Правила первокурсницы

— Научу, — сказала Кларисса Омули. — А для начала, я хочу научить вас правильно приносить обеты и давать клятвы, особенно те, которые вы не собираетесь выполнять, как верно сказал мистер Хоторн, обманывают и лукавят все.

Ученики замерли, глядя на учительницу.

— И раз уж мне, наконец, удалось привлечь ваше внимание к предмету, начнем. Клятвы делятся на два типа: выполнимые и невыполнимые…

Все схватились за перья, а я снова почесала ладонь.

В тот день я больше не видела черных глаз. Но страх не отпускал, он был со мной до самого вечера, как постоянный кавалер, что обязан сопровождать леди всюду и лишь перед дверьми спальни отступить. Страх не был столь деликатен. Я размышляла о его природе весь день и весь вечер в комнате, оттягивая момент, когда нужно будет ложиться спать, закрыть глаза и ступить в мир снов. Сперва я задергивала шторы, потом грела руки у камина. Провела пальцем по корешкам книг, что громоздились на столе, убрала в сундук валявшееся поверх покрывала платье, мельком отметив, что нужно будет отдать его в чистку. Сняла шляпку и положила на туалетный столик, едва не опрокинув флакон духов, и стала медленно расплетать волосы, глядя в овальное зеркало. Там-то я его и увидела. Пузырек из синего стекла, тот самый, что разбили при очередном обыске.

Я так и замерла с поднятыми руками. В первый момент мне показалось, это ошибка. Что флакон с ароматной водой не разбивали, а у меня уже начались видения на нервной почве, совсем, как у верховной Гвенивер, и скоро мне предстоит наблюдать пришествие Дев.

Я зажмурилась, а когда открыла глаза, темно-синий пузырек все еще стоял там. И я вдруг поняла, что флакон другой, более пузатый с серебристой крышкой, на стекле другой рисунок. Я осторожно взяла новый пузырек, который, невесть зачем, принесли и поставили на мой туалетный столик. Холодный, непривычный, чужой — я знала это совершенно точно. Стекло быстро согрелось от тепла рук. Я поднялафлакон к свету, он был заполнен наполовину. Минуту помедлила, а потом решительно отвернула крышку. Что там? Духи? Нюхательная соль? Кто-то повадился делать мне дорогие подарки, узнать бы еще кто.

Я поднесла флакон к лицу и вдохнула. В нос ударил резкий травяной запах, рука задрожала и флакон выпал, покатился по столешнице. На поверхность выплеснулось несколько коричневых капель. Они напоминали накладные мушки на светлом дереве.

Ну, давай, это скажи вслух, Иви? Просто соберись силами и произнеси вслух то, о чем подумала.

Но я не могла, несколько минут смотрела на покачивающийся флакончик, на капли жидкости на столешнице и тут увидела еще кое-что. Плоский прямоугольник бежевого картона, так похожий на визитную карточку. Только на этой не было ни имени, ни титула. Не было названия компании, не было должности. Только краткая надпись черными чернилами:

«Если еще не поздно»

— Что не поздно? — непонятно у кого спросила я, едва замечая, как в голосе появляются истерические новости. — Что?

Но я уже знала, едва коснулась его зернами познания. Была уверена, что знаю.

«Настойка растительного происхождения. Судя по концентрации питательных веществ, из какого-то семени», — именно так я и подумала несколько месяцев назад. Перед глазами появилась картинка: Крис коснулся похожей жидкости пальцами, чуть растер и понюхал… А потом на его шее появился рисунок так напоминавший грубую чешую. Или кору.

Потому что тогда я ошиблась. Настойка не из семян, а из коры. Интересно, не ошибаюсь ли сейчас?

— Для чего не поздно? Умереть? — шепотом спросила я.

Но флакон мне не ответил. Никто не ответил.

Наверное, эта тишина и привела меня в чувство. Хватит задавать вопросы, на которые некому отвечать, я вам не глупая горничная, что охает каждый раз, как разобьет тарелку. Хватит! И пусть я все еще напугана… Девы, я напугана даже сильнее, но сейчас угроза была не эфемерной. Это вам не тень в чужих глазах, которую ты либо видела, либо нет. Это вполне материальные предметы, их можно потрогать, понюхать, попробовать (нет, это не рекомендуется), показать другим, в конце концов.

Я выпрямилась и первым делом рассмотрела карточку. Человек, приславший мне пузырек, был столь любезен, что подписал подарок. Возможно… Только возможно, удастся узнать почерк. Я отметила петлю буквы «д» и изгиб заглавной буквы «Е». Наш первый с Илбертом учитель Рин Филберт говорил, что почерк человека, так же как и лицо, неповторим. Не знаю, так ли это, но теперь будет случай проверить.

Завернула карточку в платок, достала из сундука шкатулку, небрежно вытряхнула бесполезные для мага украшения на кровать и убрала сверток внутрь.

Достала еще один платок, даже два, хотя их и придется выкинуть, и стерла со стола капли похожей на чай жидкости. Сняла с пояса склянку, а потом обработала столешницу и руки нейтрализующей жидкостью. Магистр Маннок был бы мной очень доволен, на занятиях я подобного рвения не проявляла. Раньше не проявляла, потому что не знала, как опасны могут быть некоторые вещества. А посему… Я вытащила из сундука перчатки, что подходили к летнему голубому платью, натянула на руки и, осторожно подняв флакон, закупорила горлышко.

— Так-то лучше, — проговорила, убрала пузырек в ту же самую шкатулку и заперла на ключ. Дышать сразу стало легче.

Итак, главный вопрос дня: что делать дальше? Рассказать магистру Виттерну или мисс Ильяне? А потом отправиться в камеру? Кто-то ведь заразил коростой Дженнет и того серого пса, Лео, кажется? Магистры думали, что это дело рук Криса, а я как нельзя лучше подходила на роль сообщницы, а уж после того, как у меня обнаружат этот яд…

Стоп, а я уверена, что это вытяжка из коры лысого дерева? Уверена настолько, что готова поставить на кон свою репутацию? Кажется, нет. Значит вопрос дня: подтвердить или опровергнуть происхождение жидкости в пузырьке, по возможности не прибегая к помощи магистров.

Ух, действительно стало легче, то ли от того, что впервые с тех пор, как Кристофер покинул остров, у меня появился план действий, то ли оттого, что дело сдвинулось. События развиваются.

Еще один вопрос, на который, я не отказалась бы найти ответ: почему именно мне с таким упорством подкидывают непонятные жидкости? Не за этим ли приходил незнакомец, чьи следы я обнаружила на коврике перед дверью? Или все дело в том глупом слухе, в который, кажется, никто даже не поверил, мало ли девчонок интересничает? Или все же кто-то поверил?

На следующий день похолодало, и слякоть под ногами снова превратилась в лед.

— Мэри, — закричала я, догоняя девушку у дверей третьей библиотечной башни, и едва не поскользнулась.

— Ивидель, — обернулась Мэри Коэн и с тревогой спросила: — Что-то случилось?

— Нет, — ответила я и мысленно добавила: «Всего лишь бессонная ночь и темные круги под глазами — сущие пустяки по сравнению с тем, что заперто в сундуке в моей комнате». — Нет, — повторила я. — Я просто хотела уточнить… — Налетевший ветер бросил нам в лицо ледяной воздух, заставляя замолчать.

Девушка махнула рукой и потянула на себя тяжелую дверь. Мы вошли и в холл. Библиотекарь проследил за нами обеспокоенным взглядом. Так и хотелось сказать: «Не беспокойтесь, мистер Кон, я не собираюсь разрушать и эту башню. Честно говоря, я и первую не разрушала».

— Просто хотела уточнить, — повторила я, откидывая капюшон, — твой отец ведь травник?

— Да, — удивлением ответила сокурсница. — А что тебе нужно? Белила для лица? Или, — она оглянулась, но в холле кроме библиотекаря по-прежнему никого не было, — любовное зелье?