Право на возвращение

— И чего это вы все, детки, такие хлипкие? Все бы вам спать да спать. Работать надо, искать свое место в жизни. Поймите же, наконец, что мир не будет прежним в ближайшие годы. И вот-так вот в царство снов надолго не убежишь!

Работать! Мне никогда прежде не приходило это в голову. Ведь питаясь солнечной энергией, я ни в чем не нуждаюсь. Мне не нужно платить за газ, воду и электричество, да и квартплата для домов, покинутых людьми, тоже отменена. А одежда и обувь у нас давно не снашивается. То есть, мне не требуется зарабатывать на жизнь. Ну да, я читала в книгах, что если наваливается горе, то его можно заглушить тяжелым трудом. Что ж, вероятно, остается и впрямь испробовать это средство.

Вот так я пришла к тому, чтобы искать работу… Но вот тут уже, пожалуй, стоит остановиться и рассказать обо всем по порядку.

Хотя я восприняла выселение людей как трагедию, это событие на самом деле стало, пожалуй, самым мирным и бескровным событием мирового масштаба за всю историю. И, вероятно, самым разумным.

Начать стоит издалека, с истории моих собратьев, если можно так выразиться. Еще в начале двадцать первого века робототехника совершила огромный прорыв. Уже в 2020-е годы никого не удивляли роботы, умеющие осмысленно отвечать на вопросы. Для начала они служили различными гидами в общественных местах, и большинству из них не спешили придавать человекоподобную форму. В-основном они были даже неподвижны, или передвигались на каких-нибудь гусеницах. Но электроника в ту пору развивалась молниеносно, и уже через десяток лет стало можно всерьез говорить об искусственном интеллекте. Впрочем, до середины двадцать первого века создавать полноценных андроидов было запрещено законом. И лишь еще через несколько лет этот запрет был снят. К тому времени уже стало очевидно, что машина может мыслить самостоятельно, независимо от программы. Человекоподобные роботы появились на улицах городов, но пока еще долго не получалось преодолеть следующий барьер — неповоротливость механического тела. И только к 2083 году появились такие модели, которых уже стало почти не отличить от живого человека. Но пока это были только опытные образцы. Прошло еще несколько лет, пока совет ООН, уже выполнявший в то время функцию всемирного правительства, принял закон Йержабека — Грегорсена разрешающий одиноким людям и бездетным семьям заводить себе детей-роботов. Ну и пока мой папа собирал справки и деньги, наступил 2092 год. А что ж тут удивительного — на Руси по-настоящему одаренный писатель никогда не был богатым.

К тому моменту изготовление детей-роботов уже было поставлено на конвейер, цены заметно снизились, и сама я в год своего рождения стоила не больше, чем средний автомобиль.

Естественно, все хотели, чтобы их дети были красивыми, и очень часто делали их на кого-нибудь похожими. Поэтому самым дорогим товаром стала внешность ныне живущих людей. Некоторые богачи были готовы отвалить целое состояние только за то, чтобы их дитя-робот выглядело точь-в-точь, как какая-нибудь супер-модель или фигурист. Наследники покойных знаменитостей так же не дремали, и тут уже не действовало прежнее авторское право, заканчивавшееся через пятьдесят лет после смерти. Внешностью предков могли торговать целых три поколения потомков. Во времена моего раннего детства были очень частыми скандалы с подпольными робо-мастерскими, где особо красивых детей изготовляли для небогатых клиентов. Иногда несчастным родителям удавалось за время следствия кинуть клич и с помощью народа собрать сумму, нужную для выкупа прав. Но порою денег так и не хватало, и тогда суд лишал несчастное дитя знаменитого лица и, более того, за нарушение закона не позволял сделать хотя бы стандартное. У нас в округе тоже попадались такие дети-роботы с пустой металлической болванкой вместо лица. Сперва я брезгливо сторонилась их, но папа быстро объяснил мне, насколько они несчастны, и я стала относиться к ним так же сочувственно, как к инвалидам.

Вообще говоря, споры о том, насколько этично брать деньги за использование внешности, тем более, умерших людей, не утихали до самого конца. Но нас с папой все это не коснулось — ведь, насколько я понимаю, девчонка, с которой лепили меня, жила очень давно, где-то во времена Гагарина.

Примерно в то время, как папа перестал меня апгрейдить, появились и первые доспелые. Так назвали полностью человекоподобных андроидов, которые предназначались не для жизни в семье, а для определенных профессий. Как правило, это были такие профессии, за которые не хотели браться люди. Но были и экспериментальные образцы, с помощью которых ученые пытались выявить все возможности робота.

К моему двадцатилетию андроиды уже настолько вписались в жизнь планеты, что стали более привычными, чем кошки и собаки. Домашних животных теперь заводили уже очень немногие, поскольку они смертны и живут гораздо меньше, чем люди. То ли дело, практически, бессмертный андроид!

И вот тут-то генеральному секретарю ООН Лао Шенсяню пришла в голову дерзкая мысль. Люди смертны, а роботы бессмертны и уже достигли того уровня, когда могут заменить людей во всех областях деятельности, а кроме того, могут заниматься самостоятельной научной работой. А что, если поручить им самое главное — поиски бессмертия для людей?

С этим никто спорить не стал, и уже очень скоро нашлись средства для создания первой лаборатории бессмертия, персонал который полностью состоял из специально созданных для этого доспелых. Но тогда возник такой вопрос — а, когда, собственно, исследователи смогут добиться успеха? Доживет ли до этого счастливого момента хоть кто-то из ныне живущих? А если никто не доживет? Или, например, открытое средство окажется слишком дорогим, и будет по карману далеко не всем? Что тогда начнется? Войны, революции? Как бы человечество, вместо ожидаемого бессмертия вообще не сгинуло.

И тут Лао Шенсяню пришла в голову еще одна невероятная мысль. Если роботы могут управляться сами, то почему бы людям вовсе не уйти на покой до тех пор, пока великое открытие не будет сделано? И вернутся только тогда, когда средство для бессмертия станет надежным и общедоступным. Лаборатория роботов срочно переключилась на поиски эффективного способа анабиоза, и в течение пяти лет добилась успеха. Им удалось найти такой способ заморозки, при котором человеческий организм мог оставаться жизнеспособным неограниченное число лет.

И сразу же после этого, ООН приняла решение о поголовном выселении людей в Антарктиду. Среди полярных льдов началось такое интенсивное строительство городов, какого еще свет не видывал. Правда, далеко не все жители Земли согласились лечь в анабиоз. Нашлись всевозможные фанатики, которые непременно хотели умереть. В некоторых диких странах возникли восстания, которые войска ООН подавили без всякой жалости. Это раньше можно было раздумывать, но когда на кону стоит самое главное событие в истории, все средства хороши. И вообще, этот конфликт не сравнить с той кровищей, которой заливали землю предки тех самых фанатиков.

Первые города подо льдами появились уже через год после начала строительства. В них стали свозить самых старых и дряхлых жителей Земли, а так же безнадежно больных. Тем временем, был разработан график доставки всего прочего населения. Поскольку ледовые города строились совместными усилиями всех народов мира, концентрическими кругами от полюса к краям материка, то и заселялись они равномерно жителями всех стран. Не создавалось никакой толкучки или паники. Внеочередные места выделялись только тем, у кого внезапно обнаруживалась смертельная болезнь.

Всего за два года возведение спальных городов было полностью закончено. И не мудрено — ведь ради их строительства были свернуты все производства, не связанные непосредственно с жизнеобеспеченьем людей. Теперь почти все заводы и фабрики мира работали только на Антарктиду. И, само собой, в строители подалась огромная армия людей, оставшихся без привычной работы.

Крупные города мира, в том числе и Москва с областью, выселялись последними. Кстати, надо отдать должное Лао Шенсяню — хотя он был на тот момент уже в преклонном возрасте, но оставался на своем посту до самого конца и прибыл в Антарктиду лишь с самой последней партией людей.

Жителям Москвы и Подмосковья был отведен город Лазаревск, расположенный прямо в толще шельфового ледника Беллинсгаузена, будто в отчаянии протягивающего руку в сторону Южной Америки. Этот город возводился в самом конце колоссальной стройки. Еще за месяц до выселения нам раскидали по почтовым ящикам проспекты, в которых было детально расписано его устройство. На мой взгляд, там все очень даже неплохо. Меня же ведь саму привезли с завода в тесной коробке, а при этом мое сознание уже включили, чтобы я вышла оттуда навстречу папе совершенно "живой". Так почему бы и людям не поспать в столь же узком помещении?