Практическое руководство по злу

Избегать верховного лорда Нока, ясно. Капитан вскарабкалась на зверя первой, за ним последовал Блэк, двигавшийся слишком грациозно для человека в доспехах. Я взяла его протянутую руку, чтобы подняться, удерживая равновесие, и ухватилась за пару услужливо положенных кожаных ручек на седле. Исполинская женщина-воин выплюнула грубое гортанное слово на незнакомом мне языке, и тотчас же мерзость, на которой мы ехали, издала ещё один вопль и спрыгнула с балкона. На мгновение мы оказались в свободном падении, и я прикусила губу, чтобы не закричать. Мой старый страх высоты вернулся ко мне, но в этот раз мне было вдвойне страшно. Огромные крылья существа взмахнули, и оно неуклонно взмывало вверх. Я закрыла глаза и сжала ручки так сильно, что костяшки пальцев побелели.

Несколько вечностей спустя существо приземлилось на то, что я ощущала как твердую почву. Я снова открыла глаза и вздохнула с облегчением, когда увидела, что мы прибыли на безвкусную версию балкона, с которого мы пришли. Не дожидаясь чьего-либо разрешения, я спрыгнула с нашего аттракциона и отпрыгнула в сторону, когда существо повернулось ко мне, чтобы зашипеть и щёлкнуть зубами.

Балкон вёл в небольшую комнату с несколькими деревянными скамьями, густо инкрустированными золотом и драгоценными камнями. Я посмотрела на рубин размером с мой кулак, который, вероятно, делал сидение на скамейке очень неудобным, и вздохнула. И ведь бывают же настолько богатые люди, а их убранства соответствующие. Из стен торчали золотые крючки, предназначенные для того, чтобы гости вешали на них верхнюю одежду, но времени на осмотр мне не дали — мои спутники спешились, и Блэк небрежно поправил плащ на плечах.

— Ну вот, мы пришли, — пробормотал он и без дальнейших церемоний распахнул двери.

Моей первой мыслью было, что тронный зал, открывшийся нам на обозрение, никак не может поместиться внутри Башни. Он был слишком широк, а потолок терялся так далеко вверху, что было удивительно, почему по нему не плывут облака. Чёрного мрамора здесь было чуть ли не вдвое больше, но на этот раз вокруг было немного и цветных участков: драпировки красного, зелёного и золотого ниспадали повсюду как странные матерчатые колонны. Пол представлял собой одну огромную мозаику, изображающую сотни различных сцен.

Та часть, перед которой я стояла, изображала, как я была уверена, завершение Первого Крестового Похода. Большая армия с мириадами знамён, осаждающая стилизованный Атер, была чем-то вроде намёка на это. Однако внимание почти сразу же переключилось на присутствующих: в галерее стояло не меньше нескольких сотен человек, и все они смотрели на нас.

Дома, в Лауэре, я почти не видела знати праэс. Кроме Мазуса и горстки его прихлебателей, в городе никого не было. Но теперь я была в их естественной среде обитания, и хоть презирала их, но должна была признать, что они производили ошеломляющее впечатление: туники и платья всех цветов и фасонов, каждое из одеяниий более экзотичное, чем предыдущее, шёлк и парча, велюр, бархат и полдюжины других тканей, названия которых я даже не знала.

Причёски как у мужчин, так и у женщин были неистово сложными, от косичек с вплетёнными в них изумрудами до короткой стрижки с постоянно меняющимися тайными узорами, выбритыми на ней. Там были тагреб и сонинке, и подавляющее большинство были людьми. Здесь была лишь горстка орков, и совсем не было гоблинов. По крайней мере, я их не увидела.

Учитывая их размеры, они могли затеряться в толпе. Блэк шагнул ко мне с каменным лицом. Я постаралась придать своему лицу более нейтральное выражение, когда последовала за ним, слыша, как музыка, мягко звучащая на заднем плане, затихает по мере нашего приближения. Толпа расступалась, когда мы шагали вперёд, пока не остановились в нескольких десятках метров от помоста в задней части зала, где стоял трон.

Я едва взглянула на сам трон, хоть о нём и ходили легенды, потому что всё моё внимание было приковано к сидящей на нем женщине. За свою жизнь я повидала немало красивых женщин. Больше, чем много. Баронесса Дормер навещала Лауэр, когда я была ребёнком, и я вспомнила, что её волосы будто были сотканы из серебра. Она была светла, как Луна, и так же прекрасна. Однажды я подавала напитки миссионеру Ян Тей и провела большую часть вечера, украдкой поглядывая на её гладкую, медового цвета кожу и янтарные глаза. Она была худощава, как все их воины-жрецы, с мускулами пловца и загадочной улыбкой мудреца. Наследница тоже была великолепна в том смысле, которому я могла только позавидовать: поколения хорошего воспитания, достигшие кульминации в идеальной фигуре и безупречных чертах лица, которые не могла омрачить даже ухмылка. По сравнению с Императрицей Ужаса Малисией, все они были подобны свиньям.

Она была высокой, даже когда просто сидела, но это было ещё не всё. В Лауэре были статуи древних Королев-воинов, и они были… слишком совершенны. Красивые, но, глядя на них, понимаешь, что это искусство, а не живое существо. От вида Императрицы захватывало дух, потому что она была ошеломляюще живой, словно костёр, по сравнению со свечами всех остальных. И неважно, что я обычно не находила привлекательными острые скулы сонинке, подобные тем, что были на её лице. Но они были частью целого, которое выходило за пределы отдельных частей.

Я не могла выделить ни одной черты, которая делала бы её красивой. Она просто была... идеальной. Её шёлковое платье переливалось зелёным и золотым, подчеркивая изгибы тела и не открывая их, оставляя обнажённой лишь длинную шею и изгибаясь вниз, чтобы ласкать гладкие тёмные икры. "Чёрная, как грех", — так называла её песня легионера, и невозможно было не думать о чём-то греховном, глядя на неё. Плавно, с лёгкой грацией охотящейся кошки она поднялась на ноги.

— Преклоните колени перед её Ужаснейшим Величеством Малисией, Первой по Имени, тираном Всех Владений, Властительницей Девяти Врат, владычицей всего, что она видит, — раздался резкий голос.

Как один, аристократы, заполняющие тронный зал, упали на колени. Через мгновение доспехи Капитана заскрипели, когда она сделала то же самое, и плащ растёкся по земле вокруг неё. Не раздумывая, я уже была на полпути к тому, чтобы сделать то же самое, когда чья-то рука легла мне на плечо.

— Мы, — сказал Блэк, — не становимся на колени.

Он говорил тихо, но в тишине комнаты слова прозвучали как удар хлыста. Фраза была полна смысла — и требования, и заявления одновременно. Мы не следуем закону. Мы — закон. Если ты хочешь, чтобы я встала на колени, приди и заставь меня. Мы стояли там, одетые в чёрное и стальное, как пара ворон, окружённых райскими птицами. Единственные два человека, остающиеся на ногах среди моря коленопреклонённых. От этого зрелища у меня по спине пробежали мурашки. Это было похоже на силу. Это было похоже на начало, хотя чего именно, я не была уверена. Императрица Ужаса Малисия улыбнулась, когда скользнула к нам. Просто глядя на изгиб её губ, моё сердце сжалось.

— Добро пожаловать домой, Амадей, — сказала она. — Я вижу, ты привёл с собой своего Оруженосца.

Том I / 021 : Падение

— Победа, самый непостоянный из друзей. — Тагребская пословица.

Боги, даже её голос был великолепен. Разве это было справедливо? Я знала, что с обретением Имени внешность постепенно меняется, но почему-то у меня было чувство, что с Малисией это не так. Я полагаю, что время от времени кто-то действительно рождается таким возмутительно красивым. С усилием я заставила себя отвести взгляд — я определенно не смогла бы продолжать, пока таращилась на Императрицу, как ошарашенная дура.

— Хорошо быть дома, Малисия, — мягко ответил Блэк. — Позволь представить тебе Кэтрин Обретённую из Лауэра.

Прямого упоминания было достаточно, чтобы вернуть мне подобие внимания. Я постаралась сохранить невозмутимое выражение лица и наклонила голову, когда тёмные глаза Императрицы Ужаса обратились ко мне.

— Мой дорогой Рыцарь очень долго откладывал поиски ученика, — задумчиво произнесла она. — Мне не терпится узнать, как ты заставила его передумать. Должна признаться, я возлагаю на тебя большие надежды, Оруженосец.