Праведники Меча (Тираны и короли - 3)

Оторвав прутик от упавшей ветки, он зажал его в зубах - и тут заметил одинокого всадника, медленно направлявшегося в его сторону. Всадник ехал из Талистана, одет он был в черное, а на поясе у него висел меч. Он неспешно двигался вперед, не обращая внимания на жару, и его золотые волосы блестели на солнце. Подъехав ближе, всадник заметил под деревом Ричиуса.

– Бог мой!
– проговорил Ричиус.
– Быть того не может! Император Ренато Бьяджио выглядел удивительно скромно.

Без свиты рабов и пышного наряда он был похож на обычного усталого путника, одиноко едущего под жарким солнцем. Его зоркие глаза пристально смотрели на Ричиуса, но они больше не сияли сапфировым огнем, и кожа его потеряла потрясающий золотистый блеск. Тем не менее, Бьяджио выглядел на удивление бодрым. Он адресовал Ричиусу ослепительную улыбку.

– Память у меня - как стальной капкан!
– заявил он.
– А уж ваше лицо мне никогда не забыть.
– Он остановил коня.
– Привет вам, Шакал.

Ричиус не стал вставать.

– Вы меня изумляете, Бьяджио, - сказал он.
– Я не думал, что вы приедете.

– Правда? Но это было бы так невежливо с моей стороны! Мне казалось, что я должен вас навестить. Нам с вами надо кое-что обсудить.

– И что именно?

– Ваше правление в Арамуре, конечно же.

Бьяджио спешился и снова изумил Ричиуса, усевшись рядом с ним на землю. Император тоже нашел себе прутик и начал крутить его между пальцев. Ричиус внимательно за ним наблюдал.

– Я - император, как вы знаете, - сказал Бьяджио.
– У меня были трудности, но по возвращении в столицу я рассчитываю с ними справиться. Теперь, когда мне больше не угрожает Тэссис Гэйл, я смогу, наконец, сосредоточиться на других делах.

– Трудности?
– переспросил Ричиус.
– Что за трудности?

– О, у меня по-прежнему остались враги, - ответил Бьяджио.
– Поверьте, забот мне хватит на сто лет.

Не дождавшись подробных объяснений, Ричиус отозвался:

– Понятно. Так что вы хотели бы от меня?

– Мне нужно ваше слово, Шакал.
– Лицо Бьяджио было совершенно серьезным.
– Вы будете подчиняться мне как императору? Или меня ждут новые измены? Я был бы благодарен, если бы вы дали мне честный ответ.

– Сначала я задам вам один вопрос, - сказал Ричиус.
– Алазариан Лет передал мне ваше письмо. Вы сказали, что если я введу трийцев в вашу войну, Арамур будет моим. Вы говорили серьезно?
– Да.

– Ну, так я привел трийцев.

– Да, - засмеялся Бьяджио, - я слышал. Известие о вторжении трийцев разнеслось необычайно быстро. Мне бы хотелось встретиться с этими вашими трийцами. Они у вас в замке?

Ричиус покачал головой.

– Их нет. Вчера они уехали в Талистан с Алазарианом.

– С Алазарианом?
– Бьяджио не скрыл разочарования.
– Ах, как досадно! Я надеялся, что встречу у вас и мальчика тоже, но по дороге сюда я старался, как можно меньше ехать по Талистану.
– Он озорно улыбнулся. Сейчас я в Талистане популярностью не пользуюсь.

– Могу себе представить.

– Как мальчик?
– спросил Бьяджио.
– С ним все в порядке?

– С ним все хорошо, - ответил Ричиус, гадая, сколько времени его слова будут соответствовать истине.

Он не стал рассказывать Бьяджио о проклятии, связанном с трийской магией - что ее можно использовать только во благо, а не для причинения вреда. Не упомянул он об этом и в разговорах с Алазарианом. Он не знал, насколько скоро у Алазариана проявятся симптомы - те же, что у Тарна.

– Я рад, что с парнишкой все в порядке, - сказал Бьяджио.
– Это хорошая новость.

– Ну, все не так уж идеально, - признался Ричиус.
– Он голыми руками убил Элрада Лета. А потом обнаружил, что вы убили его деда, не дав ему возможности вылечить старика.

– У меня не было выбора, - заявил Бьяджио, бросая прутик.
– Старик был совершенно безумен. Он заслуживал смерти.

– Не сомневаюсь, - согласился Ричиус.
– И при всем том, ваша забота об Алазариане меня удивляет.
– Он пристально посмотрел на императора.
– Разве он - не очередная ваша пешка?

– Вы меня обижаете, Шакал. Если хотите знать, я беспокоюсь об этом юноше. И я намерен за ним присматривать.

– Почему?

В глазах Бьяджио промелькнула былая злобность.

– Потому что он может оказаться самым опасным человеком в мире, вот почему.

Ричиус кивнул.

– Из-за своей магии.

– За ним надо будет наблюдать и, возможно, даже приручать. Он будет сильным, и мне не надо, чтобы в империи кто-нибудь снова бросил мне вызов.

– Я не позволю вам причинить ему зло, Бьяджио, - предостерег его Ричиус.
– И Алазариану покровительствуют трийцы.

– Ха!
– бросил Бьяджио, презрительно взмахнув рукой.
– Я не намерен ему вредить. В конце концов - он ведь оказал мне услугу. Но я буду следить за ним, и я буду смотреть, как крепнет его магия. И вам советую поступить так же.

– Вы все еще не ответили на мой вопрос, император. Вы дадите мне править Арамуром?

– Мы с вами заключили сделку довольно давно, Шакал. Помните?

Ричиус прекрасно все помнил.

– Да. Вы не вмешиваетесь в мои дела, а я - в ваши.

– Вот именно.

– Ну, думаю, что это меня устроит, - объявил Ричиус. Он не сдержал улыбки. Сидевший на земле с поджатыми ногами Бьяджио был похож на мальчишку.

– Значит, это все?
– спросил Ричиус.
– Вы приехали сюда за этим?

– За этим. И еще - чтобы повидаться с Алазарианом. И если уж совсем честно - то сказать вам "спасибо".

– Вот этого слова я от вас услышать не ожидал.

– Избавьте меня от иронии, Шакал. И теперь скажите мне, как ваша жена и дочь?

– А при чем тут они?

– Они здоровы?

– Здоровы. Я уже послал за ними.

– Чудесно! Тогда, возможно, я еще их увижу. Я слишком долго путешествовал и надеялся, что вы на какое-то время приютите меня у вас дома.

– У меня дома? Вы хотите жить у меня?

– Да, некоторое время, - подтвердил Бьяджио.
– Если это вас не слишком затруднит. Мне хотелось бы как следует отдохнуть, прежде чем отправиться обратно в Нар. В столице меня ждет, чертова уйма работы, и я хочу быть к ней готов.

Ричиус едва верил своим ушам. Он уставился на Бьяджио, поражаясь тому, как император преобразился.

– Государь император, - сказал он, - вы действительно изменились!

Эпилог

Алазариан опустился на колени, на берегу пруда, глядя на свое отражение. Он отложил удочку: ему не удалось поймать ни единой форели, и к тому же его страшно заинтересовало лицо, глядевшее на него из водной глади. Неподалеку от него у дерева на коленях стоял Пракстин-Тар. Обратив лицо в сторону далекого Фалиндара, военачальник тихо молился. Пракстин-Тар вставал на молитву четыре раза в день, и пребывание в Талистане не уменьшило его набожности.