Предатель

* * *

Благодаря паэла наше путешествие в Зеркальный город заняло ещё четыре дня, вместо нескольких недель, как я ожидал после разговора с Эйтлишем. Промчавшись через холмистые луга, мы въехали на земли, где холмы становились всё выше, пока не переросли в горы, долины между которыми изобиловали реками и озёрами. Здесь, на извилистых тропах через хребты и долины, огромные лошади, наконец, замедлили ход. Мы проехали ещё много поселений и увидели гораздо больше людей. По их восторженным, зачастую радостным взглядам было ясно, что вряд ли они видели паэла намного больше, чем я. Как и прежде, в поселениях собиралось множество таолишь, но здесь они отвечали Эйтлишу почтением, а не повиновением.

— Мы подождём решения совета, — сказал один седоволосый воин в ответ на увещевания древнего мистика отправиться на север. — Без согласия старейшин к войне приступать нельзя.

Я видел, как на этих встречах Эйтлишь сдерживал себя, как подавлял раздражение и выдавливал из себя заверение, что таковое скоро будет получено. Однако чем больше поселений мы посещали по мере продвижения вглубь озёрных земель, тем глубже становился его гнев. Кроме того, хотя он и пытался это скрыть, мой намётанный глаз на двуличность уловил в его заверениях недостаток убеждённости.

— Ты ведь вовсе не уверен? — спросил я его во время редкого перерыва, когда паэла решили вместо быстрой рыси по горам идти не спеша. — Насчёт решения совета. Ты думаешь, что они могут и отвергнуть пожелания Доэнлишь.

— Я перед ними не отвечаю, — сказал он. — И ни один каэрит не связан их словом. Но наш народ никогда не станет пренебрегать суждением старейшин. А они в своё время сталкивались с конфликтами, но никогда настолько глубокими, как та опасность, что нам сейчас угрожает. Когда встанешь перед ними, Элвин Писарь, говори только правду. Не лги, они узнают.

* * *

Мы прибыли в Зеркальный город вскоре после рассвета третьего дня в озёрных землях, и правильность его названия стала очевидной, как только он появился в поле зрения. Я тихо и бессловесно вздохнул от изумления, когда мой взгляд скользнул по ряду высоких шпилей, возвышавшихся над группой островов в центре широкого озера. Шпили представляли собой массивные угловатые стены, усеянные поднимавшимися по спирали окнами и балконами. Каждый шпиль был, по меньшей мере, в три раза выше самого высокого сооружения в Альбермайне, и над узкими, похожими на иглы вершинами, стайками кружили птицы. Острова, на которых они стояли, соединялись дугообразными мостами, украшенными шпилями поменьше. Озеро казалось неестественно спокойным и отражало город лишь с небольшой рябью, создавая впечатление огромной конструкции, плывущей в лазурной пустоте. Всё это блестело белизной на солнце, поднимающемся над горами, но, тем не менее, сияние незапятнанного мрамора создавало ощущение значительного возраста. В том, как из камня тут создали нечто чудесное, я видел отголоски разрушенного города под горой, только здесь это не были руины.

— Он стоял ещё во времена до Элтсара, — сказал я Эйтлишу, и это был не вопрос, а утверждение.

— Столетия до, и столетия после, — сказал он. — Единственный каэритский город, который избежал разрушения.

— И сколько людей здесь живёт? — спросила Джалайна, с беззастенчивым трепетом глядя на шпили.

— Нисколько. Он был пуст во времена Элтсара. Это его и спасло. И поэтому, чтобы сохранить его, с тех пор он остаётся пустым, за исключением тех случаев, когда созывается совет.

Паэла провезли нас по извилистой тропе к берегу озера, где покачивалась пустая лодка с длинным корпусом, привязанная к берегу верёвкой. Остановившись, Утрен повёл плечами — это был сигнал спешиться. После того, как я слез, он остановился, чтобы в последний раз взглянуть на меня излишне понимающими глазами, а потом тряхнул головой и побежал прочь.

— Считайте, что вы свободны от обязательств, — сказал Эйтлишь сопровождавшим нас паэлитам, спускаясь с рыжей кобылы. — Прошу вас, ради дальнейшего искупления езжайте на север и присоединитесь к Ваалишу.

Его слова, казалось, их не тронули так же, как не трогали и на протяжении всего нашего совместного путешествия. Рвение фанатиков не исчезает просто так, и я знал, что до этого они выполняли его требования исключительно благодаря подчинению воле паэла. Эйтлишь, явно испытывая отвращение к их молчанию, повернулся к ним спиной и двинулся к озеру, где зашёл в воду, чтобы подняться на борт лодки.

— Надеюсь, Элвин Писарь, у тебя есть некоторые знания в области водного транспорта, — сказал он, поднимая весло. — Мне лодки всегда не нравились.

Джалайна взяла на себя управление румпелем, а мы с Эйтлишем работали вёслами.

— Почему они всё ещё здесь? — спросил я у Эйтлиша, кивнув на паэлитов, которые по-прежнему молча и бдительно сидели на берегу. — Ты же их отпустил.

— Ждут исхода совета, наверное, — проворчал он. — Надеются, что их заблуждения окажутся верными.

— Несмотря на суждение паэла?

— Во всех племенах есть фракции. Некоторые жители равнин почитают паэла так же, как вы почитаете мёртвых служителей своей особой веры. Другие, как Мориэт, считают свой договор скорее объединением равных. — Лицо его потемнело, и он бросил взгляд через плечо на возвышающийся город. — И представления Мориэта выросли не на пустом месте.

Джалайна правила к причалу, выступающему из скалистого склона ближайшего острова. Выбравшись из лодки, я взглянул на шпиль, возвышавшийся над нами, чувствуя головокружительное ощущение, что нахожусь рядом с чем-то почти непостижимым.

— Как человеческие руки могли создать подобное? — удивлялась Джалайна, эхом повторяя мои мысли.

— Я читал об огромных гробницах за пределами южных пустынь, которые, как говорят, поднимались на подобную высоту, — сказал я. — В ранних свитках говорится, что их построили огромные армии рабов, захваченных на войне.

— Это строили не рабы. — Она подошла к высокой остроконечной арке, на входе в шпиль, и провела пальцами по замысловатой резьбе, украшавшей мраморный каркас. Завитки напоминали каэритское письмо, которое я видел в книге Доэнлишь, но отличались плавной элегантностью, будто действительно были написаны на камне, а не вырезаны. — Это, — улыбнулась Джалайна, скользнув взглядом по буквам, — создано с любовью.

— Она видит то, чего не видишь ты, Элвин Писарь, — сказал Эйтлишь, проходя мимо меня, чтобы войти в огромное сооружение через высокий арочный проём. — Это не результат воздействия плети.

— Откуда ты знаешь? — спросил я, следуя за ним. Основание шпиля представляло собой большое сводчатое пространство, в котором со сверхъестественной точностью отражались наши голоса. Несмотря на отсутствие памятников или статуй, каждая его поверхность, от пола до потолка, была покрыта тем же плавным письмом. — Ты же не можешь это прочесть? — продолжал я, указывая на массив слов. — Поэтому ведь вы так высоко цените древние каэритские книги? Вы надеетесь, что они дадут ключ к переводу этого.