Предельный квант

— Да нет здесь никакого секрета, — начал спокойно рассказывать Аса, — в серых рубахах ходят простые работники, дети и другие непосвящённые. Ещё их называют не познавшими. В кимоно — только познавшие Ин или, по-другому, — посвящённые. Цвет определяет эмоциональный посыл человека. Изумрудный — цвет единения с природой, - открытость и умиротворение. Ультрамариновый — цвет спокойного моря, уверенность, сила и мирная непоколебимость. Тёмно-синий — цвет разбушевавшийся стихии, демонстрация опасности, взволнованности и гнева. Чёрный — цвет пустоты, символ власти и следования пути Ин. Серый — цвет покорности и готовности служить.

В голове цепочкой рваных кадров промелькнули Армант: сначала в ультрамариновом кимоно, потом в синем; Аса — в изумрудном; Элеосин в черном и я в сером. Последнее особенно улыбнуло.

— Понятно, — хмыкнул я, — Мог бы и сам догадаться. А скажи, почему меня допустили на Собрание в кимоно в тот раз? Куда мне до познания пути Ин, я сейчас даже не представляю, что это такое.

— Вопрос сложный, честно говоря, я и сам не понимаю. Насколько мне известно, Элеосин сказал, что так будет лучше и для тебя, и для всего посёлка. Армант был категорически против, но слово главы у нас — закон.

— Интересно, — задумался я, откинувшись на стуле, рассматривая сиреневые облака и начавший темнеть западный холм.

Я уже начал дремать, как со стороны дороги послышался грохот и чьё-то оханье. Мы с Асой выбежали к источнику звука и удивлённо переглянулись. На дороге стояла повозка, гружёная чем-то объёмным и тяжелым, судя по глубоко врезавшимся в землю колёсам. Это крупное нечто было покрыто белой плотной тканью. Из-под ткани вырывались языки пламени. Рядом с повозкой стоял растерянный паренёк лет пятнадцати со всклокоченными волосами и держался обеими руками за голову. Пламя начало охватывать всю повозку, ткань стала плавиться, поглощенная вонючим чёрным дымом. И уже через минуту перед нами вместо повозки среди краснеющих угольков стояли два белых камня-печки, покрытых сажей.

— Достанется ему, — хмуро заметил Аса, сочувственно глядя на паренька, — Хорошо, хоть лошадь догадался отвязать.

— Что это было вообще? — с вытаращенными глазами выговорил я.

— Несоблюдение техники безопасности, так у вас на Земле говорят, — усмехнулся Аса, — Во-первых, камни нужно загружать в телегу только поздно ночью, предварительно дождавшись, когда остынут, во-вторых, тщательно упаковывать в белую ткань, чтобы ни один луч не попал внутрь. В-третьих, при перевозке постоянно проверять, что ткань полностью закрывает камни и верёвки не размотались. Обычно их перевозят вдвоём. Один ведёт лошадь, второй следит за дорогой и проверяет ткань и верёвки. Но парень, видимо, хотел доказать кому-то, что уже достаточно взрослый для посвящения в познавшего Ин. Погрузил всё сам и попёрся сюда. Крепления, ожидаемо, разболтались, пока телегу трясло в пути через Разделяющую Гряду, и вот результат.

— И что теперь делать? — смутился я, испытывая по отношению к парню испанский стыд.

— Да что делать? Дождёмся глубокой ночи, аккуратно запакуем и довезём куда надо. А этого – к Арманту, пусть разбираются там сами, — небрежно бросил Аса.

— Слушай, давно хотел спросить, всё никак не представлялось подходящей возможности. А что это за камни такие, каким образом они так сильно греют воздух и вообще, откуда вы их берёте?

Аса сосредоточился и тоном учителя истории начал неспешный исторический экскурс.

— Их называют солнечными камнями, привозят из земель Суин. Одни говорят, что камни там просто сами появляются в степи, другие – что они с неба падают. В байки ни тех ни других, я, конечно же, не верю. Жители этих земель — люди бесчестные, не следуют пути Ин и любят красочно приврать. Мы вынуждены терпеть с ними бартер, так как камни незаменимы в хозяйстве, но на этом прохладные отношения с суинцами и заканчиваются. Камни у нас появились оборотов пятнадцать назад. Раньше, в моём детстве, готовили в печах, собранных из кирпича. А потом, когда солнечных камней стало хватать на всех, старейшины Эльтаина запретили разведение огня.

— Почему запретили? — удивился я.

— Плохие ассоциации. Дым и пепел — признаки стирания. Для нас разведение огня — кощунство. Раньше его использовали неохотно и лишь по необходимости. Но, найдя более чистый способ, сразу же ввели запрет.

— А как же обжигание камня, ковка, и прочее? — с интересом спросил я.

— Этим занимаются в других поселениях. Как ты уже успел заметить, в долине практикуется чёткое территориальное разделение труда. Обжигают камень и производят кирпичи, а также прочие изделия из породы — в Глотаине. Железо куют в Мэтаине. Мы же — земледельцы и можем обойтись без огня. Разве что, используем свечи, но они не дымят и не оставляют пепла, поэтому не запрещены.

— Теперь более-менее ясно, — я вспомнил, как Аса яростно тушил костерок в мой первый день пребывания в Эльтаине. — Ты говорил, что этот парень хочет стать посвящённым, но при этом суинцы не следуют пути Ин. Как это?

— В основном не следуют, некоторые всё-таки прозревают и, выполняя вот такие задания, становятся посвящёнными и перебираются в одно из поселений Таин. Мне именно поэтому по-человечески жаль паренька. Он движется в правильном направлении, но пока ещё зеленоват. И сегодня ему не видать посвящения. Но Армант – человек рассудительный и доброй души. Я уверен, что ему дадут ещё одно испытание и в этот раз всё получится.

«Армант - человек доброй души. Да уж», — я поморщился. Тут мне пришла в голову мысль.

— Слушай, а ты сам — уже посвящённый?

— Да, меня приняли восемнадцать оборотов назад, как раз в его возрасте, — Аса кивнул в сторону парня, который так и стоял, взявшись за голову, с ужасом рассматривая догорающие угли, бывшие ранее повозкой.

— А какое у тебя было испытание?

— Не самые приятные воспоминания, - поморщился Аса. Давай как-нибудь в другой раз.

— В другой, так в другой, — пробурчал я.

Сколько уже его знаю, а загадок только прибавляется.

– Ладно, давай здесь приберёмся. Бегом за водой, — кивнул я пареньку, который на мгновение застыл, а потом, наконец, сообразил, что обращаются именно к нему, и ринулся к ближайшему колодцу.

— Погоди, — бросил я ему вслед, — Как тебя звать-то?

—Рина, — звонко отозвался тот и скрылся за высаженными по окружности розовыми кустами.

Элеосин и Армант брели по узкой тропинке, петляющей между яблоневыми деревьями личной посадки семьи главы.

—Ты что-то хотел мне рассказать? — Показал Элеосин едва уловимый набор жестов.

— Да, господин, — ответил Армант, смотря в пространство перед собой.

—Я слушаю, — глава пригласил собеседника продолжать, умиротворённо вдыхая ароматный вечерний воздух.

— Смотрящие за лесом докладывают обо всё больших изменениях у восточного утёса. Поражённые деревья уже добрались до опушки на его вершине. Скоро туда придёт ничто, а изменения перекинутся в долину. Доберутся до наших садов. Тьма надвигается, мой господин. Моё сердце обливается кровью. Подарите совет. — Армант склонил голову.