Правила игры (фрагмент)

– Узна ете, - неопределенно взмахнул рукой Мугид.

– Ну что же...
– сомневаясь, покачал головой вопрошавший.

– Не переживайте, господин Валхи рр, - успокоил его старик.
– Вам с госпожой Валхирр не грозит заблудиться или попасть в какое-нибудь тайное место, увидевший которое подлежит немедленному умерщвлению. Все будет в порядке.

Господин Валхирр натянуто улыбнулся. Я мысленно покачал головой: л и ц е з р е т ь т р и с о в с е м р а з н ы е у л ы б к и з а с т о л ь к о р о т к и й п р о м е ж у т о к в р е м е н и ! И е щ е м о л ч а щ и й Д а н к э н . В е с ь м а н а с ы щ е н н ы й д е н ь .

Мугид снова оглядел нас, словно воспитатель - малышей, раздумывающий, выпускать их гулять или же не выпускать. Мне его взгляд, откровенно говоря, не понравился, но удивляться этому было бы глупо - после вчерашних слов я вполне мог судить предвзято.

– Ну что же, господа, - резюмировал наш повествователь.
– Я прощаюсь с вами до ужина. Обедать, скорее всего, мы будем в разное время - когда кто пожелает. Просто приходите в Большой зал, а слуги позаботятся о вас. Впрочем, - добавил он, помедлив, - думаю, с ужином у нас выйдет точно так же. Поэтому до завтра, господа. Возможно, с некоторыми из вас мы сегодня не увидимся.

Я пожелал, чтобы это прежде всего касалось меня - совсем не хотелось лишний раз встречаться с этим человеком. На сегодня мне вполне должно было хватить Данкэна с его сумасшествием.

Тот уже вцепился клещом в рукав моей рубашки и волок прочь из комнатки. Я только и успел бросить прощальный взгляд на Карну и вымученно ей улыбнуться. Кажется, она не обратила на меня особого внимания, увлеченно беседуя с толстухой и господином Чрагэном. Н у в о т , е щ е о д н а у л ы б к а . П р о с т о д е н ь ф а л ь ш и в ы х у л ы б о к ! Т о л ь к о К а р н а в о в с е й н а ш е й к о м п а н и и и у л ы б а л а с ь о т к р ы т о , б е з з а д н и х м ы с л е й . Н а в е р н о е .

Данкэн стоял рядом, дрожа всем телом, словно загнанный конь. Не вызывало сомнений то, что он тяжело болен. Больше всего это походило на лихорадку, но я никогда хорошо не разбирался во всех этих хворях. З д е с ь д л я п о д о б н ы х ц е л е й д о л ж е н б ы т ь л е к а р ь . П о з ж е с п р о ш у у ... д а н е т , н е у М у г и д а , - у с л у г . О н и н а в е р н я к а з н а ю т .

– Простите мне мое поведение, но вы долж... прошу, выслушайте меня. А до тех пор ничего не говорите.

П о л н о , д а Д а н к э н л и э т о ?!

– Пойдемте, - он так и не выпустил рукав моей рубашки. Я подумал о том, что после сегодняшних приключений ее придется сменить - мятые рукава всегда вызвали у меня легкое отвращение.

Стоило мне воздеть кверху брови и открыть рот, чтобы просто спросить, куда же он намеревается идти, как журналист побледнел и затрясся пуще прежнего.

– Умоляю, молчите!

Я запихнул вопрос подальше, в самый темный уголок кармана памяти, и поинтересовался у самого себя - с какой стати вообще все это делаю. Ответ оказался до банального прост: мне было интересно.

Поэтому я пообещал себе сдерживаться и пошел вслед за Данкэном, ведомый им, словно хозяин - большой и непослушной собакой.

К моему удивлению, наш путь лежал к входной двери. Журналист повернул ручку, и дверь открылась, выдохнув на нас волну свежего прохладного воздуха. Кто-то из гостей оглянулся, чтобы выяснить, почему стало холоднее, но мы уже были снаружи, и дверь захлопнулась, оставляя позади тепло и уют гостиницы (весьма, кстати, относительный).

– Так в чем же дело?
– не выдержал я, когда мы остались вдвоем. Сильный ветер мгновенно растрепал все волосы на голове и надул рукава рубахи.
– Какого демона?..

– Помолчите!
– умоляюще вскрикнул Данкэн.
– Помолчите и дайте мне сказать!

– Так говорите же!
– прорычал я.

Журналист моментально уставился на меня выпученными глазами; в следующую секунду его словно прорвало. Он говорил непрестанно - примерно так барабанит по клавиатуре профессиональная машинистка.

– Снова! Вы видите, это началось снова! Конечно, я сам виноват. Я довел вас. И ведь знал же, что делаю, но не продумал все до конца. И вот теперь сызнова. Это началось с самого утра - помните, я не пришел на завтрак и ждал вас всех уже внизу. А знаете, п о ч е м у я не пришел? Отнюдь не из-за того, что не был голоден или постился. Нет! Я просто н е м о г прийти. Слышите! Я проснулся рано утром, оделся, совершил свой утренний туалет, а потом подошел к двери комнаты с твердым намерением выйти оттуда и попасть в Большой зал. Что, вы думаете, со мной произошло? Я не мог двинуться с места! Да-да, я не шучу и не оговариваюсь! Я не мог двинуться с места. Но стоило мне только развернуться и направиться к кровати, как мое тело снова начало слушаться меня. Я попробовал еще раз выйти из комнаты. (Самое интересное, что этим утром я уже покидал ее, когда посещал отхожее место). Прежде мне это удавалось, но теперь, как только я приблизился к двери, все мышцы мои снова отказались повиноваться. И так несколько раз. В это время пришел слуга и спросил, буду ли я завтракать. Кажется, я ответил что-то крайне грубое, но - поймите меня!

– я был растерян и даже испуган. Мне совсем не улыбалось провести остаток своей жизни в этой растреклятой комнатушке. И вот тут-то я вспомнил наш вчерашний разговор. Помните, вы сказали "надеюсь, за завтраком мы с вами не увидимся"?

Я кивнул, но, кажется, это не имело никакого значения. Данкэн тараторил, как заведенный, и я уже начал догадываться, кто его завел.

– Вот в этом-то все и дело! В этих ваших словах! Они в ы н у ж д а л и меня оставаться в комнате. И теперь история повторяется снова: вы велели говорить, и я говорю. Я хочу остановиться, но не могу этого сделать. И наверное, не смогу, пока не закончу. ...Так вот, возвращаясь к сегодняшнему утру. Когда я догадался, в чем дело, я решил проверить свои предположения. Стоило только убедить себя, что я иду не в Большой зал, а вниз, - чтобы дожидаться там остальных, - и тело оставалось послушным мне до тех пор, пока я не изменил свои намерения. Я поэкспериментировал некоторое время, догадываясь, что уж его-то у меня предостаточно - вы как раз завтракали. Потом я все-таки спустился на первый этаж и стал ждать там. Дальнейшее вам известно.

Он замолчал и облегченно вытер лоб. Хотя здесь, на площадке, было холодно, Данкэн за время своего монолога преизрядно вспотел.

Я медленно покачал головой и отошел к парапету, не зная, что и сказать. Разумеется, я ни секунды не верил в то, что способен управлять другими людьми при помощи слов. В конце концов, раньше этого никогда не случалось, так с какой же стати такой способности появляться теперь? Но и обвинить Данкэна во лжи я не мог. Потому что он не лгал. И не разыгрывал меня. Он говорил правду и искренне верил в то, о чем говорил. Другой вопрос: что же случилось с ним н а с а м о м д е л е ? Мысль о самовнушении я отбросил сразу. Не тот Данкэн человек. Но что же тогда?! Я не знал. И, если честно, не особенно желал выяснять. Мне хватало забот и помимо всех этих новооткрывшихся сверхъестественных способностей собственного организма.

Журналист несмело кашлянул за моей спиной, а потом осторожно спросил:

– Ну что?

Я пожал плечами:

– Не знаю. Вы уверены в том...

Г л у п о с т и . К о н е ч н о , о н у в е р е н .

– Может быть, э т о действует только на меня?
– предположил журналист.

Я вздрогнул от резкого дуновения ветра и покачал головой:

– Вряд ли. Вряд ли все это вообще может быть на самом деле.

Данкэн вздохнул:

– Не верите.

– Верю. И все-таки этого не может быть.

– Если желаете, давайте проверим, - предложил он с еле заметной дрожью в голосе.

– На ком?
– поинтересовался я.
– И зачем?

Н у п о с л е д н е е - т о п о н я т н о . Н о в о т н а к о м ?

– Хорошо, - кивнул Данкэн. Он встал рядом со мной у парапета и перегнулся наружу, словно его тошнило. Да наверное, примерно так он себя и чувствовал в тот момент.
– Хорошо. А что предлагаете в ы ?

– Не знаю, - ответил я после долгого молчания.
– Давайте подождем и посмотрим.