Право на безумие

– Не тронь! Оставь меня в покое! Отпусти! Отпусти, я сказала! – истошно вопила Нури на всю улицу. – Сволочь! Гад! Подонок! Помогите!!! Помогите, насилуют!!!

Прохожие на улице останавливались и смотрели испуганно на эту сцену, из дверей театра даже выбежал возбуждённый охранник и направился к Богатовым. Со стороны это и впрямь выглядело дерзким насилием средь бела дня. Ужас!

Аскольд отпустил руку Нури.

– Ты достала меня! Боже, как же ты меня достала! – теперь кричал он вне себя от ярости. – Двадцать лет ты треплешь мне нервы! Двадцать лет ты сама не живёшь и не даёшь жить мне! Я поседел из-за тебя! Стал неврастеником! Я был всегда весёлым, добродушным, общительным,… а с тобой стал остервенелым, диким безумцем! Ты всю жизнь мне поломала! Ты не успокоишься, пока не доведёшь меня до психушки, или,… или я просто прибью тебя когда-нибудь! Ты понимаешь, я уже готов убить тебя?! И я убью тебя!!! Ненавижу! Я ненавижу тебя!

Нури в ответ только рыдала. Но после этих слов закрыла лицо руками, развернулась и побежала прочь по улице.

– Беги, куда хочешь,… делай что хочешь,… живи, как хочешь! – кричал Аскольд ей вдогонку. – А я больше не могу,… НЕ МОГУ!!! Да будь ты …!!!

Он закусил губу, сдерживая чуть было не сорвавшееся с языка страшное слово, спешно заскочил в машину и запустил двигатель. Но вдруг выскочил вновь, подобрал что-то с земли, в нескольких шагах ещё что-то, сунул в карман и снова в машину. Автомобиль взревел двигателем, рванулся с места и умчался в никуда. Всё… Это конец…

На тёмной улице окунувшейся в ночь столицы России в пустом троллейбусе сидели двое.

– Ну как же мне теперь жить? Что делать? Я всё испортила своими собственными руками… Всё поломала, – говорила женщина, а из её больших зелёных глаз всё текли и текли слёзы.

А что слёзы? Слезами горю не поможешь… Москва слезам не верит… Слеза слезе подружка, но не помощница…

– Я часто вижу один и тот же бесконечный сон… не то о прошлом, не то о будущем… – заговорил мужчина, как бы ни о чём, о совсем постороннем. – Он закольцован. Эпизоды молодости, которые я узнаю и вспоминаю, перемежаются в нём с вовсе неизвестными мне, будто чужими. Но всё про меня, везде главный герой – я. То молодой, полный сил и желаний, то почти неузнаваемый, вроде даже посторонний. Но это всё равно я, только ещё незнакомый, взрослый и даже старый. Уже много лет этот сон приходит ко мне регулярно, постоянно, будто по расписанию. В нём я проживаю ещё раз что-то давно пережитое, и в то же время прикасаюсь к чему-то неопределённому, неведомому. Потом, через какое-то время в реальном жизненном эпизоде я вдруг узнаю нечто знакомое, уже пережитое мною, будто всё это когда-то уже было. Всё-всё! Вот также росли деревья, также стояли дома, мимо шли те же люди и говорили мне те же слова, а я отвечал им слово в слово как когда-то. Просто дежавю 65 какое-то. У тебя ведь так тоже бывает, правда?

65

Дежавю – психическое состояние, при котором человек ощущает, что он когда-то уже был в подобной ситуации, однако это чувство не связывается с конкретным моментом прошлого, а относится к прошлому в общем.

Женщина слушала внимательно, пристально глядя в глаза собеседнику. Хотя и не понимала пока, к чему тот клонит, но знала уже наверняка, что он ничего не говорит просто так. Всё с каким-то потаённым смыслом, который вдруг раз и открывается, да так легко и бесхитростно, что диву даёшься: «Как же эта простая, элементарная мысль сама не приходила ко мне в голову?»

– Да. Бывает, – ответила она коротко, да и то потому лишь, что собеседник замолчал, гладя на неё вопросительным ребяческим взором. – И часто бывает. А что?

– Идёшь вот так по улице и поражаешься: «Ведь было же так уже,… я точно помню, что было,… Но когда было, не помню», – продолжал мужчина, будто не замечая ни её вопроса, ни вообще её ответа, словно не сам всего несколько секунд назад предложил ей вопрос и показал недвусмысленно, что ждёт ответа. – Всю голову себе сломаешь, все мозги набекрень 66 перевернёшь, но так и не вспомнишь. Что же это было и когда?!

Мужчина снова замолчал, вцепившись в женщину детскими, чистыми, мудрыми глазами.

66

Набекрень – косо, криво, набок. Мозги набекрень – о том, кто рассуждает или действует неумно, нелепо. «Он озирает события взглядом истинного мудреца: когда у всех мозги набекрень единственный умный тот, кого считают самым глупым». (Григорий Козинцев, «Наш современник Вильям Шекспир», 1962 г.).

– А у тебя получалось когда-нибудь вспомнить? – она решила перехватить инициативу и заставить его рассказывать. Ей было уже жутко интересно, а слёзы высохли как-то сами собой.

– Вспомнил… Не так давно, впрочем… Однажды,… в такой вот ситуации… – он вдруг остановился, будто припоминая. – Меня тогда били,… очень били,… хулиганы какие-то… пристали на улице,… когда я был пьяный… А когда били, я вдруг вспомнил, что так уже было,… всё в точности,… и как пьяный сидел в сугробе, и как подошли, и как бить начали,… и куда бить будут,… всё вспомнил. Мне даже уже не так больно стало, когда вспомнил… Даже смешно как-то, как всё совпало.

Он снова замолчал. Но не для того чтобы припомнить подробности, похоже, он их знал, будто всё произошло только что. Он словно провоцировал Нюру на что-то – на вопрос или на иные действия.

– И…?! – женщине не терпелось услышать, что было дальше.

– Это во сне было… – как бы разочарованно продолжил он после некоторой паузы, будто ожидал от Нюры совсем другого. – В том моём бесконечном сне. Только видел я этот эпизод давно, когда ещё моложе был. И вот он осуществился.

В троллейбус вошла женщина восточной наружности и принялась подметать салон. Она не обращала на пассажиров никакого внимания, будто не видела их, будто их не было вовсе. У неё были свои дела, своя работа. А у них свой разговор.

– Сны показывают нам ошибки прошлого. И результаты этих ошибок в будущем, если мы не подкорректируем себя, не изменим свою жизнь. А потом ещё раз… таким вот дежавю. Только вспомнить тогда очень трудно, почти невозможно. Неисправленные вовремя ошибки становятся привычкой. А та в свою очередь, усиленная обещанным правом «быть как боги» 67 , натурой. Тогда уже ничего не вспомнишь, никого не услышишь. Бог говорит с нами тихо, а мы уже не слышим, даже когда нам орут, перекрываем крик собственным ором.

67

Будете как боги – И сказал змей жене: нет, не умрете, но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло. (Бытие 3;4,5).

Уборщица уже подмела салон, собрала мусор и оглядывала свой объект придирчивым взглядом. Похоже, она осталась удовлетворена, потому что, подхватив обеими руками орудия труда, покинула троллейбус.

– Мне кажется, мы уже приехали. Пора выходить, – не вполне уверенно произнесла Нюра.

– Пора, – согласился странный собеседник. – Тебе пора разобраться со своим дежавю. Иначе… Жизнь ведь по сути своей бесконечна, и только наступая на одни и те же грабли, мы сами сокращаем её. Я тогда бросил пить, с тех пор в рот не беру.

Нури встала с дивана, подошла к раскрытой настежь двери, остановилась и оглянулась на своего случайного попутчика. Тот продолжал сидеть, не меняя позы.

– Иди, и да поможет тебе Бог, – сказал он, прощаясь. – А мне дальше. Я ведь приезжий,… первый раз в Москве… Кремль ещё не показывали…

Нури вышла. Тут же за её спиной плотно закрылись двери, троллейбус тихо тронулся с места и укатил в ночь, оставляя смутное, расплывчатое, но определённое ощущение, что это уже когда-то было.

Нюре предстояло всерьёз разобраться со своим дежавю.

Часть III. Пётр Андреевич

«Вся история России

недвусмысленно представляет собой

полную антологию русского барина».

(… ну, не помню, кто сказал).

Глава 21

Этим тёплым воскресным майским утром Пётр Андреевич Берзин проснулся в наилучшем расположении духа. И не случайно – всё вокруг давало основание и всячески поддерживало такое расположение. В раскрытые настежь окна его большого загородного дома ярко светило солнышко, дул свежий, прохладный ветерок, звучно и переливчато вели друг с другом замысловатые перепевки птицы… В общем, день начинался так, как хотелось, как мечтается, наверное, каждому человеку занятому трудной и ответственной работой, заполняющей от рассвета до заката монотонные будни. Сегодня Пётр Андреевич решил вовсе не заниматься делами. Никакими, даже семейными, домашними. Только тем, чего хочется, что нравится, к чему лежит душа и к чему тянет, тянет надрывно и ноюще длинными рабочими вечерами, когда ни на что уже нет больше сил. Поэтому ещё вчера он отправил жену на дачу одну, вызвал такси и отправил. Зато сам пребывал теперь в предвкушении любимого занятия, которым жил, по которому тосковал, которому старался уделять всё своё редко свободное время.