Правдивые байки воинов ПВО
Шрифт:
Умение, при необходимости, мгновенно засыпать, осталось у многих из нас на долгие годы, как память нашей курсантской юности.
Были в нашем репертуаре и более разудалые песенки, пришедшие в него из дворовой юности:
«А по прямой, извилистой дороге,Сразу через горы, напрямик.Ехали четыре инвалида,Вёз их безколёсный грузовик!А за рулём – у них сидел безрукий,А безногий – жал на тормоза,Им слепой указывал дорогу,А дурак – сигналы подавалВдруг(Давно мне кажется, что второй куплет этой песенки очень точно характеризует многолетний способ управления нашей страной.)
Очень известной тогда у нас была песенка, исполнявшаяся на мотив «Голубого вагона», из популярного в те годы мультика:
«Ядерный грибок весит, качается,Под ногами плавится песок…Ах, как жаль, что эта жизнь кончается,Вот бы протянуть ещё часок!Скатертью, скатертью дифосген стелетсяИ забирается под противогаз.Каждому, каждому в лучшее верится,Падает, падает ядерный фугас!Может, мы обидели кого-то зря:Сбросили семнадцать мегатонн,Так пускай пылает и горит земляТам, где был когда-то Вашингтон!!!Скатертью, скатертью дифосген стелетсяИ забирается под противогаз.Каждому, каждому в лучшее верится,Падает, падает ядерный фугас!Может, и обидели врагов мы зря:Календарь – закроет этот лист!Но агрессора щадить никак нельзя,Жми сильней на кнопку, КОММУНИСТ!!!»Последняя строчка всегда исполнялась с особым напором и настроением под смех слушателей.
Интересную переделку известной песни времён гражданской войны, спустя несколько лет после окончания учёбы в училище, сообщил мне мой друг Сашка Хроничев. Он был адьютантом Члена Военного Совета Армии, и был поражен тем, что супруга Члена в подпитии любила исполнять легендарный «Марш кавалеристов» в такой редакции:
«В ондатровой буденовке, парам-пам-пам…И командира нашего зовут: «Абрам»…А вот самую замечательную песенку – переделку исполнял Коля Рогожин. На мотив народной «Вот мчится тройка удалая» он пел незабвенное:
«По степи зноем опалённой,Среди высоких ковылей…Семён Михайлович БудённыйСкакал на сивой кобылеОн был во кожаной тужурке,Он был во кожаных штанах,Он пел народну песню «Мурку»,Сам – со слезою на глазахИ в месте том, где эта Мурка-Уже убитая была…Была в слезах его тужурка,Навзрыд рыдала кобыла!!!Успех у этой песни всегда был потрясающим.
Вообще-то у нас был в моде юмор и Швейка и Козьмы Пруткова:
«Удивляется вся Европа, какая у Вайнера обширная шляпа» – регулярно сообщали мы сержанту Вайнеру, у которого «шляпа» действительно имела грандиозные размеры. Он злился, но против классика не попрёшь…
«Ай, фирли фить, тюрлю тю-тю,
А у нашего майора задница в дегтю!» — звучало в адрес Грабара (но так, чтобы он не слышал, конечно).
«При виде исправной амуниции – как презренны все конституции» – Эта мысль К. Пруткова в год принятия брежневской конституции звучала злободневно и остро.
Друг Стёпа
Мы учились с ним еще в школе. Только об этом можно было бы написать целую книгу…
Стёпин отец был по национальности якутом. Он умер, когда Стёпа был совсем маленьким. От него Стёпа унаследовал характерные монголоидные черты лица. А от многолетних занятий плаваньем – рост 193 см, атлетическую фигуру и выполненный норматив кандидата в мастера в 9-м классе, после чего плаванье Стёпа забросил.
Наша 91-я ленинградская школа имела торговый уклон. Это значит, что в 9 и 10-ом классе у нас был теоретический курс «Правила советской торговли» и практика в продовольственных магазинах Петроградского райпищеторга. По ее завершении нам давали свидетельство о получении квалификации «младший продавец» и право работать в торговле.
Как мы этого стеснялись, особенно мальчики!!! Профессия продавца в то время в нашей среде была совсем не престижной. Почти никто не применил в жизни навыки, полученные в школе.
Помню, как в конце 10-го класса к нам в класс пришел кадровик из Ленинградского института советской торговли, и битый час уговаривал приходить к ним «поступать», обещая принять мальчиков вне конкурса (в институте тогда, по его словам училось 90% девочек). НИКТО не пошел из всего класса!!!
Кто бы мог подумать, что 10 лет спустя этот самый институт (который даже не имел военной кафедры!) закончит скромный продавец секции мебельного магазина А. Сердюков. А еще 20 лет спустя – он станет министром обороны нашей страны!!! Вот где была кузница полководцев, оказывается…
В училище мы поступили вместе со Стёпой. Благодаря комдивкиной незатейливой методике распределения по батареям, оказались в разных – он в 1-й, а я во 2-й.
Ходили мы даже к Изюминке с просьбой воссоединить нас в любой из них, но тот прочел нам дурацкую лекцию о необходимости стойко преодолевать трудности воинской службы и ничего не сделал. Может, и к лучшему. Вместе мы могли бы и не доучиться, по нашей юношеской дури.
Стёпа, как КМС по плаванью, был сразу взят на учет начальником физподготовки майором Бадюлей и включен в сборную училища.
«Сборники» – были «белые» люди. Члены сборной по 2—3 раза в неделю ездили в Ленинград на тренировки и вели довольно привилегированную жизнь.
Это быстро испортило Стёпу.
Перед новогодними праздниками на 1-м курсе нас поразило известие, что Стёпа сидит на «губе» за пьянку.
По освобождении он рассказал мне об этом ЧП.
«Вместо тренировки поехал я в „Пушкарь“, пивка попить», – излагал Стёпа. (Он славился на весь наш Петроградский район умением влить в себя пол-литровую кружку пива за 2 секунды). Даже делал это порой «на спор», когда было плохо с деньгами.
А с деньгами у Стёпы было плохо всегда.
Другим ярким талантом Стёпы была способность «на спор» же выкурить до бумаги «беломорину» за две затяжки, а длинную сигарету до фильтра – за три! Легкие для этого нужны очень сильные. (Курильщики могут попробовать повторить и оценят такой дар по достоинству).
«Хорошо так посидели, водочки тоже попили, и поехал я на Балтийский вокзал. Там у меня чего-то ноги и отказали. Стоять – могу, голова – работает, а идти – не получается. Стою „прислонютый“ к расписанию электричек, с силами собираюсь. Тут патруль морской меня к себе подзывает. А я и говорю начальнику, мол, ноги отказали, не могу идти! Меня в кутузку комендантскую, и в училище позвонили. Хорошо хоть на Садовую не отвезли».