Праведники Меча (Тираны и короли - 3)

Джал прикоснулся к плечу Алазариана.

– Ты уверен?

Алазариан был отнюдь не уверен, но все же кивнул: - Да.

– Тогда мы все объясним Пракстин-Тару. Иди с Богом, сын мой.

– Джал!
– возмутился Ричиус.
– Что тут, к дьяволу, происходит?

Джал повернулся в сторону балкона и крикнул Лету:

– Хорошо, ублюдок! Он придет с тобой поговорить. Но если у него хоть один волос с головы упадет, я с тебя живьем шкуру сдеру!

Элрад Лет расхохотался.

– Какая богобоязненная мысль, поп!
– Он махнул рукой, приглашая Алазариана.
– Иди, мальчик. Никто ничего плохого тебе не сделает. Даю слово.

Слово Лета ничего не значило, но Алазариан все равно направился к замку, отделившись от своих спутников. Его конек рысью въехал на двор. У себя за спиной он слышал протесты Пракстин-Тара.

Алазариан сам не знал, понимает ли он, что делает, однако им двигала потребность в последний раз встать лицом к лицу со своим так называемым отцом. При приближении к замку все воспоминания детства нахлынули на него: нежный голос матери, резкие, оскорбительные слова Лета, темнота чулана, безжалостные удары ремня... Воспоминания внезапно стали непреодолимыми - и они гнали его вперед. Всадники во дворе расступились, пропуская его к замку. Впереди открылись двери, и оттуда выглянул кто-то из слуг.

– Слезайте с коня, юный господин Алазариан, - велел чей-то голос. Алазариан узнал Барта, делопроизводителя Лета.
– Правитель хочет, чтобы все было мирно.

Алазариан спрыгнул с Летуна. Оставив конька во дворе, он направился к дверям. Барт поспешно увел его в замок.

– Ваш отец ждет вас наверху, - сообщил он, снова закрывая двери. Пожалуйста, не делайте ничего, что разгневало бы его.

Алазариан прошел через прихожую к парадной лестнице. Барт следовал за ним по пятам, что-то нервно приговаривая. Однако у лестницы делопроизводитель замолчал. На верхней площадке стоял Элрад Лет, с кривой улыбкой смотревший вниз.

– Здравствуй, Алазариан.

Алазариан неприязненно посмотрел наверх.

– Здравствуй, правитель.

– Как это? Ты больше не желаешь называть меня отцом? Или Праведники Меча так успешно настроили тебя против меня?

– Им не нужно было ни в чем меня переубеждать, - насмешливо бросил Алазариан.
– Я сам знаю, кто ты.

Он посмотрел по сторонам. Похоже, было, что вся прислуга замка наблюдает за ним, прислушиваясь к его словам.

– Ты хотел поговорить об условиях сдачи?
– спросил он.
– Так давай говорить.

– Надо же. Ну, как ты изменился!
– засмеялся Лет.
– Какой ты стал решительный! Почти мужчина. Ну, так поднимайся наверх, мужчинка. Мы поговорим у меня в комнатах.

Оттуда я смогу наблюдать за тем сбродом, что собрался у стен.

Лет повернулся и исчез в глубине коридора. Алазариан поднялся к нему наверх, оставив позади Барта и других слуг. В конце лестницы стоял солдат, готовый провести его в главную спальню. В коридоре у окна с разбитым стеклом дежурил лучник. Алазариан выглянул и увидел Ричиуса, Джала и остальных. Все они смотрели на замок. У Пракстин-Тара был разъяренный вид. При виде своего защитника Алазариан на секунду успокоился, но его уверенность разрушил скрипучий голос Лета.

– Алазариан! Иди сюда, немедленно!

Лет находился в главной спальне замка. Когда туда вошел Алазариан, правитель смотрел через балконную дверь. С ним находились три солдата, которые тут же принялись пристально наблюдать за Алазарианом. Лет резко указал на стул.

– Сядь там, подальше от балкона.

Алазариан послушался, неотрывно наблюдая за Летом. Хотя Лет старался держаться спокойно, было видно, что вид трийцев его тревожит. Он нервно вздохнул, а потом направился к кровати и сел на ее край.

– Ну?
– резко спросил Лет.
– Ты можешь объяснить, какого черта ты оказался с этими предателями?

– Я пришел сюда, чтобы уговорить тебя сдаться, - соврал Алазариан.
– Я не собираюсь ничего тебе объяснять.

– Вижу, что Джал Роб со своими мятежниками научили тебя хамить старшим. Ничего себе святоша!

– Он - хороший человек. Он вдвое мужественнее тебя... отец.

Такое оскорбление вывело Лета из равновесия. Он приподнялся, было, но потом сдержался. Алазариан видел, что правителю страшно: настолько страшно, что он даже не решается его ударить.

– Они собираются тебя убить, знаешь ли, - проговорил Алазариан.
– Ты и до вечера не доживешь.

– Да неужели? Алазариан кивнул.

– Вот почему я здесь. Я хотел сам тебе об этом сказать.

Их взгляды встретились. В глубине души Алазариана зародился страх. Он почувствовал, как решимость оставляет его. Однако он пришел с определенной целью и не намерен был поддаваться страху. Это спасет множество жизней, напомнил он себе. И Лет этого заслуживает.

– Ты мне не сын, - заявил Лет.
– Я всегда это знал. И ты никогда не был мне нужен.

– Знаю.

Лет улыбнулся.

– Ты только посмотри на себя! Такой храбрец! Думаешь, что если заполучил армию, так стал сильным? Но ты - ничтожество, Алазариан. Ты всего лишь жалкий, слабый полукровка.

– Ты ошибаешься, - возразил Алазариан.
– У меня есть сила.

– Они в это верят? Эти трийские дикари внизу - они считают тебя каким-то особенным?

– А я и есть особенный.
– Алазариан вытянул вперед руки.
– Почему бы тебе не проверить это самому?

Лет перестал улыбаться.

– Что это значит?

– Я владею трийской магией. Я могу прочесть твои мысли, и я могу исцелять людей. Хочешь, покажу?

– Не может быть!
– Лет отшатнулся.
– Ты - не чародей!

– А вот тут ты ошибся, - заявил Алазариан.
– Вот поэтому-то трийцы и следуют за мной: потому что я владею магией. Я могу тебе это доказать. Просто дай мне руки.

Лет посмотрел на потрясенных солдат, потом - снова на Алазариана. Алазариан почувствовал, что почти убедил его.

– Ты боишься!
– поддразнил он правителя.
– Ха! Так кто из нас теперь трус?

– Я тебя не боюсь!
– презрительно отозвался Лет.
– Я вообще ничего не боюсь.

– Тогда докажи это. Возьми меня за руки. И я скажу, о чем ты думаешь.

– Ладно, - рявкнул Лет, хлопая ладонями по рукам Алазариана.
– Давай. Говори мне, о чем я думаю.

Волна отвращения ударила Алазариана, словно кулак. Он закрыл глаза и встряхнул головой, пытаясь справиться с шоком, вызванным этим прикосновением. Сжимая руки Лета, он ощущал поток отвратительной энергии. Чувство было тошнотворным. В мозгу Алазариана мелькали картины и горькие чувства - мощная волна, наполненная сожалениями.