Предатель крови
Шрифт:
– Убедил, - буркнул я.
По моему глубокому убеждению, Риддл даже памятник сумел бы убедить. Оживил бы и заболтал его до оцепенения...
– Я могу дать клятву, - негромко произнес он, и я аж вздрогнул, - что не прикоснусь к Джиневре до ее совершеннолетия, и после -- без ее на то желания -- тоже.
"Что-то ты темнишь!" - подумал я. Ну не стал бы Том давать клятву ради какой-то Уизли, когда вокруг полно девушек с не менее сильным даром, да еще и покрасивее моей сестрицы, с куда более завидным приданым... и без толпы родственников, некоторые из которых, конечно, еще ничего, но остальных хочется забыть, как страшный сон. Например, тетушку Мюриэль (хотя с ней Риддл как раз спелся, у него имелся подход к пожилым дамам,
– Если она будет падать с лестницы, можешь прикасаться, - сказал я, наконец.
– Ну и если целоваться полезет, тоже... короче...
– Подставлю другую щеку, - ухмыльнулся Том и протянул мне руку.
– Рональд, мне не нужны конфликты в команде. И поверь, утешать Джиневру я буду не через силу, а с определенным удовольствием. Платоническим, если ты знаешь такие слова. Для прочего она еще не доросла.
– Успокоил, нечего сказать, - тяжело вздохнул я и пожал его ладонь.
– Но если что... ты мне-то скажи, я с ней поговорю. Или бабушки поговорят.
– Оставим это на крайний случай, - серьезно ответил он.
– Идем, не то опоздаем!
Мы опоздали, конечно, но не сильно: завтрак еще не начался, потому что произошла некоторая заминка: сидеть за одним столом участникам Турнира было как-то неловко, поэтому к тому моменту, как мы явились в Большой зал, Крам уже перекочевал за стол Хаффлпаффа.
Флёр Делакур сияла, а вот ее товарки куксились -- всем хотелось проявить себя. Крам был невозмутим, Риддл расточал улыбки, как обычно, а взглядом так и прожигал насквозь любого, кто смотрел на него, - ясно, считывал поверхностные мысли, из которых тоже можно почерпнуть немало интересного. Мелькнет вот этак что-нибудь, что ты сам и не запомнишь толком, а попытаешься, так не сможешь поймать мысль за хвост... Ну да Тому хватало и такого, и если он замечал что-то интересное, то едва заметно улыбался.
А вот Поттер был очень мрачен и вовсе не радовался привалившему счастью. Я бы на его месте тоже не обрадовался: мало того, что угодил в участники Турнира (на котором можно и погибнуть, к слову), так еще в соперниках, помимо иностранцев, которым проиграть не так стыдно, слизеринец!
– Мерлин всемогущий, какая интрига, - проговорил Малфой, тоже осмотрев участников.
– Я не знаю, на кого мне ставить, право слово! На красоту, силу, везение или...
– Ставь на смекалку, не прогадаешь, - улыбнулся в ответ Риддл, - только учти, выигрыш будет мизерным. Многие сообразят поступить так же.
– Тогда я буду ставить против, - невозмутимо ответил Драко.
– Какая-никакая, а выгода.
Я же ткнул локтем Джинни, которая вела себя как-то слишком уж тихо (уж не приложил ли ее Том Обливиэйтом?), и спросил:
– Ну, ты как?
– Иди в жопу, - ответила она, и я с облегчением понял, что разум сестренки не пострадал.
– Нормально. Я повела себя, как последняя дура, а теперь - отстань!
– Том тебе ничего не?..
– шепнул я ей на ухо.
– А в глаз тебе не дать?
– зло прошипела она в ответ.
– Ничего, и успокойся на этом! Девичья честь не пострадала, если ты на это намекаешь. И не вздумай написать бабушкам с тетушкой, они меня убьют!
– Я еще не выжил из ума, - вздрогнул я, потому как, случись что, кара могла обрушиться не только на потерявшую голову Джинни, но и на меня, не уследившего за сестрой.
– Рон, оставь ее, - сказала вдруг Миллисента, сидевшая рядом и прислушивавшаяся к нашему разговору (остальные были слишком заняты ставками на участников Турнира, в смысле, против них).
– Мы уже говорили на эту тему. Де Линт повел себя крайне достойно, пускай ситуация и кажется крайне щекотливой, и довольно об этом.
Я поперхнулся соком.
– Джинни не хватает выдержки, - добавила она, и сестра тяжело
вздохнула.– Ее просто этому не научили.
– А тебя...
– осторожно начал я.
Миллисента в ответ только улыбнулась, а я задумался, какие демоны могут скрываться под этой невозмутимой маской... Так вот решишь, что выбрал спокойную милую девушку, а она как вжарит по тебе Круциатусом, если придешь домой навеселе! Заодно и протрезвеешь...
– Гм... Надеюсь, тебя не затруднит объяснить моей сестре, как следует вести себя в... э-э-э... подобных ситуациях?
– выдавил я.
– Уже, - обронила Джинни.
– Отстань, сказала же!
– Достаточно, Рон, - серьезно добавила Миллисента.
– Этого больше не повторится.
– Могу поклясться, - пробурчала сестренка.
– Не знаю, что на меня такое нашло...
– Взрослеешь, - вздохнул я, доедая завтрак.
– У магглов это вроде бы называется переходным возрастом. Силы много, ума мало... Тьфу, чуть не подавился!
Ну, не давать мне подзатыльников Джинни не обещала...
– Закрыли тему, - холодно сказала она.
– Кстати, дай галлеон! Тоже хочу ставку сделать, а наличности с собой не взяла. Потом верну.
– Какие счеты между нами?
– вздохнул я и выгреб мелочь из карманов, а когда Джинни отошла к букмекерам (да-да, это снова были наши братцы), взглянул на Миллисенту и негромко сказал:
– Спасибо.
– Не за что, - едва заметно улыбнулась она, придвинулась ближе и добавила.
– Джинни была в крайне расстроенных чувствах. Я не могла не помочь ей немного разобраться в себе.
Тут я подумал, что мамочка могла бы подумать о том, что Джинни -- не пацан, и рано или поздно у нее начнется этот самый переходный возраст. Ну а бабушки с тетушкой... гм... Подозреваю, они с высоты своего возраста считали мою сестренку еще слишком маленькой для таких переживаний, а потому и не поднимали подобных тем. Сама же она вряд ли бы пошла просить совета по поводу столь щекотливого вопроса...
– С тобой такое тоже случается?
– ляпнул я, толком не подумав.
– Случается, - совершенно серьезно ответила Миллисента и аккуратно сложила салфетку.
– Но мама научила меня сперва остыть, обдумать произошедшее на холодную голову, а затем уже делать выводы и предпринимать меры.
Я представил, как она застукает меня за шашнями с другой девушкой (ну вдруг мне тоже что-нибудь в голову ударит!), оценит обстановку, спокойно развернется, уйдет, а когда я явлюсь извиняться, выслушает, кивнет и хладнокровно врежет по мне каким-нибудь пыточным заклятием... И сослаться на приворотное зелье, скажем, не выйдет: не для того я так старался на зельеварении и чарах, чтобы не распознать приворот! Девице, возможно, достанется отдельно, но мне от этого легче не станет, даже если в итоге Миллисента меня простит.
Тут я взглянул на Драко и задумался над отношениями его родителей. Конечно, мистер Малфой -- человек не последний, и не каждый осмелится ему перечить, но ведь миссис Малфой - урожденная Блэк, сестра той самой Беллатрисы, а кровь-то не водица... Сдается мне, за закрытыми воротами мэнора порой бушуют такие грозы, что моим мамочке с папочкой и не снилось!
В общем, я решил, что подумаю об этом в другой раз, но на француженок заглядываться все-таки не стану. Не стоят они того...
Ну а Невилла, по-моему, ничто подобное вообще не волновало. Сколько раз я видел, как они с Луной обсуждают что-то (или с жаром втолковывают друг другу какие-нибудь странные теории), просто сидят бок о бок, а то и в обнимку, и окружающие их мало волнуют... Впрочем, чтобы поссориться с Луной, нужно очень постараться, я не уверен, что это даже Тому под силу, а Невилл может, конечно, всерьез обидеться, но, как и Миллисента, сперва переварит эту обиду, а потом уже будет действовать. Причем, вероятнее всего, постарается решить дело миром, а вот Драко, если и смолчит, потом непременно найдет способ отомстить.