Предназначение. Сын своего отца

Отпрыгнув назад, он успел поднять голову. Что-то огромное, огненное валилось сверху.

Ему спасла жизнь молниеносная реакция. Падающая горящая мачта пиратского

корабля придавила добрый десяток дерущихся: семь или восемь нордийцев и двоих

геммцев. Точнее, убила одного геммского матроса. Другой, капитан Нгуен де Торро

увернувшийся от падающего столба, попал под удар стального подвижного блока по

голове, и его приняли за мртвого. Получив поддержку со стороны стихии и увидев

падение капитана, матросы с «Ветерка» ожесточнно набросились на врагов, и через

пятнадцать минут вс было окончено.

Последних пиратов баграми и пинками сшибали за борт, пока кто-то не догадался

сохранить жизнь хотя бы раненым, чтобы было кого допросить.

Де Торро пришл в себя только когда вблизи «Ветерка», покачиваясь, остановил

свой бег подоспевший из Рива корвет. Догоравшая пиратская посудина, наполовину

погрузившись в воду, дрейфовала в паре кабельтовых, а на палубе брига уцелевшие после

схватки пытались разгрести горы обломков и кучи порубленных тел.

Хлодвиг, падая из седла завалившегося в придорожную канаву коня, видел вс.

Видел, как торжествующе вскинул окровавленный меч Отар, как валится на землю Кор, из-под распоротой на левом боку кольчуги которого струйками сбегает в пыль кровь.

Выкарабкавшись на дорогу, Мастер разглядел, как описывает дугу в воздухе Эрг, вылетев

из седла убитой лошади. Он с замиранием сердца ждал, что сейчас Хорд взмахнт мечом...

Но сотник, убедившись, что юноша не подат признаков жизни, пришпорил своего

138

скакуна, удирая от приближающейся погони. Тогда Старый Рыцарь повернул голову в

сторону Кора. От серого неподвижного лица юноши и лужи крови у его бока Хлодвигу

стало плохо. Чувствуя накатывающую дурноту, он провалился в кромешную темень.

– Чего ты добился?
– Барц негодовал, и его вечная улыбка превратилась в хищный

оскал, от которого стало жутковато даже видавшему виды Хорду.
– Я потерял троих

нужных мне людей. Мы так позорно бежали, что ничем не отличались от рядовых

дорожных грабителей. У тебя есть гарантии, что в Кроне не обратят внимания на эти

художества? Не придтся ли нам вс бросать и удирать из страны на совсем, благодаря

твоей блажи?

– Успокойся, Рихард! Не надо брызгать слюной! Одного из щенков Отар, похоже,

пришил. Второй тоже мало походил на живого. А на старика я донесу как на предателя.

Ради того, чтобы сбросить их со счетов, стоило положить троих твоих людей.

– Вот именно, моих! Ты зря обольщаешься! Мы ничего не добились. Мы не только

не получили бумаги Отгара, но и позволили им попасть в руки новых людей. И даже я не

знаю, чего там мог понаписать тот идиот.

Глаза Хорда лихорадочно блестели, и было неясно: смется ли он над нордийцем

или так реагирует на нервное напряжение. Открытое забрало не скрывало дргающегося в

тике тонкогубого рта. Рыцаря явно взбесил отпор, который оказали юнцы, ведь тремя

трупами дело не обошлось. Ещ у одного нордийца была легко рассечена рука, а другой

ежеминутно прикладывал тряпицу к уху, из которого сочилась кровь после сильного

удара по шлему. Чехлы на щитах обоих рыцарей превратились в лохмотья, а гербы под

ними блестели свежими царапинами.

Барца же взбесила лгкость, с какой сотник распоряжается жизнями его людей, о

чм он не преминул высказаться Хорду.

– Я работаю не только и не столько на себя, господин Барц,- отрезал тот.
– И мне не

ясно, почему Вы противитесь моим стараниям принести пользу вашему королевству? Как

я понимаю, эти люди клялись умереть за Нордию, что они и сделали. А почему Вы, господин Барц, даже не обнажили меча, когда умирали Ваши подчиннные?

Нордийца передрнуло. Он побледнел, собрался внутренне, и его широкое

добродушное лицо озарилось улыбкой, не предвещавшей ничего хорошего.

– Господин Хорд, я не считаю за доблесть участвовать в избиении младенцев. Пусть

даже тех, что уже научились кусаться. Это во-первых. Во-вторых, - если бы не я, то вас

накрыли бы рыцари из деревни. В-третьих, - я не хочу повторять ошибок Отгара, позволившего себя убить и поставить под удар вс наше дело. Сначала нужно исправить

его ошибки, а уж потом совершать свои. Кроме того, моей задачей является работать

головой, а не острой железной палкой. Но если господин Хорд сомневается в моей

смелости, то я готов скрестить с ним сво оружие в любое время после того, как я передам

дела преемнику.

Хорд ни в чм не сомневался. Ему просто нужно было сорвать свою злость. И он

добился своего, задев самолюбие обычно невозмутимого партнра. Разозлил Советника и

успокоился сам. Чуть заметно улыбнувшись, сотник постарался разрядить обстановку.

– Брось обижаться, Рихард! Никто в твоей доблести не сомневается, но нам обидно, что ты стоял в стороне. Мы вырвем эти чртовы бумаги. И не позднее, чем сегодня ночью, если старый простофиля Хлодвиг не отправится вслед за своими выкормышами раньше.

– Простите, господин Лорд-адмирал, но капитан де Торро не может прибыть к Вам.

Он болен и просил Вас приехать к нему на «Ветерок».

Командующий морскими силами поморщился. Он и так бросил вс, чтобы

помчаться в порт для доклада о морском бое. Теперь ему предлагают усесться в шлюпку и

плыть на корабль.

– Он, вероятно, ранен?

139

– Да, Ваше Сияттельство. Именно поэтому он не смог передать рапорта в

письменном виде.

Де Торро и в самом деле едва держался на ногах. Точнее, его поддерживали двое

таких же оборванных и обожжнных матросов, перевязанных на скорую руку.

На палубе высокого гостя встречали перешедшие с корвета, подоспевшего на

помощь «Ветерку», матросы. Их легко можно было отличить по чистенькой свежей форме