Право на эшафот

– Увеличить в ней рождаемость можно и более щадящими методами.

– В конце концов, дети от Сиятельных – всегда маги и почти всегда сильные. Свежая кровь в наши магические рода нужна, – рявкнул Альварес, порядком разозленный моими словами. – И если вам для этого нужно всего лишь принять ухаживания молодого красивого мага, то не вижу причины, почему бы так не сделать. Не такая это большая жертва, зато благодарность Теофрении будет велика. Можно сказать, вы станете нашими героинями.

– Сеньор Альварес, опять-таки ради интереса… Если окажутся правдивы слухи о том, что для рождения Сиятельного потомка у пары, в которой Сиятельный только один, проводится ритуал, при котором навсегда забирается магия у молодого красивого мага с высоким уровнем дара, то вы, сеньор Альварес, пожертвуете собой? Отдадите свою способность творить магию? Станете нашим героем?

Альварес растерялся.

– Сеньорита Катарина, вы серьезно?

– Сиятельные на любую подлость способны, – вмешалась в наш диалог Ракель.

– Слухи о Сиятельных ходят разные, – добила я спавшего с лица Альвареса. – Не исключаю, что вы для его целей подойдете больше остальных. Вы же такой красивый…

Я даже улыбнулась, но, кажется, мой комплимент куратора ничуть не порадовал, а обеспокоил. Похоже, прямо после собрания он отправится изучать слухи о Сиятельных, чтобы, если что, быстро поменять место работы, убравшись подальше от столицы.

Вот так всегда: многие готовы жертвовать другими ради всеобщего блага, но, когда речь зайдет о себе любимом, сразу выясняется, что жертва чрезмерна.

Глава 30

Разумеется, за время до общего собрания нашей группы Альварес успел выяснить о Сиятельных все нужное и успокоиться на свой счет. Но это не значит, что он забыл о той, что его напугала. Все собрание он выразительно на меня посматривал вне зависимости от того, о чем говорил: об ответственном подходе ко всем занятиям, о том, что в городе мы не должны позорить университет, или о том, что боевую магию можно использовать только на полигонах, специально для этого оборудованных. Словно именно я была им назначена на роль злостной нарушительницы. Группа почти целиком состояла из парней, исключением были только мы с Ракель, ясно, что остальные будут нарушать куда чаще и серьезнее, чем мы с подругой, пусть сегодня им внимания и не перепало.

– Итак, завтра первый день, когда вы осознанно столкнетесь с магией, – тем временем вещал Альварес. Его красивый голос заполнял небольшое помещение, где мы сидели, без всяких усиливающих ухищрений. – И одно из первых заклинаний, которое вы обретете, покажет ваш уровень магии. Кольца силы.

Он поднял руку, сомкнул ее в кулак, после чего вокруг руки от запястья до локтя начали образовываться кольца. Получилось восемь штук – правда, последнее, не такое яркое, как первые, тускловатое, сильно портило картину. Альварес явно рисовался, а в аудитории раздался восторженный ор, из чего я сделала вывод, что столько колец говорит о высоком уровне магии. Появились смутные подозрения, что я тоже умею так делать, но не могу, потому что не помню. А еще убежденность, что у меня колец больше.

– Ты вообще где? – раздался подозрительно знакомый голос, которого я думала больше не услышать. – Какое пугающее место.

И точно: над правым плечом Альвареса повис мой бывший образ, осматривающийся с выражением, которое я раньше наблюдала в зеркале, когда была чем-то недовольна.

– В Теофрении, в университете, – ответила мысленно.

– Ты вообще нормальная? – взвизгнула не-я с совсем не моими интонациями. – Тебя же тут убьют!

– И что ты так переживаешь? – Я даже удивилась. – Мы с тобой как раз и договаривались, что меня убьют, разве не так?

– Но не тут. Тут тебя убьют неправильно! – выдала она.

– Я попрошу, чтобы мне привезли нужное платье и отрубили голову. Или хотя бы второе. С отрубленной головой смерть же будет правильной даже в неправильном платье?

– Правильной, – неохотно согласилась она. – Но лучше бы тебе отсюда уехать как можно скорее. Если уж собралась в университет, поступала бы в наш.

– В ваш – это какой? – уточнила ехидно. – У вас там магических университетов вообще не предусмотрено. А те, что есть, – чистой воды жульничество. Да и не попасть мне теперь туда.

На миг на меня нахлынули воспоминания о жизни в том мире, и стало ужасно грустно. Пусть случившее для всех пошло на пользу, но я никогда больше не увижу близких мне людей. Никогда – страшное слово на самом деле.

– Возможно, правильней было бы мне принять свою судьбу, – неожиданно сказала Катя. – Но я очень хотела жить. Мне казалось, что наш обмен все это закроет, но тем не менее нас с тобой время от времени притягивает друг к другу. И если первый раз тебе нужно было убедиться, что все прошло в соответствии с клятвой, то почему теперь тащит к тебе меня? Я ничего не хочу знать о том, что здесь происходит.

Я пожала плечами.

– В магии я разбираюсь хуже тебя. И даже не знаю, сколько у меня колец силы.

– Двенадцать.

– А максимально?

– Пятнадцать. Но таких случаев за всю историю было очень мало. Большинство магов имеют уровень три-пять кругов, этак процентов девяносто. За десятку выходят единицы Сиятельных. Я очень сильный маг, – с гордостью сказала она.

– Была, – поправила, размышляя, могу ли я не изучать демаскирующее меня заклинание.

– И была, и есть. Если бы мы не были магами близкого уровня, обмен не случился бы. Просто тебя никто не учил, – снисходительно пояснила она. – Учили бы – для тебя та травма не оказалась бы непреодолимой.

– Ничего. Сейчас научат.

– Повторяю: удирай отсюда, пока никто не понял, – уже с раздражением сказала Катя. – Не хочешь в Мурицию – уезжай в Варенцию.

– Это куда твоя тетя планировала меня выдать замуж? То есть еще тебя?

– Ой, там все мутно. – Она поморщилась, сообразив, что использовала словечко не из герцогского лексикона. Понабралась у нас, однако. – Но лучше туда, чем здесь.

– Теофрения взяла курс на заселение земель собственными Сиятельными, – сообщила ей. – Так что не все так страшно, как тебе кажется. А замаскировать результат заклинания я могу?

– Можешь, – подтвердила. – Не сжимай руку до конца. Потренируйся где-нибудь, где тебя никто не видит.

– Я заклинания не знаю.

– Тоже мне проблема. – Она насмешливо фыркнула и уселась поудобнее прямо в воздухе, случайно пнув разглагольствующего Альвареса. Тот почувствовал что-то неладное и обернулся, но ничего не обнаружил. – Не люблю теофренийцев.

– У меня такое чувство, сеньорита Кинтеро, что вы видите что-то недоступное нам, простым смертным, – неожиданно вмешался в нашу милую беседу Альварес. – Вы так пристально смотрите куда-то рядом со мной…

Он подозрительно хмурился и зыркал глазами по сторонам, словно ища привидение. Но Катя привидением не была. Чем она была? Отпечатком души? Ее проекцией? Я затруднялась определить, потому что мои познания в магии были неприлично скудны.

– Меня учили, что на мужчину нельзя смотреть пристально, – нашлась я, – пытаюсь соблюсти приличия.

Непохоже, чтобы Альварес мне поверил. Наверняка припомнил, что раньше я не избегала чужого взгляда. Он опять внимательнейшим образом изучил помещение, даже пару заклинаний использовал, но ничего подозрительного не обнаружил.