Практическое руководство по злу

Тишина была ему ответом. Так было всегда. Даже в самом сердце Дома Света, где, по словам Дориана, тот почти слышал пение Хоров, Кайросу была дана лишь тишина. Даже у Небес были любимчики.

Нерешительный стук в дверь вывел его из задумчивости.

— Войдите, — сказал ребенок.

Слуга, по традиции выбритый наголо и в белых одеждах, скрывающих пол, опустился на колени у открытой двери.

— Принц Кайрос, — сказал слуга. — Король посылает за тобой.

Калека, пошатываясь, поднялся на ноги, тяжело опираясь на стол.

— Я плохо себя чувствую, — ответил он. — Скажи моему отцу, что я не смогу предстать пред ним.

В дверях появились двое мужчин, одетых в богато украшенные бронзовые доспехи дворцовой стражи. Кайрос задавался вопросом, применялись ли их мечи хоть раз по назначению? Сомнительно: все настоящие солдаты пошли в армию.

— Король настаивает, мой принц, — сказал один из них.

— Действительно? — спросил калека. — Что ж, я избавлю всех нас от унижения, не заставляя тащить меня туда, перекинув через плечо.

Колени пульсировали, Кайрос последовал за стражами в коридоры. Слуга стоял на коленях, пока принц не вышел. Прогулка была долгой, по меркам Кайроса, и усугублялась его дневными нагрузками. Его покои находились в самой старой части дворца, той, которая когда-то была сердцем крепости, когда Гелике был не более чем замком с хижинами вокруг него, но эта часть была полностью отделана мрамором и золотом. По стенам красочно раскинулись фрески с изображением королей и Тиранов, все они изображали многочисленные победы воинственных правителей города. Это никогда не переставало его забавлять. Его отец никогда в жизни не держал в руках меч и даже не ездил верхом. За несколькими стычками со Стигией и Аталанте, которые произошли при его жизни, наблюдал один из многих генералов, заполонивших дворец, которые, хотя и были явными паразитами, по крайней мере, знали что делать на поле боя. Род Теодосия с каждым годом все глубже утопал в винной бочке.

Они не направились в Большой зал, хотя это было то место, где должны были проходить подобные аудиенции: король редко покидал свою гостиную без крайней необходимости. Гостиная разрослась, когда снесли стены, отделяющие соседние покои, чтобы освободить место для большего количества диванов и прямого пути как в погреба, так и на дворцовую кухню. Те немногие дела, что всё ещё велись королевской линией Гелике вместо того, чтобы быть переданными в руки советников, решались чаще всего там. Кайрос заходил в ту комнату всего несколько раз — его не приглашали на придворные игрища и попойки, которые происходили за этими дверями. Да он бы не пришёл, даже если бы пригласили: нет более отвратительного зрелища, чем упивающиеся вином люди. Противный смех всегда внушал Кайросу мысли, которые заставили бы Небеса нахмуриться.

Стражи всё ещё окружали Кайроса, когда он, прихрамывая, вошёл в гостиную. Зал был заполнен только наполовину, что, тем не менее, означало почти сотню человек. Король Гелике сидел на длинном диване в окружении подушек и куртизанок с кубком вина в руке и, посмеиваясь, кормил одну из них кусочком медовой сливы. У шестидесятилетнего старика сохранилась пышная шевелюра, хотя и поседевшая, и его лицо до сих пор хранило остатки былой красоты. Для человека, который проводил большую часть своего времени за пиршеством, он был не таким уж толстым, однако его лицо было красным, вино взяло своё. Остальная часть гостиной была устроена полукругом из диванов, повернутых к свободному пространству в центре. Обычно оно было заполнен танцорами, музыкантами и другими артистами, но сегодня всё, что он мог предложить, — это искалеченная фигура Кайроса. Разочарование, без сомнения. Ближайшие к королю кушетки были заполнены подхалимами и знатью, но крылья полукруга с обеих сторон фактически составляли сердце правящего класса Гелике. Слева самые могущественные дворяне и самые влиятельные генералы образовали трезвую и неуютную группу. Все они смотрели на него.

Справа сидели Дориан и его дружки. Многие из них были сыновьями и дочерями присутствующих, но были и другие: священники, даже члены Ордена Праведного Копья. Сам наследник Гелике выглядел как живая статуя. Идеальная бледная кожа, не испорченная часами пребывания на солнце, длинные золотистые локоны, каскадом ниспадающие на плечи. Племянник Кайроса обладал таким своеобразным тщеславием, что отказывался от модных причесок, предпочитая внушать людям благоговейный трепет своей естественной привлекательностью. Другой принц был высок и прекрасно сложен, талантливо владел мечом и копьём, знаменитый всадник и многообещающий командир, справедливый ко всем и талантливый оратор. Конечно, это не помешало отцу Дориана по пьяни поскользнуться в ванне и сломать шею. Раньше требовалось полконтинента, чтобы уничтожить нас, — с отвращением подумал Кайрос. — Теперь всё, что требуется, — это мокрая плитка. Золотоволосый принц ободряюще улыбнулся своему дяде. Калека отвернулся и, прихрамывая, направился к дивану, где король наконец соизволил заметить его присутствие.

— Кайрос, — решительно приветствовал его король Аминтас Теодосиан. — Ты заставил меня ждать.

— Дрожание моих ног не подчиняется указам, — ответил принц.

Ему не удалось вложить в это столько извинений, сколько следовало бы.

— Как и твоя голова, мальчишка, — рявкнул король. — Я запретил тебе входить в склеп. Ты отрицаешь, что ослушался меня?

— Дедушка, — заговорил Дориан. — Мой дядя явно плохо себя чувствует. Возможно, этот вопрос можно было бы уладить в другой раз?

Кайрос посмотрел на свою руку, которая дрожала, как осиновый лист. Но не из-за страха. Как странно. Когда он проснулся этим утром, его уже передернуло при мысли о недовольстве отца. Теперь же, глядя на ярость, написанную на лице короля, он мог подумать лишь одно: и что ты собираешься делать, отец? Убить меня, прежде чем я умру? Принц сжал руку и спрятал её под тунику, чтобы не было видно, как она дрожит.

— Я не… , — сказал он. — …отрицаю этого. Так и есть.

Какая-то часть его задавалась вопросом, следовало ли ему обдумать ситуацию заранее. Найти оправдание, придумать план, как оградить себя от королевского гнева. Однако он этого не сделал. У него даже не было причин признаваться в этом. Просто нездоровое любопытство.

— Ты ослушался королевского указа, — прорычал король Аминтас. — Это измена.

— Полагаю, так оно и есть, — задумчиво произнес Кайрос. — Простите ли вы отсутствие изящества в моей речи, но все же я удивлён, что вы послали за мной только сейчас, я ведь покинул склеп до рассвета. Вы были слишком пьяны до сих пор, чтобы услышать отчет?

Тишина в комнате была оглушительной. Ни один человек даже не осмеливался дышать.

— Ты издеваешься надо мной, калека? — выплюнул его отец.

— Очевидно, — ответил принц. — И ради вас я постарался сделать это максимально доходчиво.

— Я мог бы убить тебя за это, — сказал король, выглядя теперь почти трезвым.

И не менее разъярённым.

— По крайней мере, это избавит меня от необходимости возвращаться в свои покои, — сказал Кайрос. — Во что бы то ни стало, продолжайте в том же духе.

По гостиной прошло волнение, хотя причиной этого не были слова принца. Дориан подошёл к нему, грациозно, хоть и в спешке, опустился на колени, как проситель.

— Дедушка, — сказал он. — Мой дядя в бреду от боли, это единственное объяснение его словам. Я умоляю вас, не принимайте это решение в гневе.

Король посмотрел на своего драгоценного золотого внука, смиренно прислонившегося к мрамору, и заколебался. Как ты горд, племянник, даже стоя на коленях, — подумал Кайрос. Калека, прихрамывая, подошел к ближайшему столу и схватил кубок с вином, налил его, прежде чем небрежно бросить в другого принца. Бронза издала восхитительный звон, ударившись о его затылок, прежде чем покатиться по полу.