Прах Лангарда

— Лотаринг! Сэр! После всего, что мы прошли… ик… вы можете звать меня уже просто Ульма! По имени. Мы же друзья! Ик… можно сказать, одна семья! — наконец произнесла красная как собственные волосы, основательно захмелевшая бывшая королева Харграна.

— Я учту твои пожелания, Ульма. Но поутру всё же для вежливости переспрошу, — улыбнулся совершенно трезвой улыбкой сотник и добавил: — Так что по поводу вопросов?

— Ну, тут всё по-старому. На всё ответить не смогу, — обиженно глядя на Лану, произнесла ведьма, опустив ушки долу.

— Ну опять двадцать пять! Сейчас Астер спёкся, что не так? Его разум я уничтожила без остатка, а сердце поглотила, преобразовала и подчинила!!! — расстроилась сереброволосая.

— Ага, всё так и есть. Но былые запреты сковывают мои ответы, — почти стихами ответила любившая загадки ведьма.

— И что, блин, с этим делать? Можешь хотя бы намёк дать? — хмуро воскликнула Лана.

— Ты мне скажи. Я же, блин, твой контрактер!!! — огорчённо произнесла Ульма и вперилась в подругу настойчивым, пьяным взглядом. Лана пару секунд сосредоточенно смотрела ей в глаза, прежде чем хлопнуть себя по лицу ладонью.

— Вот я дура! Дошло! Ульма Кроу, властью Истинного Имени повелеваю — отринь все запреты, что на тебя накладывали прежде! — воскликнула Лана и на мгновение увидела, как рвутся незримые цепи, сковавшие немыслимо давно душу харгранки.

Глаза Королевы Проклятых сразу же зловеще блеснули, на радостях даже протрезвев. Вскинув руки вверх, она воскликнула:

— Я свободна! Окончательно свободна! Теперь мне будет принадлежать весь мир! — рыжая расхохоталась как сумасшедшая и пустилась в пляс.

— Что я наделала... — сокрушённо покачала головой Лана, глядя, как Ульма носится по комнате и выписывает странного вида кульбиты.

— Во имя Шестёрки... Кажется, ты освободила ещё более древнее зло... — с весёлой усмешкой произнёс Айр.

— Ульмочка, милая, хватит бегать по потолку, ты нас пугаешь. С тобой всё в порядке? — взмолилась сереброволосая.

— Ага! Сейчас всё просто отлично! Если честно, я чувствую себя так, как будто в сказку попала! — призналась харгранка и плюхнулась на мягкую скамейку напротив. — Айр, ты можешь спрашивать что угодно, и больше никаких шарад!

— Ну охренеть. Лана, а ты раньше не могла это сделать? — хмыкнул сотник, привычно ухватив среброволосую за хвост. Уложив себе на колени, рыцарь начал поглаживать его как котёнка. Лана счастливо зажмурилась.

— К её оправданиям, Айр, могу заявить, что до гибели Астера — нет, не могла. Мой старый контракт был заморожен, но всё ещё не аннулирован окончательно, а Лана не имела на него полные права, — ответила сотнику ведьма.

— Демонова бюрократия. Всегда ненавидел её и ростовщиков с юга. У меня знакомый один такому как-то решил заложить топор, так спустя десять минут не только был уже без топора, но ещё и остался должен… Хорошо, претензии сняты. Давайте тогда по порядку: что такое был этот чёрный клинок?

— Воплощение связи Нездешнего с его единственным контрактером — Энимом. Собственно, это было даже не оружие в полном смысле этого слова, а скорее воплощение долга, возложенного на реинкарнации Первого Короля. В первом цикле это была Финиалла, в нашем — Лана Грейсер. Только они, сами и добровольно, могли разорвать принятый когда-то контракт. Но это никогда не происходило — меч подавлял их чувства и усиливал ощущение долга. Это был замкнутый круг, разорвать который было возможно лишь изнутри, — радостно и с готовностью пустилась в объяснения ведьма, наслаждаясь тем, что теперь может говорить без всяких ограничений.

Обрушившееся объяснение Айра совершенно не удивило. Он перевёл взгляд на Лану:

— Так ты всё знала и распланировала ещё там, у гробницы? Или ещё раньше? — недовольно воскликнул сотник. — Знаешь, я сильно тревожился за тебя. Могла предупредить.

Распахнувшая один глаз девушка отрицательно покачала головой:

— О том, что я могу ХРЯСЬ!!? Сломать об колено обет в сотни раз старше нашего мира? Не переоценивай мои способности, Айр. Я сама охренела, когда у нас это получилось. А так — я знала не сильно больше твоего, была лишь куча обрывочных догадок и подозрений. Ну, ещё и интуиция на ушко щебетала. Всё как всегда, — девушка обаятельно пожала плечами и, улыбнувшись, добавила в заключение: — У меня в этой жизни есть лишь один чёткий план, и это — импровизация!

— Хочу ещё добавить, что большую роль в этой истории сыграло наличие у Ланы Сердца Чащи. Оно сильно повлияло на её душу, значительно ослабив влияние клинка. За все эти сотни циклов ноша долга стала совершенно подавляющей — для одной-единственной души.

— Ладно, следующий вопрос. Что такое этот Нездешний? — рыцарь дал себе обещание больше ничему не удивляться. Тут ему ответила уже Лана, опередив харгранку:

— Такой же мудак, как и все эндорим, только со знаком минус. Его не устраивает то, что наши души вертятся в циклах, что тут устроили Спящие, так что он желает освободить всех нас, уничтожив их творение.

— Замечательно. Значит, пытаясь замочить Астера, мы едва не разрушили наш мир. Этот абзац я точно пропущу в своём отчёте отцу… Впрочем, думаю, я лучше что-нибудь вообще сочиню — любая сказка ему покажется реалистичнее этого бреда. Ульма, что такое циклы?

— О-о-о! Это моя самая любимая часть. Когда в конце первого цикла Фина вместе со мной забралась в Башню — ну, это такое место, где находятся большая часть душ эндорим, — она там устроила старое-доброе ультранасилие, а Спящие так перепугались, что грохнули нашу реальность, пытаясь её остановить, а потом воссоздали по новой — начиная со смерти Энима. И продолжали это делать снова и снова, как только события приводили к одному из двух исходов: победе Астера или если экзарх начинал для них представлять угрозу.

— Так, стоп. Значит, ни в одном из прошлых миров Астер так и не был уничтожен экзархом, как здесь?

— Нет, не был. Экзархи повторяют путь Финниалы, становятся воплощением её одержимости. А эта девочка была… слишком добра. Потому и её отражения никогда не уничтожают саму суть — “души” эндорим, лишь заключают на границе Бездны. Но даже будучи расколотым, Астер был связан со своим сердцем, потому раз за разом возвращался, а, будучи “побеждённым” в пределах цикла, возрождался в следующем. Меч Пустоты способен уничтожить сущность, лишь подчиняясь безжалостной ненависти Нездешнего, а отражения Финны этих чувств лишены, — пояснила харгранка, для убедительности покачав алой головой.

— Так, всё. Последний вопрос — и по кроватям, а то и так уже голова пухнет. Кто такой Мариус Горальд и как он связан со мной? — спросил Айр, вспоминая противоречивые ощущения, которые на него накатывали несколько раз.

— Сохранилась одна прекрасная легенда… Первый Король до безумия любил свою королеву. Они вместе пришли к нам из-за границы Небес, но имя его спутницы, стража и воительницы, к сожалению, кануло в Лету. Они дорожили друг другом настолько сильно, что соединили свои души неразрывными узами. И с тех пор, в каждом из циклов, их неизбежно тянуло друг к другу самой судьбой… — Ульма явно была готова рассказывать легенду и дальше, но сотник замахал руками, пробормотав: