Правда о Бебе Донж

Франсуа вздохнул. Следователь посмотрел на него, но было уже поздно: его лицо выражало только пристальное внимание.

— Я могу продолжать? Я вас не утомил?

— Прошу вас.

— Итак, я продолжаю:

… но я не была в этом уверена…

Вопрос: Что вы подразумеваете под словами «мы все равно придем к этому»? Вы употребляете множественное число, а это мне непонятно.

Ответ: Мне тоже.

Вопрос: Давно ли в вашей семье начались разногласия?

Ответ: Между мной и мужем никогда не было разногласий.

Вопрос: Каковы тогда у вас к нему претензии?

Ответ: У меня нет никаких претензий.

Вопрос: Были ли у вас причины для ревности?

Ответ: Не знаю, но я не ревновала.

Вопрос: Если ваш поступок не был продиктован ревностью, то что же вами двигало?

Ответ: Я не знаю.

Вопрос: В вашей семье никто не страдал психическими заболеваниями? Отчего умер ваш отец?

Ответ: От тяжелой формы дизентерии.

Вопрос: А ваша мать здорова и телом и умом?

Доктор Болланже, который осматривал вас на этот счет, утверждает, что вы можете отвечать за свои поступки. Какова основа отношений с вашим мужем?

Ответ: Мы жили под одной крышей и у нас есть сын.

Вопрос: Часто между вами случались ссоры?

Ответ: Никогда.

Вопрос: Были ли у вас. причины думать, что у мужа есть связи на стороне?

Ответ: Это меня не беспокоило.

Вопрос: А если бы было так, вы отомстили бы этим или другим способом?

Ответ: Это бы меня никогда не огорчило.

Вопрос: Вы утверждаете, что несколько месяцев назад вы уже более или менее решили, что убьете своего мужа и не знаете причину такого тяжелого решения?

Ответ: Это так.

Вопрос: Где и когда вы достали яд?

Ответ: Я не могу назвать точную дату, но это было в мае…

Вопрос: Значит за три месяца до преступления? Продолжайте.

Ответ: Я поехала в город за разными покупками, а также за парфюмерией.

Вопрос: Извините! Вы часто живете в Шатеньрэ?

Ответ: Вот уже около трех лет, из-за сына, почти в течение всего года. У мальчика слабое здоровье, ему необходим свежий воздух.

Вопрос: Муж тоже жил с вами в Шатеньрэ?

Ответ: Не постоянно. Приезжал два или три раза в неделю. Иногда приезжал вечером и уезжал утром следующего дня…

Вопрос: Благодарю. Продолжайте. Итак, вы остановились на месяце мае…

Ответ: К середине месяца, насколько я помню. Я взяла с собой слишком мало денег. И пошла на фабрику…

Вопрос: На фабрику вашего мужа? Вы часто туда ходили?

Ответ: Редко. Его дела меня не интересовали. В бюро его не было. Тогда я пошла в лабораторию с надеждой встретить его там. Муж химик и часто проводил различные исследования. В маленьком шкафчике я увидела несколько флаконов с этикетками…

Вопрос: До этого вы никогда не думали о яде?

Ответ: Думаю, что нет… Слово «мышьяк» меня поразило. Я взяла флакон, в котором было немного серовато-белого порошка и положила в сумку.

Вопрос: У вас возникла мысль им воспользоваться?

Ответ: Возможно… Трудно сказать… Вошел муж и дал мне деньги.

Вопрос: Вы должны были отчитываться перед ним на что их тратите?

Ответ: Он всегда давал мне столько денег, сколько я хотела.

Вопрос: Итак, в течение трех месяцев вы прятали яд в ожидании момента, когда сможете его применить. Что заставило вас выбрать именно это воскресенье, а не какой-либо другой день?

Ответ: Не знаю. Я немного устала, господин следователь, и если бы вы позволили…

Мосье Жиффр поднял голову. Следователь оказался в затруднительном положении. Еще немного и он запустил бы руку в свои жидкие волосы.

— Это всё. что я получил, — добавил он. — Я надеялся, что вы сможете дать некоторые объяснения.

Забыв на время что он — следователь, посмотрел на Франсуа Донжа, как мужчина. Встал, начал шагать туда и обратно по палате, даже засунул руки в карманы довольно широких брюк.

— У меня нет нужды сообщать вам, мосье Донж, что все в городе говорят о любовной драме и шепотом называют некоторые имена… Я знаю, что слухи не должны влиять на правосудие. Есть ли у вас сведения о том, что ваша жена знала о какой-то вашей связи?..

Как он спешил это сказать! И так был удивлен, что остановился, как вкопанный, посреди палаты, услышав ответ Франсуа:

— Моя жена была в курсе всех моих любовных дел…

— Вы хотите сказать, что рассказывали ей о своих похождениях?

— Когда она спрашивала.

— Извините за настойчивость. Это так удивительно, что я должен уточнить. У вас, значит, было много любовных приключений?..

— Довольно много. Большинство незначительных, часто не имеющих продолжения на следующий день.

— И возвращаясь к себе, вы рассказывали об этом жене?..

— Я относился к ней как к товарищу… Она сама так хотела.

Он произнес это машинально и задумался.

— Давно ли вы стали откровенничать с ней на эту тему?

— Несколько лет назад. Не могу сказать точно…

— И вы оставались мужем и женой? Я хочу сказать, что у вас продолжались нормальные отношения, которые бывают между мужем и женой?

— Довольно мало. Здоровье моей жены после родов не позволяло.

— Понимаю. Она разрешила, короче говоря, чтобы вы на стороне получали то, что она вам не могла дать.

— Да, так можно сказать.

— И вы никогда не чувствовали с ее стороны ни малейшего проявления ревности?

— Ни малейшего.

— До этого воскресенья вы находились в товарищеских отношениях?

Франсуа оглядел следователя с ног до головы. Он представлял его среди коллег, в старом доме доктора, которого знал. Он видел его на велосипеде в брюках с заколотыми у щиколоток прищепками. Он представлял его на воскресной мессе в сопровождении шестерых детей и жены.

И тогда кончиками губ он ответил: «Да». Секретарь продолжал усердно записывать, а лучи солнца, пробившиеся сквозь шторы, падали на его прилизанные волосы.

— Позвольте мне настоять на этом пункте, мосье Донж…

И следователь бросил на него взгляд человека, знающего, что виновен в своей настойчивости, но который выполняет свой долг.