Праведники Меча (Тираны и короли - 3)

– Я - император, - повторял он, стараясь распалить свой гнев. Император!

Гэйл ответил на его заявление блокировкой и ударом кулака: боевая рукавица ударила Бьяджио в лицо, ослепив и заставив императора отшатнуться. Он инстинктивно поднял меч, отбивая падающие удары почти вслепую сквозь пелену крови.

Ужасающая боль раскалывала череп. Бьяджио терял силы, проигрывал бой.

– Нет!
– вскричал он.
– Победа будет за мной!

Он прошел слишком долгий путь, провел слишком много сражений с мелкими корольками. Он не уступит Тэссису Гэйлу - ни этот поединок, ни железный трон. И именно эта мысль послала остатки снадобья в его кровь, обжигая глаза и затопив тело силой. Бьяджио рванулся вперед, проведя новую серию приемов, двигаясь со стремительностью молнии. Гэйл попятился, отчаянно пытаясь парировать удары. На его лице появилась гримаса изумления. Его огромный меч стал двигаться неуклюже, не успевая отражать атаки Бьяджио. Клинок проткнул ему кольчугу на плече. Гэйл вскрикнул от боли, а потом повернулся и тоже провел серию приемов. Однако меч императора был теперь повсюду: быстрота, даваемая снадобьем, позволяла ему парировать удары и тут же атаковать. Мир в глазах Бьяджио снова поплыл: император стал прежним, и весь груз вины из-за преступного прошлого исчез.

– Умри, окаменелый предатель!
– вскричал он.
– Умри, как умерли твои сын и дочь!

Он налетел на Гэйла, не обращая внимания на его меч и доспехи. Меч императора загремел по корпусу короля, рассекая нагрудный панцирь, а потом взлетел вверх, оставив отметину на лице Тэссиса. Когда клинок порезал подбородок, вырвав кусок плоти и пустив фонтан крови, Гэйл взревел. Большего Бьяджио и не требовалось. Он опустил меч на руку Гэйла, прорезав тонкий металл перчатки и отрубив два пальца. Гэйл в ужасе взвыл и уронил оружие. Бьяджио двинулся на него, и король упал навзничь, споткнувшись. Лежа, словно перевернутая позолоченная черепаха, Гэйл смотрел на нависшего над ним Бьяджио.

– Я победил!
– объявил Бьяджио. Навалившись на грудь Гэйла, он приставил острие меча к его латному воротнику.
– Что ты чувствуешь, Гэйл? Каково это - быть настолько близко от смерти?

Лицо старика было полно решимости.

– Ты только посмотри на себя!
– проговорил он, задыхаясь.
– Ты же безумен! И всегда был безумным...

– Я не безумец!

– Нет, безумец, - возразил Гэйл.
– Я вижу в тебе безумие: оно как болезнь.

– Нет!
– Бьяджио навалился на меч, пережимая Гэйлу горло.
– Я изменился.

– Нисколько, - возразил Гэйл.
– Ты все такой же маньяк.

– Раскайся, змея! Признай меня своим императором. Принеси мне присягу в присутствии всех этих людей!

В глазах Гэйла промелькнуло нечто похожее на жалость.

– Отправь меня к моим детям.

– Принеси присягу!

– Маньяк, - сказал Гэйл.
– Кровожадный женоподобный мужеложец...

Бьяджио навалился на меч, погрузив его в горло Гэйла. Вверх ударил фонтан крови. Задыхаясь и захлебываясь кровью, Тэссис Гэйл побулькал что-то едва слышное.

– Безумец...

Сотрясаясь от ярости, Бьяджио смотрел, как умирает Гэйл. По воротнику его доспехов текла пенистая кровь. Король Талистана закрыл глаза, сделал последний судорожный вздох - и умер. У Бьяджио не было сил подняться - он мог только смотреть на агонию Гэйла. Столпившиеся вокруг них горцы глядели с изумлением.

– Император, - спросила, наконец, Вандра Грэйфин, - как вы?

– Все хорошо, - с трудом выдавил из себя Бьяджио.

Но это было далеко не так. Бьяджио била дрожь, голову поднять он мог только с большим трудом. Воздуху не хватало, из глаз лились жгучие слезы, но он сам не понимал, почему плачет.

Крэй Келлен поспешно подошел к нему и помог встать. Бьяджио привалился к нему: держаться на ногах он не мог. Он с мольбой взглянул на предводителя клана:

– Я император...

– Да, государь, - ответил Келлен.
– Безусловно. Келлен отвел Бьяджио от тела Гэйла и усадил на чудом сохранившийся участок с травой. Пока Вандра Грэйфин приказывала остальным горцам отойти, Келлен встал на колени рядом с Бьяджио.

– Мы победили, государь император, - сказал он.
– Вы победили.

Бьяджио тупо кивнул.

– Я император, - снова повторил он.

– Да, государь.
– Келлен с трудом улыбнулся.
– Да. Вы император.

50

Почти час Ричиус и его армия двигались к арамурскому замку, не встречая сопротивления. Вдоль знакомых дорог тянулись яблоневые сады и коневодческие фермы. Странный отряд из беглецов и чужеземцев не остался незамеченным: скотоводы и земледельцы выбегали посмотреть, потрясенные видом трийцев и своего собственного запрещенного флага. Джал и его Праведники махали людям, провозглашая возвращение короля Ричиуса. На это все как один реагировали одинаково: глубоким потрясением. Двигаясь во главе колонны, ощущая изумленные взгляды своего народа, Ричиус чувствовал себя крошечным. Он не рассчитывал, что его встретят торжественной процессией, но и полного молчания он тоже не ожидал. За время его отсутствия с его народом что-то случилось: талистанский кнут сломил людей.

– Хорошо идем, - заметил Джал.

Они ехали по большому полю: здесь раньше была ферма покойного Праведника Меча по имени Оган, который умер от болезни легких. Вдова Огана стояла на крыльце своего дома и тупо смотрела, как они едут мимо. Ей не могло быть больше тридцати лет, но она казалась старухой.

– Ричиус, ты меня слышишь?
– спросил Джал. Ричиус кивнул. Вдова Огана продолжала смотреть на него.

– Я сказал, что мы хорошо идем, - повторил Джал.
– Мы не встречаем сопротивления и уже через час будем у твоего замка.

– Если мой отец не пошлет новый отряд, - вставил Алазариан. Юноша ехал рядом с Ричиусом, а по правую руку от него держался Пракстин-Тар.
– Он уже должен был узнать, что мы идем.

Джал расхохотался.

– Какой отряд? Они все в Талистане!

– Хотелось бы надеяться, - отозвался Рикен. Они с Пэрри ехали рядом с Джалом.
– Не забудь: мы ведь не знаем точно, что Бьяджио начал войну.

– Я уверен, - заявил Алазариан.
– Я ему верю.

– Ну, тем лучше для тебя, парень, - пошутил Джал.
– Что ты об этом думаешь, Ричиус? Что, по-твоему, скажет Лет, когда увидит, что мы приближаемся?

– Как ее зовут?

– А?

– Вдову Огана. Как ее зовут?

– Ричиус, прекрати!
– приказал Джал.
– Посмотри на меня.

Ричиус с трудом оторвал взгляд от вдовы.

– В чем дело?

– Забудь об этой женщине, - укоризненно проговорил священник.
– Думай о сражении. Ну, так что, по-твоему, нас ждет в замке? Алазариан считает, что все войска, скорее всего, ушли сражаться с горцами. Ты тоже так думаешь?

– Гм... да. Наверное. Не знаю.

– Бога ради, Ричиус...

– Кто о ней заботится?
– Ричиус снова перевел взгляд на женщину.
– Я хочу сказать: чем она кормится после смерти Огана?

Джал замялся: ему не хотелось отвечать.

– Ну, так?..

– Когда Оган умер, мы посылали ей кое-какую еду, - сказал Рикен. Большего мы сделать не могли. Мы не могли рискнуть и вернуться в Арамур. Солдаты за ней следят.

– Следят? Что ты хочешь...

Но тут он понял, что Рикен хотел сказать. Хорошенькая женщина без мужа, не имеющая возможности работать на ферме. Это было понятно.