Prada и предубеждение

Затем мы отдаляемся друг от друга, и проходим вокруг другой пары. Я вращаюсь дважды, моя юбка кружится вокруг меня. Затем я возвращаюсь к Алексу, снова и снова, кланяюсь далеко от него, поднимаюсь и снова возвращаюсь.

Его взгляд никогда не оставляет меня. Парень достаточно высок, чтобы видеть над головами большинства других в комнате, и поскольку мы кружимся и кланяемся, он никогда не прекращает наблюдать за мной.

И вместо того, чтобы чувствовать себя застенчивой и неуклюжей, это придает мне столько уверенности. Я наполнена адреналином и энергией. Это бежит вверх и вниз по моим рукам и ногам, и я хочу захватить его руку, собрать юбки в моей свободной руке и убежать с танцпола, таким образом, я могла бы побыть с ним. Но знаю, что это не было бы правильным, и поэтому, мы просто танцуем.

С каждым поворотом и падением, растет моя улыбка. Это, должно быть, было тем же, как Эмили чувствовала себя при последнем танце. Причина её сияния. И все же мой мозг продолжает бороться с моими эмоциями, желающими сказать ему. Я знаю, что часы тикают. Знаю, что в любой момент все может исчезнуть — еще одна причина, по которой я похожа на Золушку.

Каждый раз, когда мы стоим рядом друг с другом, каждый раз, когда Алекс смотрит на меня, я пытаюсь сказать ему. Пытаюсь сказать, что я не Ребекка, что нам нужно поговорить наедине, но я не могу вымолвить и слова.

Меняется песня. Меняется танец. Но мы не покидаем танцпол. Мы танцуем ещё три песни. Это должно быть ценно, по крайней мере, часы танца. Я разочаровываюсь, что не могу ему ничего сказать, сегодня вечером. Это может подождать. Это ждало тридцать дней, может подождать и еще. Я найду его утром, прежде чем Ребекка прибудет. Я объясню все это.

Позже, когда я уже нуждаюсь в восстановлении дыхания, у меня кружится голова — я грешу на корсет — который уже пора снимать. Алекс пытается следовать за мной, но он быстро теряется среди девочек в маскарадных костюмах и толстых драгоценных камнях, и я не могу сдержаться, смотря на него, и видя ухмылку во взгляде. Я начинаю думать, что он не хочет быть герцогом вообще, даже если не говорит это вслух.

Я слышу шепот, поскольку покидаю танцпол. Все глаза прикованы ко мне. Но мне нужен свежий воздух, поэтому я покидаю комнату и нахожу внутренний двор, где также находятся несколько девушек. Эмили — одна из них.

— Я думала, что вы будете танцевать до тех пор, пока все гости не разошлись бы домой.

Я смеюсь.

— Я немного нуждалась в свежем воздухе.

— Уверена, все присутствующие девушки поблагодарят тебя.

— Это было настолько очевидно?

— Его Светлость не заметил бы, даже если обрушится потолок.

Знаю, что должна быть смущена, но я просто продолжаю улыбаться.

— Я уверена, что он просто был вежлив.

— Одного танца было бы достаточно. Три уже вызывают интерес. Языки будут болтать. Вы, моя дорогая, только что стали королевой бала.

— О, я не хотел красть твой…

Эмили смеется.

— Нисколько. Я должна тебе за свою помолвку. Ты можешь забрать столько внимания, сколько хочешь.

Я улыбаюсь ей и пытаюсь не замечать, что она говорит, верно. Люди наблюдают за нами.

Она так мила, что даже не замечает, что я краду все её внимание. Эмили просто такой человек.

Я должна сказать ей. Я должна заставить ее понять, что, неважно, что произойдет завтра, я считаю ее настоящим другом.

— Эмили… Я… Я хотел бы попрощаться с тобой.

Девушка смотрит на меня, пораженная.

— О, я знаю, что моя свадьба очень близко, но у нас все же есть два дня…

— Знаю. Это просто… скоро некоторые вещи изменятся. И я хочу, чтобы ты знала, что, неважно, где ты — или я — окажемся, я дорожу тобой. Ты — истинный друг. И я ценю тебя. И буду скучать.

Эмили улыбается, ее глаза блестят, и она обнимает меня.

— И я чувствую то же самое по отношению к тебе, Ребекка.

Это похоже на удар прямо в сердце. Мне бы хотелось сказать ей. Мне бы хотелось объяснить, кто я на самом деле, но это разрушило бы ее волшебную ночь. Поэтому я воздерживаюсь от слов, просто киваю и борюсь со слезами, которые появляются в моих глазах.

— Возвратимся?

Я не хочу пропускать остальную часть ночи. Не хочу пропускать единственный танец. Эмили кивает, мы соединяем руки и идем к танцевальному залу.

И именно тогда я слышу коллективное перешептывание, когда она идет через толпу. Именно тогда музыка останавливается, и наступает тишина.

— О, Боже! — говорит кто-то.

— Кто это? — еще кто-то спрашивает.

На полпути я замираю, как парализованная.

О, Боже. Есть только одна вещь, которая могла произойти.

Только одна причина, по которой гости были бы ошеломлены.

Ребекка.

Она здесь.

Глава 31

Я мчусь из внутреннего двора, перемещаюсь со скоростью молнии, хотя едва могу чувствовать землю под ногами. Я не знаю, сбежать ли из Харксбери в целом, или бежать прямо в драку и попытаться объясниться.

Это закончено. Все кончено. Алекс будет знать всё. Эмили, мой первый настоящий друг, будет ненавидеть меня. Виктория будет знать, что была права, пренебрежительно обходясь со мной.

Я останавливаюсь, когда понимаю, что никто не смотрит на меня.

Если они знали, что я была самозванкой…

На что они смотрят?

Все толпятся вокруг того места, где проходили танцы.

— С ней все хорошо? — спрашивает кто-то.

— Она просто упала в обморок, — говорит кто-то еще.

Я хватаю парня за плечо, что рядом со мной и разворачиваю его.

— Что происходит?

— Ее Высочество упало.

— Ее… Виктория?

Парень кивает.

Я прохожу мимо него, мимо трех девушек в прозрачном, цепком платье, и прокладываю свой путь в толпу, толкая локтем рядом стоящих гостей.

— Извините! — я должна пройти, но трудно заставить одного из парней отойти назад.

Алекс на коленях около Виктории, и всё, что я вижу, это кусочек ее платья и пальцы ног. Она лежит на спине.

О, Боже, о, Боже, о, Боже. Это не хорошо.

— Что произошло?

Я падаю на пол около Алекса и беру запястье Виктории, пытаясь найти пульс. Нет ничего. Нет, нет, нет! Действительно ли она мертва?

— Она танцевала и затем сказала, что хочет присесть. Жаловалась на боль в груди. Прежде чем она могла добраться до стульев, просто упала в обморок.

Я наклоняюсь над нею, мое ухо напротив ее губ, но я слышу только тишину. Виктория не дышит.

— Она поддерживала или разминала руку?

— Что?

— Да или нет?

— Я… да. Что ты делаешь?