Право на жизнь

— Прости, — смутился парень, даже слегка покраснев. — Я не думал, что ты очнёшься до утра.

— А сейчас?

— Недавно пробило паобедъ, — Юля перевела это как «полдевятого».

— А день какой?

— Как раз шестица началась, — ответил парень. Юля только понадеялась, что шестица значила, что… прошло семь дней с той осьмицы, что она помнила, а не, например, пару лет. И что она не подверглась какому-нибудь проклятию, стирающему память, что не помнит своего мужа и троих их детей. Фанфики с подобным сюжетом она читала, но повторить в реале точно не желала. Так что мучительно соображала, стоит ли прямо спросить «а ты кто такой?» Или это будет слишком невежливо и всё испортит? И голос… Несмотря на непримечательную внешность, голос у парня оказался красивым, глубоким, одновременно мягким, потрясающего тембра, от которого появлялись мурашки на коже. Голос точно был ей знаком.

— Ой, ты уже познакомилась со своим спасителем? — за ширму заглянула Добрынка, разрушив какую-то странную атмосферу, что возникла от того, что они оказались наедине. К тому же сестрица выглядела точно так же, как Юля её помнила, то есть чуть угловатой тринадцатилеткой, а значит, воображение, подкинувшее сюжет с долгоиграющей комой, осталось в пролёте. — А я тебе ещё воды принесла и там на кухне бульон крепкий да наваристый сварила, вдруг ты проснёшься. Голодная, наверное, столько дней проваляться в беспамятстве. Ещё взвару укрепляющего, как велено было, сейчас, сейчас, всё принесу… — с этими словами Добрынка ускакала.

Юля проводила взглядом сестру и внимательно посмотрела на парня, «спасителя». Почему, интересно, он спаситель? Помог ей в чём-то? Или это его она поцеловала, но подумала, что это Яровзор? Совершенно непонятно.

Она машинально поправила причёску… Хотя какая причёска, если она минимум шесть дней в постели валяется? Наверняка растрёпа а-ля «я упала с сеновала, тормозила головой». Да ещё и, похоже, в одной нательной рубахе. Дико неприлично по меркам Беловодья. Да и эти их рубахи вообще-то тонкие и просвечивают, ладно она под них хотя бы нижнее бельё надевает. А здешние девушки на голое тело такие рубахи носят, и там вообще всё видно, но в них часто и купаются в купальнях. В голове был какой-то сумбур, молчание затягивалось. Она рассматривала тоже молчащего «спасителя». На удивление обычный для люда парень, явно теряющийся на фоне таких красавцев, как Хэй или Кадмаэль, с их животным магнетизмом. Светлые серые глаза, неровно обрезанные русые волосы, похожие по цвету на сероватую прелую солому, широковатый нос, обычные тонкие губы. Не особенно высокий — не на много выше неё.

Но зато он смотрел так, что всё внутри как-то томительно переворачивалось, а фантазия подкидывала всё новые сюжеты, как обычно, не имеющие с реальностью ничего общего.

— Как ты? — спросил её он, и одновременно Юля тоже сказала:

— А тебя… — «как зовут» она не договорила, потому что в палату, точней, в закуток из ширм, ворвались Ягира и Матара.

— О, ты всё же очнулась! — обрадовалась Ягира.

— Ты уже познакомилась с Гаральтом? — спросила Матара Ойя.

— Почти… Добрынка называла его моим спасителем, — пробормотала Юля, смутившись от весёлых взглядов девчонок.

— Не верь им, Эмем сделала гораздо больше, чем я, — пришёл ей на помощь Гаральт. — Он настоящий шаман.

— Да брось, Гаральт, ты помог освободить её заблудшую душу из амулета, — перебила его Матара.

— Какого амулета? — спросила Юля.

— Ты в неделю ушла в деревню на день рождения Озары, — начала рассказывать Ягира. — И там на тебя напали. Надели тот амулет подчинения, он был похож на ошейник, не помнишь?

— Очень смутно… — пробормотала Юля, поёжившись, когда Ягира сказала, что Яровзор из-за зелья принудительной трансформации на ней обратился в василиска и чуть не случилось непоправимого, и хорошо, что Ожега как-то с этим сейчас справляется… Половину следующих сказанных слов Юля не слышала: в голове нарастал гул. Получается, что тот поцелуй, который она запомнила… Зелье… Явно на её губах. Это всё из-за этого амулета подчинения? Ну конечно, опять её как-то использовали, она как всегда — «самое слабое звено»! То Хэй с Баем подставят, то ещё кто… И она вновь чувствует себя паршиво, использованной и предавшей доверие. На глаза навернулись слёзы.

Внезапно её руки кто-то коснулся, и Юля, вздрогнув, увидела, что Гаральт смотрит на неё с сочувствием.

— … Но вообще, я еле уговорила брата провести ритуал возвращения души без предоплаты, — сказала Матара. — Так что мне ты тоже должна…

— Но если бы не Гаральт, то ничего бы не вышло, ты же сама сказала, — вставила Ягира. — Он разобрался с артефактом, который надели на Юлку, освободил заточённую там душу.

— С Эмемом я договорюсь, можешь забыть об этом, — внезапно сказал Гаральт, когда Юля уже было с ужасом начала подсчитывать, во сколько могут оценить подобную услугу.

— Что? — переспросила Юля, которая думала о том, что ещё и Матаре что-то надо будет отдать… А у неё и нет ничего особо.

— Тебе надо отдыхать. Ни о чём не беспокойся, — повторил Гаральт, чуть улыбнувшись.

— Ладно, мы пойдём… — подтолкнула Матару к выходу Ягира.

Матара зашипела, как будто желая что-то ещё сказать, но Ягира бросила на Юлю взгляд и подмигнула, непонятно о чём сигнализируя. Или это о том, что она теперь что… будет должна Гаральту? И что же он от неё попросит?..

Возникло новое неловкое молчание.

— А ты…

— А как… — снова начали они говорить одновременно, и вновь их прервали, потому что в палату ворвалась Оляна.

— Юлка! Как ты, дорогая? — обняла её подруга, за спиной которой маячил Бай.

— По правде говоря, я только очнулась. Вот, знакомлюсь со своим спасителем, — ответила Юля, покосившись на Гаральта. По факту только имя его и узнала, и то даже не от него самого.

К её неожиданности Оляна устроила форменный допрос Гаральту, который, похоже, не только спас её, но и был как-то причастен к созданию амулета, которым Юлю заколдовали. Вернулись Ягира и Матара, сказали, что увидели Оляну и обрадовались, что ту уже выпустили из застенков, а ещё Матара сказала, что Юля должна ей будет лекции по искусничеству записать, пока она будет в спячке. В общем, на неё вывали кучу информации, и Юля узнала всё, что случилось с прошлой осьмицы. Потом ещё пришла Добрынка с едой, и Юля не заметила, как Гаральт ушёл.

* * *

Утро Юля встретила в своей постели, мимолётно порадовавшись, что шестица — выходной и на учёбу бежать не надо… Вчера они обсуждали всё допоздна, а потом девчонки помогли ей перебраться в общежитие, где Юля наконец смогла помыться и привести себя в порядок.

— Ты на завтрак идёшь? — вошла Добрынка. — И там тебя этот, твой спаситель ищет. Возле общежития стоит.

— Гаральт?! — подскочила с постели Юля, метнувшись к зеркалу. Там отразилось чуть похудевшее лицо с синяками под глазами, как у панды, и торчащий кривой «одуванчик» из помытых на вечер волос.

Юля сосредоточилась, вывела узоры и привела причёску в порядок. Хоть на что-то эта магия способна, когда надо быстро и действенно. Она забрала выпрямленные волосы в высокий хвост.

— Я летник твой починила, — сказала Добрынка. — Нитки и бусины как раз недавно нашлись.

— Как и гривна моя? — иронично спросила Юля, и сестра, запыхтев, достала «пропажу».

— Прости… Просто это платье нарядное, на каждый день-то. Предки носили лишь по праздникам да на значимые события.

— Да я понимаю, — уныло кивнула Юля. — Так оно столько лет и прожило. Ладно, не буду летник надевать. Обычную одежду… Ещё неизвестно, что мой спаситель с меня потребует.

— Замуж позовёт, — авторитетно заявила Добрынка.

— Ага, два раза, — хмыкнула Юля.

Иллюзий она не строила. В местном студенческом сообществе к ней относились ровно, скорее всего из-за статусов сестёр Горынычей, но парни особо внимания не обращали. Да даже при таком дефиците девчонок она еле-еле попала на прошлый выпускной семикурсников: пошла с тихим одногруппником из одиночек, и то того Стремглав попросил. И после того раза с ней этот одногруппник ни разу не заговорил.

Как выразилась Радомилла, она «калечная сирина». Выбраковка. Да и откровения Озары и Ожеги насчёт Бая, который был похож по состоянию на неё, оказались не слишком приятными. Слабая. Плюс не воспитанная в традициях Беловодья, когда ты должен быть всем удобен. Плюс не особо-то стремящаяся рожать наследников и сидеть в четырёх стенах в каком-нибудь тереме. Этот мир слишком велик и интересен, чтобы… Юля закусила губу и бросила прихорашиваться. Какая разница, как она выглядит? Она даже хотела специально натянуть джинсы, но решила, что сейчас не время для демонстрации норова — Оляна сказала, что завтра поутру свяжется с сёстрами, узнает, как там у них дела, и потом они найдут ректора, чтобы всё прояснить насчёт той догадки про Маришку Сомеш.