Председатель (сборник)

Та машинально берет, и смех замолкает на ее губах. Только сейчас заметила она, что молодая женщина перед ней готовится стать матерью.

Она быстро заворачивает солонину в бумагу и сует жене бригврача, а сверху кладет ее вещички.

— Я не могу так.. — шепчет жена бригврача. — Возьмите.. — она пытается отдать трусики и лифчик продавщице.

— Да мы что — ироды, что ль, какие?! — гремит та. — Что у нас вовсе совести нет?! И думать на смей!..

— Спасибо... — тихо говорит жена бригврача. Совсем без сил тащится она назад к вагону...

...В вагон только что вернулись одноглазый и артистка. Одноглазый со злобой швыряет свою рубашку на лавку.

— Не берут!..

Артистка же принесла несколько сверточков, не бог весть что: буханка хлеба, огурцы, кулечек с крупой, брусок масла. Но, конечно, все рады и этой незатейливой снеди. Разбирая по обыкновению продукты, черненькая откладывает масло, бормоча

— Это Нине большой и Нине маленькой.

— Простите! — вдруг громким незнакомым голосом говорит артистка. — У нас еще не коммунизм. Я тоже люблю масло!

— Да разве я для себя... — растерянно лепечет черненькая.

Эта выходка так не соответствует широкой, щедрой натуре артистки, что всем становится не по себе. Наступает неловкое молчание.

И тут появляется жена бригврача, С нежным торжеством, белая от непомерного усилия, она протягивает спутникам кусок солонины.

— Дусенька, — говорит она, — не ты одна хитрая... Правда, тетя Паша, мне этого нельзя?..

Артистка вдруг разражается бурным плачем. Тетя Паша ласково обнимает ее за плечи, прижимает к себе.

— Ну ладно, ладно, успокойся!

— Я никогда не была матерью, — сквозь слезы говорит артистка, — мне вдруг так обидно стало, — все ей да ей... Я сволочь, тетя Паша!..

— Ты хорошая... Во всем этот дьявол сивый виноват... Знаешь, дедушка, — обращается она к старику, — не мутил бы народ, лучше бы сошел себе потихоньку. А то и до греха недалеко.

— Не пугай, — нагло говорит старик, — не таких видели.

— Вас серьезно просят, — подняла заплаканное лицо артистка

Старик медленно оглядывает ее снизу вверх и задерживается взглядом на Красной звездочке.

— Не трет сосок-то?

К нему кидается человек, который все потерял.

— Не смейте оскорблять!.. — воскликнул человек, который все потерял.

Старик иронически посмотрел на него.

— Полицай! — с ненавистью говорит черненькая. Старик буровит ее глазами.

— Нет, милая, у нас документ в порядке. На Тоболе немца не было.

— Ишь, черт лысый, с самого Тобола притащился народ грабить!

— Тебя-то, миленькая, не ограбишь, поди, до штанишек проелась.

Входит одноглазый, бросает гимнастерку:

— Не берут!

...Ночь. Трясется вагон. Поезд идет очень тихо, одолевая подъем. На своем месте зашевелилась, приподнявшись, девочка одноглазого, видимо, яркий лунный свет, льющийся в окно, согнал с нее сон. Девочка заглядывается на что-то, и глаза ее расширяются ужасом.

У печки, на мешке, сидит, раскорячившись, старик, в руке у него посверкивает нож, лунные блики скользят по лицу, по голому черепу, а челюсти равномерно чавкают, уничтожая сало. И этот залитый луной жующий призрак, видно, пробудил в девочке какие-то страшные воспоминания. Она закусывает пальцы, чтобы не закричать, и все дальше, дальше забивается в угол, ее маленькое тело трясется от страха и сдерживаемых слез. Она невольно толкает одноглазого, тот мгновенно вскакивает и видит ее искаженное ужасом лицо.

— Что с тобой?..

— Мне страшно, страшно!.. — девочка показывает пальцем на старика. Вурдалак!..

Одноглазый успокаивает ее, гладит по голове, уклады-вет и закутывает одеялом.

— Никого нет, — шепчет он, — это тебе приснилось. Девочка затихает.

Одноглазый проходит к лавке, на которой спит корреспондент, трогает его за плечо. Тот подымается.

— Надо со стариком кончать, — тихо говорит одноглазый.

— Кончать?

— Ну да! Ссадить его втихую, пока люди спят.

— Лучше бы на станции...

— Не по-фронтовому это! — зло говорит парень. — Когда еще будет станция? Не хотите, управлюсь сам. Смута от него, грязь...

Парень проходит к печке, корреспондент чуть замешкался, натягивая сапоги.

— Слушай, дед, — говорит парень старику, — ты сам сойдешь или тебе помочь?

Старик мгновенно, с легкостью, неожиданной в его крупном, старом теле, вскакивает: месяц играет на лезвии ножа в низко опущенной руке.

— Я старичок острый, -говорит он холодно, — смотри, не порежься!

— Вот что, — задумчиво говорит одноглазый, — я думал, ты просто мешочник, а ты, видать, зверь покрупнее.

— Какой есть...

И тут парень делает внезапный выпад, он бьет старика в подбородок, а когда тот невольно вскидывает руки, другим ударом вышибает у него нож.

Обхватив старика поперек тела, парень тащит его в тамбур. Старик тщетно цепляется за лавки. Парень выволакивает его на площадку, но старик вцепляется в поручни и столкнулть его нет никакой возможности.

Забрав туго набитый мешок старика, корреспондент тоже выходит в тамбур и спокойно говорит парню:

— Отпусти его...

Через голову старика он выбрасывает мешок.

Расчет верен: увидев свой мешок на земле, старик тут же бросает поручни и прыгает вниз. Он пробегает по инерции несколько шагов и брюхом падает на свое нечистое добро, словно защищая его от всего света

Корреспондент и парень возвращаются в вагон.

— Вот и умники! — слышится голос тети Паши. — Худая трава с поля вон!

И тут они обнаруживают, что никто в вагоне не спит.

— Товарищи! — взволнованно объявляет человек, который все потерял. Нам достались боевые трофеи! — И он подымает с пола второй, порядком опустошенный мешок старика — Сало, колбаса, хлеб!..

Одноглазый смотрит на свою дочь, лицо его выражает

душевное борение. Затем он переводит взгляд на черненькую,

та сухо поджала губы, на артистку — она отвернулась.

На беременную женщину — та отрицательно кивает головой.

Решительным движенем забирает он мешок, распахивает

окно и вышвыривает мешок прочь.

— Папа Коля, — говорит девочка, — ты его прогнал?

— Да маленькая, я слово такое знаю, — улыбается одноглазый.

И впрямь, словно кончилось наваждение. Все разом заговорили, а черенькая, лихо взвизгнув, завела во весь голос свой любимый "Ленинград-городок"...