Практическое руководство по злу

— Единственное, что в тебе возмутительно, — это размер твоего носа, — пробормотала я.

Бард ахнула.

— На самом деле это немного задело мои чувства, — призналась она. — Теперь я даже не чувствую себя виноватой за то, что угрожала вам, ребята.

Чернокнижник нетерпеливо забарабанил пальцами по ноге. — Продолжайте в том же духе. Почему бы мне не посадить тебя в ледяную глыбу и не попросить Масего купить очень надежный набор кляпов?

— Хорошо, — сказала Бард, встряхиваясь. — Итак, когда рухнула вся та защита бастиона, я взяла всю силу, которую ты не успел поглотить, и засунула ее в бутылку. Считай как осколочный заряд, умноженный примерно на тысячу.

Она выудила из рюкзака бутылку и торжествующе протянула ему. Я прищурилась.

— Это полупустая бутылка рома, — сказала я.

Очевидно, моя подработка официанткой была не такой уж и бесполезной.

— Это неловко, — призналась Альморава, ничуть не смутившись. Она достала еще одну бутылку, на этот раз излучавшую зловещее голубое свечение.

Дерьмо. Она не лгала. Чернокнижник склонил голову набок.

— Ты пытаешься обмануть меня бутылкой, полной обыкновенных духов кэллоу? — недоверчиво спросил он.

Бард выругалась.

— Хорошо, — ответила она. — Так что всё могло бы пойти и лучше. Я признаю, что план все еще имеет некоторые недочёты. Но это ничего! Я была всего лишь отвлекающим маневром.

Стрела попала Чернокнижнику в плечо. Бедствие лишь моргнул, прежде чем повернуться в том направлении, откуда она прилетела — прежде чем я смогла даже увидеть, что там было, половина крыши была в огне. Одинокий силуэт упал, пытаясь погасить пламя. Кучка дымовых зарядов окружила Уильяма, но к тому времени, как Масего разогнал дым порывом ветра, от Одинокого Мечника не осталось и следа. Я даже не стала искать Барда: она исчезла, как только мы перестали на нее смотреть. Теперь была моя очередь ругаться.

— Маги, позаботьтесь о раненых, — крикнула я. — Остальные, охраняйте лучницу. И пусть кто-нибудь проверит, жив ли еще Охотник.

Они бросились к нему. Я немедленно направилась к Хакраму, радуясь, что Масего уже позаботился о нем. Орк выглядел бледнее обычного, и было тревожно видеть, что орк его размера выглядит таким… хрупким.

— Все будет хорошо, Хакрам, — сказала я, опускаясь на колени рядом с ним. — Тебе не грозит смерть.

— Ну что ж, — ответил мой адъютант, — полагаю, мои хлопки закончились. Хорошо, что я никогда не был большим любителем театра.

Я чуть не выпрыгнула из кожи, когда чья-то рука легла мне на плечо. Это был Чернокнижник. От этого прикосновения мне стало не по себе, но после того, как он вытащил наши задницы из огня, я должна была стиснуть зубы и принять это без комментариев.

— Мы не сможем снова прикрепить руку, дитя, — сказал Бедствие. — Вещи, разрезанные этим мечом, остаются такими, как хорошо известно вашей предводительнице.

Я рассеянно провела пальцем по длинному шраму на груди, скрытому доспехами. Хорошо, что я никогда не была особенно тщеславна в отношении своей внешности, так как он был довольно уродливым.

— Тем не менее, — сказал Чернокнижник с заинтересованным блеском в глазах, рассеянно выдергивая стрелу из плеча, — за последние несколько лет в области магических протезов было сделано несколько интересных открытий.

Лицо моего адъютанта расплылось в улыбке.

— Я весь внимание, — сказал он.

Том II / 011 : Отчет

— Примечание: эти вторгающиеся герои продолжают выживать, даже будучи сброшенными со стен. Надо строить более высокие в ожидании следующей встречи. —Выдержка из дневника Императора Ужаса Второго Злобного

Было что-то болезненно завораживающее в том, как двигалась новая рука Хакрама. Обнаженные кости были так же ловки, как и тогда, когда они были спрятаны под плотью и мышцами моего адъютанта, хотя теперь они были оживлены некромантией, а не более естественными средствами. Он сказал мне, что не чувствует прикосновения костяной рукой, но мог приблизительно оценить давление на то, что держит ей.

Я чувствовала нити магии, которые заставляли ее двигаться в соответствии с его волей, чувствовала, как они впиваются в его тело и используют его душу как топливо для поддержания чар. Я была почти уверена, что смогу связать свои собственные нити, чтобы марионетить кости, если попытаюсь, а это означало, что любой приличный некромант, вероятно, мог бы сделать то же самое. Не слишком большое беспокойство, учитывая, что даже такие антигерои, как Мечник, не пойдут на сделку с некромантами, но где-то в будущем Наследнице может прийти в голову что-то сделать. Я должна спросить Подмастерье, можно ли как то от этого защититься. Хакрам следовал за мной по пятам, пока мы шли по главной аллее лагеря Пятнадцатого, рассеянно отвечая на приветствия легионеров.

— Целый отряд, — наконец вздохнула я. — И это только те, кого мы поймали. —

Высокий орк поморщился.

— Печальный день, когда мы теряем больше легионеров из-за дезертирства, чем из-за столкновения с героями.

Когда пыль улеглась, Верес швырнула мне на стол отчёт, который лишил меня вкуса победы, пусть и слабого, прямо во рту. В то время как солдаты под командованием командира Хуна удерживали город от взрыва восстания, почти два отряда новобранцев-кэллоу воспользовались хаосом, чтобы сбежать в сельскую местность. Наук, как мог, держал ситуацию под контролем, и его патрулям удалось загнать примерно половину дезертиров в лагерь для военнопленных, но последствия этой неразберихи стали настоящим логистическим кошмаром.

Мы с Верес старались рассредоточить моих соотечественников по как можно большему количеству линий, чтобы избежать формирования в рядах праэс и кэллоу землячеств, но эта мера провалилась, и теперь в половине линий в кабили Наука не хватало одного или двух новобранцев, заставляя бесконечный кошмар переводов заполнять пробелы. То, что мы корректировали наши ряды и структуру подразделений прямо перед тем, как отправиться на активный театр военных действий, привело нас с Верес в мрачное настроение: мы не могли долго задерживаться в Саммерхолме, но и не могли идти в бой ослабленными мятежниками.

Последние новости заставили Серебряные Копья глубоко вонзиться в линию снабжения генерала Истрид, пока Капитан и Чёрные Стражи не прогнали их. Графиня Марчфорд усилила стычки по всему фронту, посылая группы едва вооруженных крестьян-новобранцев сжигать поля между Вейлом и Легионами Ужаса, чтобы лишить генерала Разоряющую фуража, когда она двинется вперед. Империя ни в коем случае не проигрывала — во всяком случае, то, что графиня сочла нужным сжечь некоторые из лучших сельскохозяйственных угодий в Кэллоу, доказывало это, — но и не выигрывала. И чем дольше мятежники будут находиться на свободе, тем дальше будут распространяться разговоры о восстании. Блэк знал это лучше меня, поэтому я понятия не имела, почему он до сих пор не отозвал еще одну пару легионов с пограничной службы, чтобы обойти врага с фланга. Должно быть, в игре были какие-то углы, которых я не видела. Как бы то ни было, Пятнадцатый должен был вступить в бой вчера, и все эти хреновы дезертиры стоили мне времени. Единственный плюс в этом, который я могла видеть, заключался в том, что все наши новобранцы-кэллоу, которые намеревались сбежать, вероятно, уже сделали это.

То, что пятая часть моих соотечественников в Пятнадцатом полку при первом же удобном случае попыталась скрыться в дебрях, было невероятно обидно, но в каком-то смысле этого следовало ожидать. Подавляющее большинство дезертиров были новобранцами виселиц, так как преступникам предоставлялся выбор между петлей и пятью годами службы в Легионах.

Это также означало, что в западном Кэллоу было около сотни закоренелых преступников с легионерской подготовкой, но сейчас это не было моей проблемой. Генерал Афолаби был тем, кто должен был держать регион вместе после того, как мы присоединились к фронту, и я пожелала ему удачи с этой задачей. Последние несколько дней он намекал, что присутствие Пятнадцатого в Саммерхолме нарушает общественный порядок, и хотя он не ошибался, меня все еще раздражало, что после того, как я вытащила его задницу из огня, сонинке пытался прогнать меня. Верес предупредила меня, что, действуя так своевольно, я не заведу друзей… Дьявол его раздери, если бы он мог смириться с тем, что я взяла на себя ответственность за то, чтобы положить конец беспорядку, что он позволил случиться.