Предельный квант

— Интересно другое. Катализатор, как известно, обшит высокоэнергетическим полимерным сплавом с теплоаккумулирующим эффектом, который простой горной киркой не то, что проломить, даже поцарапать невозможно. Так вот, местные рубили его как масло простыми топориками, представляете? Наши один из таких топориков вежливо отобрали, оказалось, что рубящая часть в нём сделана из настолько прочного сплава, что он даже алмаз может порезать. Откуда у местных такие технологии, загадка. Возможно, где-то ещё отколупали у нас. Шучу, конечно.

— Печки! — захохотал Трунгх.

Настроение его явно улучшилось.

— Ну и ну. Поистине удивительные дары преподносит иногда нам Бог из машины. Ладно, ступай, доклада жду ровно через четырнадцать стандартных дней, ни днём позже.

Миэт тихо удалился, выдохнув только после того, как вышел из кабинета. Поморщившись, аккуратно вытащил пронзающий болью окровавленное запястье кусок стекла.

Я сидел на циновке в школе у Като с затёкшими от длительного пребывания в позе полу лотоса ногами и тщательно повторял пером начертания, которые тот выводил на доске. Вдруг в дверь бесцеремонно вломились. Возмутителями спокойствия оказались двое моих старых знакомых, которых я встретил на утёсе. Мужчина с длинными чёрными волосами и треугольной татуировкой на щеке теперь был одет в тёмно-синее кимоно, бородач же пришёл в бессменной серой рубахе.

Длинноволосый, не разуваясь, быстро подскочил к Като и начал стремительно что-то показывать резкими жестами. Бородач равнодушно стоял у входа, разглядывая ногти на своих руках. Синее кимоно во время разговора периодически кидал на меня суровые и неодобрительные взгляды. Он явно был взволнован и раздражён. У меня не оставалось иллюзий, что немалую долю этого волнения вызывал именно я. Като спокойно слушал, лишь изредка посматривая на меня приободряюще. Я попытался было вскочить и уточнить, что же произошло, но Аса посмотрел на меня серьёзно и поводил головой из стороны в сторону останавливая.

Разговор был недолгим, после чего длинноволосый схватил лист рисовой бумаги, быстро окунул перо в чернильницу, яростно начертил несколько символов и бросил в мою сторону. На мгновение пристально посмотрел мне прямо в глаза, после чего оба удалились так же бесцеремонно, как и прибыли. Я поднял листок бумаги, с которого ещё капали невысохшие чернила, и прочитал: «Тебе здесь не место». Моего небогатого опыта чтения хватило, чтобы ясно и однозначно понять посыл.

«Ну что, милый отпуск в деревне окончен?» — саркастически заметил мой внутренний скептик. Эх, вдарить бы этому голосу по его ухмыляющейся роже. Я подошёл к Като с листом бумаги и завёл разговор:

— Что произошло? Чего они хотели?

Като успокаивающе положил мне руку на плечо, после чего взял мой листок, и дописал:

— Наш мир стирается всё быстрее и в этом Армант отчасти винит тебя.

— Армант – это длинноволосый в кимоно? — раздражительно спросил я.

— Да, это наш хранитель спокойствия.

— Хранитель спокойствия? — я уже полностью перестал что-либо понимать. — А что это за, хм, должность?

— Если, по-вашему, земному, это начальник гарнизона в Эльтаине, — с лёгкой улыбкой ответил Като.

«Да уж, спокоен как слон», — со злорадной ухмылкой подумал я.

— А что ты говорил про стирание мира? — перешёл я к главному вопросу.

— Этот мир и все мы вместе с ним уходит в прошлое, уступая дорогу молодым мирам, — туманно ответил он.

— Что значит «уходит в прошлое» — удивлённо спросил я.

— Стирается и высвобождает информацию, — опять загадкой ответил Като.

— Ты совсем меня запутал, расскажи подробнее.

Като жестом показал, что лист уже полностью исписан, и повернулся к доске, завершив короткую беседу. Эх, как меня бесило это негласное правило, что разговор в нашем импровизированном чате оканчивается, когда на листе не остаётся свободного места! Я попытался предложить поговорить на новом листе, но Като уже вовсю чертил на доске окружности с линиями, не обращая на меня никакого внимания.

Сегодня, в рамках нашей послеобеденной трудовой практики, мы собирали вишню. Аса с улыбкой поглядывал на мою рубаху, которая уже полностью покрылась красными потёками и вальяжно срывал ягоды, собирая в большую плетёную корзину.

Я достал из рюкзака лист бумаги, откупорил чернильницу, — «эх, шариковую ручку бы сюда!» — и написал вопрос:

— Слушай, а ты, случайно, не знаешь, почему Армант на меня так взъелся?

Аса развёл руками, подумал немного и, взяв у меня перо, решил дополнить свой ответ.

— Чужаков он опасается. Они баламутят информационное поле.

— Информационное поле? — с недоумением спросил я.

Аса почесал в затылке и продолжил:

— Мы, местные, стараемся беречь количество информации и по пустякам её не создаём.

— Какой информации? Что значит беречь?
– опять я чувствовал себя полным идиотом.

— Любое действие, будь то слово или поступок, увеличивает количество информации в информационном поле Ин. А новую информацию нельзя создавать праздно и по всяким пустякам, — глубокомысленно заявил Аса.

— Так, давай разберёмся. Что такое информационное поле Ин? — поспешно спросил я, стараясь не потерять мысль.

— Вся информация, которая есть на нашей планете, — улыбнулся Аса, будто рассказывал несмышлёному ребёнку о том, почему солнце светит.

— То есть эта планета называется Ин?
– уточнил я.

— Ин — это всё вокруг, — неопределённо ответил он.

— Ладно, с этим попозже. А почему нельзя, как ты говоришь, создавать новую информацию по пустякам?

— Это непреложная истина. А «что там и почему?» — такие вопросы вон, пойди к Като и задай, — весело начеркал Аса.

Я хотел выписать ещё массу вопросов, но обнаружил, что листок, к этому времени изрядно испачканный вишнёвым соком, был уже забит текстом на все сто процентов. Аса, будто читая мои мысли, дружелюбно оскалился и, подхватив корзинку, зашагал к следующему дереву.

Очень интересно, но ничего не понятно. Местные боятся сказать лишнее слово, чтобы не потревожить какое-то поле, Армант на меня взъелся так и не понятно почему, только конфликта со здешними шишками мне не хватало. И смешно, и плакать хочется. Ладно, и не такие проблемы мне приходилось решать, раскапывая кипы финансовой документации сомнительных ай-ти компаний.

В чернильных пятнах, вопросах и грядках прошло ещё две недели. Рано утром в дверь, как и всегда, постучал Аса. Я протёр глаза и поморщился. Жаль, в долине Таин не принято проявлять агрессию, надавал бы по этой курносой физиономии. Я открыл дверь, в дом ворвался холодный и сырой рассветный воздух с запахом земли, заставив меня поёжиться. Аса стоял не в обычной рубахе, а при полном параде, в длинном изумрудного цвета кимоно. Он протянул мне свёрток с запиской: «Одевайся, мы идём на Собрание!»