Предатели Гора

— Я не знаю, — ответила Клодия.

— Нет, — сказал я. — Отношения рабовладельца и рабыни — это отношения полной, беспомощной интимной близости.

— Да, Господин, — прошептала испуганная женщина.

— Безусловно, познание владельца его рабыней, и рабыни её владельцем, не может произойти мгновенно. Это — естественные отношения, и так же, как и любые другие естественные отношения, например, между слином и его хозяином, и они занимают определённое время.

— Конечно, — осторожно согласилась она.

— У тебя есть какие-то вопросы? — осведомился я.

— Как может мужчина, который действительно знает женщину, рассматривать её как рабыню? — спросила Клодия.

— Как раз в этом ничего сложного нет, — усмехнулся я.

Взгляд женщина стал озадаченным и испуганным.

— Это знание даже облегчает вопрос, — объяснил я.

— Да-а, — глубокомысленно протянула она. — Это возможно.

— В этом даже есть особое удовольствие, — добавил я, — в обладании и направлении той, чьи интимные тайны глубоко изучены.

— Понимаю, — вздрогнула Клодия.

— Кроме того, для большинства мужчин необыкновенно важна природа женщины, природа того чем она является на самом деле, скрытая глубоко внутри неё, под грубыми наслоениями искусственности и ограничений, которые должны быть сорваны с неё и отброшены далеко в сторону, чтобы показать истинную женщину, голую и любящую.

— Я люблю мужчин, — вдруг призналась рабыня.

Мне показалось, что она чуть не сгорела от стыда, осмелившись чуть слышно прошептать эти слова.

— Ты стыдишься этого? — поинтересовался я.

— А разве я не должна? — удивилась она.

— Нет, — улыбнулся я. — Ты больше не свободная женщина. Ты больше не должна скрывать свои чувства. Теперь Ты можешь открыто и свободно демонстрировать свой интерес к мужчинам и свою любовь к ним.

— Интимная близость, о которой Вы говорили, те знания о её тайнах, — прошептала женщина, затаив дыхание и схватившись за меня. — Это всё ведь остаётся на усмотрение владельца, не так ли?

— В основном, — кивнул я.

— Но ведь не все рабовладельцы готовы заниматься этим, не так ли? — спросила Клодия.

— Конечно, нет, — признал я.

Я не мог отрицать того, что среди рабовладельцев хватает бессердечных типов, что некоторые из них люди совершенно бескомпромиссные и жестокие. И у монет этих мужчин, точно такая покупательная способность, как и у любых других. Иногда у меня закрадывалось подозрение, что работорговцам банально доставляет удовольствие бросать девушку, всё ещё гордую, не осознавшую себя рабыней полностью, или ту, которая доставила им некоторые трудности, в такую экстремальную неволю. Иногда всего после недели во власти таких животных невольница уже почти готова отдать жизнь только ради, чтобы добиться доброго слова или момента интимной близости. Она готова стать рабыней полностью. Рабыне, конечно, можно слегка ослабить поводок, это считается допустимым в отношениях между ней и её хозяином, но она должна чётко понимать, что слабина может быть выбрана в любой момент, поводок натянется, и встреча с плетью неминуема.

— Насколько же гордой я была, в бытность свою свободной женщиной! — вздохнула Клодия, немного задрожав.

— Ты больше не свободная женщина, — напомнил я.

— И даже какое-то мгновение назад, — прошептала она, — я, уже будучи рабыней, осмелилась подвергать сомнению ваше право на моё использование!

— Это уже более серьезный вопрос, — признал я.

— Какой же гордой я была тогда! — воскликнула женщина. — Накажите меня!

— Нет, — отказал ей я.

— Но я была отвратительной! — признала она.

— Нет нужды накручивать себя этими воспоминаниями, — посоветовал я.

Безусловно, заметь я в её теперешних действиях какой-либо проступок, и я бы проследил, чтобы она была очень обеспокоена данным вопросом.

— А помните, как в камере, в день нашего побега, — улыбнувшись, напомнила мне Клодия, — Вы лежали на мне, прикрывая моё тело своим?

— Помню, — кивнул я.

— Я тогда подумала, что Вы пытались защитить меня, как настоящий джентльмен, — засмеялась она.

— Я действительно защищал тебя, — пожал я плечами.

— Но Вы использовали меня! — усмехнулась женщина.

— Да, — признал я.

— Сзади! — напомнила моя бывшая сокамерница.

— Это было естественно, — заметил я, — в том положении в каком мы лежали.

— Я тогда была поражена, — призналась она.

— Просто в тот момент Ты была всего лишь наивной свободной женщиной, — пояснил я.

— Но я была свободной женщиной!

— Верно, — согласился я.

— И Вы всё равно использовали меня таким способом, несмотря на то, что я была свободной женщиной! — попыталась возмутиться Клодия.

— Конечно, — кивнул я.

— И как же Вы посмели сделать это? — спросила женщина.

— Это было несложно, — усмехнулся я.

— Нисколько не сомневаюсь, — проворчала рабыня.

— К тому же Ты была в очень удобном для этого положении, — напомнил я.

— Теперь знаю, — сказала она.

Перекатившись на спину, я стал любоваться на звезды. Ничто не мешало моему занятию. Парус был спущен, галера шла по течению, используя силу Воска для своего движения.

— Думаю, Вы использовали меня тогда, чтобы снять напряжение, — заметила она.

— О-о? — удивлённо протянул я.

— Да, — кивнула рабыня, прижимаясь ко мне. — Я слышала как-то раз, как мужчины говорили об этом. О том как они походя использовали своих рабынь, перед боем, чтобы снять психологическое напряжение. Думаю, что Вы использовали меня просто, чтобы расслабиться перед тем, как откроется дверь в камеру.

— Просто? — уточнил я.

— Да! — надула она губы.

— Не стоит недооценивать себя, — улыбнувшись, посоветовал я.

— Господин! — засмеялась Клодия, прижимаясь ко мне губами.

— На живот, — скомандовал я, и рабыня немедленно и беспрекословно повиновалась мне.

— Я люблю быть рабыней, — простонала она, — и служить мужчинам!

Незадолго до рассвета мы услышали тяжёлые шаги по палубе.

— Это за мной, — пробормотала Клодия, цепляясь за меня. — Он посадит меня в трюм!

— Верно, — кивнул я.

— Но Вы же можете задержать меня немного подольше в своих руках? — с надеждой в голосе спросила она.

— Если только на мгновение, — ответил я.