Преддверие войны

— Сегодня двадцать первое июня, следовательно, сборы закончатся двадцатого июля, и вечером того же дня вы все можете быть свободны. Расчёт получите сразу же по убытию, как и все документы, подтверждающие, что вы проходили военно-полевые сборы. В дальнейшем вам они очень пригодятся. Надеюсь, что эти сборы станут не последними, так как за месяц научить чему-то основательному невозможно, а сделать из вас офицеров, и вовсе блеф.

Мало кто сомневался в словах полковника, но чисто из чувства противоречия студенты вновь загалдели, пытаясь таким образом выразить свой протест. Впрочем, руководству на их протест было глубоко всё равно.

— У кого есть ещё вопросы?

Вопросы, конечно же, оставались, тем более, что взводов стояло в строю пять, а вопросов задали пока только три, и это только если посчитать одну нашу роту, а их всего пять.

— Чему нас тут научат? Ведь вы и сами сказали, что за месяц ничего путного из нас не получится, тогда зачем стараться?

— Вопрос понятен. Вас станут учить дисциплине и умению подчиняться. Поверьте, это очень трудно: научить вчерашних студентов, прошу прощения, действующих студентов, азам военной службы. Поэтому и следует начать с элементарного, чтобы в дальнейшем ваши знания легли на основной базис. Надеюсь, это всем понятно? Ну, и следующий вопрос прошу задать пятый взвод. Слушаю вас внимательно, и желательно, чтобы вопрос оказался не только по существу, но и ёмким, и вы потом не бегали по всему лагерю и не рвались ко мне в служебную палатку, задавая очередной животрепещущий вопрос, который не удосужились задать тогда, когда это требовалось.

Над строем повисла тишина, наверное, минуты на две, новобранцы готовились спросить что-то посерьёзнее, но как это часто и бывает, когда долго думают, никаким особо серьёзным этот вопрос и не оказался.

— Господин полковник, свой распорядок мы знаем, когда увольнение — тоже, про деньги вы всё сказали, а выбираться отсюда потом как? И если наша одежда порвётся, и вообще, мы оторваны от всего, в том числе и от женщин, и от газет. Как эти вопросы вы намерены решать?

— Гм, отвечаю. Одежду вам выдадут полевую, солдатскую, в том числе, сапоги, а без женщин месяц можно и потерпеть. Уверяю, заняты службой вы окажетесь по полной программе, и всё, что вам захочется — это спать, и есть, и одного, и другого вам будет постоянно не хватать, но месяц пролетит очень быстро. Свежие газеты вы можете читать в специальной палатке-библиотеке, в ней имеются подшивки, которые можно брать, но в большинстве своём читать только на месте. Что касается вывоза вас отсюда, то все общины окрестных деревень оповещены, и они с радостью отвезут вас до ближайшей станции железной дороги в город Ливны или Орёл. Цены за проезд никто из них сверх меры задирать не станет, о чём их предупредят отдельно.

Полковник сделал паузу, выжидая следующего вопроса, но его никто не задал. Большинство студентов узнали всё, что хотели, а остальные уже не могли пробиться со своими мелкими и частными вопросами. И всё же, остальные взвода других рот имели право на свои вопросы, и они их стали задавать, хотя все последующие частично повторяли предыдущие, либо вообще к делу имели мало отношения. Наконец, и они иссякли.

— Ну, раз вопросов больше нет, то прошу взводных отправить свои взвода на учебные занятия и одновременно организовать получение студентами полевого обмундирования у старшины в каптёрке. За сегодня все должны оказаться переодеты и желательно коротко подстрижены. Полковой парикмахер стрижёт бесплатно! — специально повысил голос полковник, — и быстро, — добавил он уже гораздо тише, но его услышали.

В строю послышались смешки и подтрунивания друг над другом, но в целом студенческая масса смирилась с неизбежным. С одной стороны — это долг, с другой стороны — карьера, тут уж не захочешь, но пойдёшь, да и общество осудит, что подчас оказывалось страшнее всего. Вот все и смирились.

Наш командир взвода подпоручик Григорьев повёл нас сразу в учебную палатку, где, рассадив за столы, стал долго и нудно рассказывать, что мы станем делать в этот месяц, как и зачем.

Так прошло время до и после обеда, за которое мы по одному, по два человека подходили к палатке старшины и получали полевую форму. Всем досталось чистое и новое обмундирование, и даже выдали сапоги. Это не очень радовало, так как сапоги оказались очень грубыми, и многие натёрли себе мозоли в первый же день, и только счастливчики вроде меня получили их в течение недели.

А дальше нас стали брать в ежовые рукавицы, выгоняя по утрам на зарядку, которая с каждым днём увеличивалась, как по времени, так и по нагрузке: сначала бегали короткие дистанции, потом километр, а через неделю уже два километра, с обещанием под конец обучения ежедневно бегать дистанцию по три километра.

В общем, началась настоящая армия, какая она есть, добавились занятия на строевом плацу, занятия по боевым предметам, рытьё окопов, изучение оружия и подобные тренировки. Субботы мы дождались быстро, и полковник оказался прав во всём: с каждым днём о девушках думалось всё меньше, а о вкусной и сытной еде всё больше. Армия, что сказать…

Вторая неделя началась с изучения оружия, которое я уже изучил ещё в лаборатории. Лезть вперёд и говорить, что я знаю его устройство и умею стрелять, я не стал, но мой почти профессиональный навык обучающий нас унтер всё равно заметил.

— А ты где так научился?

— Батя у меня офицером был, с собой брал на занятия.

— А, тогда понятно. Вот, берите пример с Дегтярёва, студенты…

Пётр глянул на меня и ухмыльнулся, другие же студенты только переглянулись и стали грызть металл оружейной науки дальше.

За прошедшую неделю мы перезнакомились со всеми прибывшими, но близких отношений пока ни с кем не сложилось, не до того просто. Времени в обрез, все дико уставали, не до разговоров, да это особо и не приветствовалось. Все мы здесь временные. А в остальном мне здесь нравилось.

Глава 15 Стрельбы

После интенсивных занятий по изучению стрелкового оружия, его разборке и сборке, нас, наконец, отправили на стрельбы. К сожалению, заниматься своим пистолетом мне пока оказалось некогда, он так и пролежал всю неделю в сейфе. Почти все студенты, прибывшие на полигон, обладали даром: кто-то совсем слабым, кто-то — посильнее, но у всех он имел свойства, если так можно выразиться, исключительно мирные.

За этот неполный год обучения в академии я уже понял, что дар с боевыми возможностями — огромная редкость, и большинство его обладателей приноравливались к нему, как могли, применяя либо в качестве защиты, либо, в совсем уж редких случаях, для нападения. Мне же, в некотором смысле, повезло, я мог применять свой дар и в качестве защиты, и в качестве нападения, но кратковременно.

Большинство студентов не распространялись насчёт свойств своего дара, либо сильно преувеличивали его возможности, ради хвастовства. Обладали ли каким-то даром офицеры нашего учебного батальона, я не знал, надеюсь, что да, но не факт. Поэтому все предпочитали воевать обычным оружием, а специальные разработки, которые осуществлялись на секретных производствах, в войска не поступали. Ими занимались люди, имеющие технический дар, как в прямом, так и в переносном смысле, и затраты на производство подобного оружия в десятки раз превышали стоимость обычного.

Конечно, оружие, работающее на эфире, обладало гораздо большими разрушительными свойствами, особенно машины, но не всякое государство могло потянуть производство и использование подобного вооружения долгое время. Войны скоротечными бывают редко, как правило, всё происходит быстро в борьбе со слабыми государствами. Склавская империя слабостью не страдала и, наученная горьким опытом предыдущих поколений, готовилась к войне заранее, отсюда и посыл.

Все эти мысли мелькали в моей голове, пока мы шли пешком до стрельбища. Идти пришлось немало, около десяти километров, по солнцепёку. Каждый, в том числе и я, нёс на плече винтовку, на поясе — длинный склавский штык от неё, плюс подсумок с лежащими в нём железными болванками от гранат. Дополнительно на поясе висела фляга с водой, а на спине лежала шинель в скатку, чтобы уж точно чувствовать себя настоящим солдатом.

Говорят, что такую амуницию надевал на себя при инспекции войск сам император, но врут, поди, слишком неудобно и тяжело, зачем ему это?

Мои мысли перебил шагающий рядом унтер, что постоянно подгонял отстающих, покрикивая на них, но делал это беззлобно, чисто для подбадривания.

— Это вам, господа студенты, наука на будущее, чтобы вы знали, каково это, солдату пёхом идти, а не на лошади ездить! Попробуете солдатского хлебушка, да потом своим обольётесь, всё лучше поймете простого воина. На склавском солдате все войны держатся, на нём да на воинском искусстве офицеров. Офицер всему пример, а командир, что солдата понимает, — умный и справедливый, а за таким солдат с готовностью в бой пойдёт, не бросит и не предаст. Запомните это, ребятушки. Наука побеждать тяжела, а солдатский хлеб горек и солён от пота, зато и пользы он приносит много. Как говорят доктора, витамины в ём есть скусные, от любой глупости и напасти предохраняют. Вот так… Мотайте себе на ус, хотя ус у вас больно жидкий ещё, но ничего, поживёте с моё, загустеет. Кхе.