– Ходят слухи, что там видели огромного зверя, бродившего по горам, за границей Оттельена, кажется. Вы не слышали?
Он взглянул на нее с легким проблеском интереса.
– Не слышал.
– Ах… Ну, что ж… Я лишь подумала, что новый трофей мог бы стать прекрасным украшением вашего зала, но, видимо, это слишком далеко, чтобы добраться туда за одну ночь. Тем не менее, я надеюсь, вы получите удовольствие, охотясь на… лис, оленей и маленьких лесных зверушек, мой господин, – и она сделала реверанс.
Серильда почти ступила на мост, когда у нее за спиной щелкнули поводья и раздался топот копыт. Король скрылся, и Серильда позволила себе улыбнуться. Пусть развлекается охотой на диких гусей… Но, если повезет, этой ночью он будет далеко от замка. До самого восхода.
Манфред стоял во дворе рядом с каретой и терпеливо ждал, пока из нее выпрягут двух бакхауфов. Оба призрака с недоумением уставились на Серильду, направлявшуюся к ним. Возможно, подумала Серильда, она первая из смертных, осмелившаяся войти в зачарованный замок в полнолуние, всего через несколько минут после начала Охоты.
Серильда надеялась, что ей удалось скрыть свои истинные чувства. Она постаралась сделать вид, что страшно напугана – ей ведь и следует бояться. Она знала, что ее жизнь в опасности, что в любую минуту ее могут разоблачить. Но еще она знала, что здесь, в этих стенах Злат, и это обнадеживало и вдохновляло. Даже больше, чем следовало бы.
Она гнала от себя пугающую мысль о том, что, возможно, влюбилась в призрака, заточенного в замке. Ей почти удавалось не думать о трудностях, которыми это могло быть чревато. Никакого будущего. Никакой надежды на счастье. Но ее хрупкое сердце снова и снова отвечало, что ему это безразлично.
Манфред отпустил конюха, сказав, что сегодня ночью его звери не понадобятся, и попытался скрыть, как он этим доволен.
Серильда почувствовала радостное возбуждение. Снова ее вели по коридорам замка, которые с каждым разом становились все более знакомыми. Теперь она уже понимала, какой части руин, которые она видела днем, они соответствуют. Вспоминала, какие из люстр, покрытых паутиной и пылью, еще висят среди развалин. Какие колонны рухнули. Какие комнаты и залы заросли ежевикой и сорной травой. Какие предметы обстановки, роскошной в мире Темных, по ту сторону завесы опрокинуты и сломаны.
Они миновали лестницу, ведущую в зал с «витражами богов» и в комнату с загадочным гобеленом, и Серильда замедлила шаг. Отсюда ничего не было видно, и все же она не смогла удержаться и вытянула шею.
Заметив это, Манфред посмотрел на нее целым глазом.
– Что-то ищешь?
Серильда улыбнулась:
– Здесь у вас такие лабиринты. Вам разве никогда не случалось заблудиться?
– Никогда, – мягко ответил он и указал на открытую дверь.
Серильда ожидала, что за ней окажется еще один зал или, может быть, лестница.