Прекрасная Зелёная

Ну и, конечно же, чемодан, куда же без него. Он куплен в самую последнюю очередь в магазине электроники Yamada, где были ряды с косметикой, продуктами и алкоголем. Странное сочетание. Обратно возвращался на автобусе. В гестахаузе как всегда спокойно. Кошка умывается на пороге, собачонка резвится с игрушками, девушки-квартиранты готовят ужин. Из правил проживания заметил, что запрещено с детьми, запрещено подросткам до восемнадцати лет, запрещено готовить с полуночи до девяти утра и не рекомендуется пользоваться туалетно-банными принадлежностями соседей.

***

Последний день в Наха. Надышаться островом невозможно. Я даже рад бомжу, вторую ночь спящему на одной и той же лавочке. Вокруг него чистота и бутылка из-под амавори. А в парке со мной здороваются вчерашние компаньоны по тренировке. И мужчина, который подкармливает журавля, и гордая; пугливая птица разрешает любопытным туристам сделать её фотографию. Сегодня вторник, и детей нет на спортивных площадках, да и взрослые преимущественно на улицах. А я провёл эксперимент и оставил свой бумажник и все свои гаджеты в ещё сонном гестахаузе, и они не привлекли ничьего внимания.

Завтрак из магазина, неспешные сборы в дорогу - и в аэропорт. Потратить последние наличные йены на сувениры и сладости. В Японии приятно покупать. Такого отношения к покупателю я не встречал нигде, хотя посетил сорок четыре страны. Если вы говорите, что это в подарок, то обёрточная бумага, бантик, красивый пакетик вам гарантированы и бесплатно, я уже не говорю про поклоны и аригато по нескольку раз.

Багаж сдан, последний глоток горячего чая из автомата - и я лечу над Окинавой в перистых облаках. Впереди Шанхай, где только что забронировал отель за двадцать евро в пяти километрах от Пудонга (аэропорта).

Пока, Окинава!

P.S. Что меня удивило?

1. Отсутствие урн на улицах. Только у мелких сетевых магазинов они имеются. Окинавцы несут мусор домой, где его классифицируют и утром, рассортированный по пакетам, выносят на улицу в специальные металлические (деревянные) клетки (короба), и далее им занимаются службы ассенизации.

2. Автослесари в г. Наго, которые прервали свою работу, чтобы сделать утреннюю физическую зарядку.

3. Легковой автомобиль в г. Наха, на крыше которого был разбит зелёный газон и росли деревья.

4. Я искал секрет их долголетия. Как врачу мне было интересно. И не нашёл. Они носят одноразовые маски и одновременно курят; они бегают утром и вечером пьют пиво в барах; они любят подвижные игры и не могут пройти шага без автомобиля; они похожи на детей, но работают и днём и ночью... Доброта, порядочность, трудолюбие, чистота и умеренность во всём... может, это и есть рецепт долголетия?!

Шанхай

Небо этого города мне показалось мрачным из за нависших тяжёлых облаков, готовых вот-вот брызнуть. И при отсутствии солнечного света все постройки воспринимались мрачными и угрюмыми. Вот и здание аэропорта, самого крупного в Китае, терминал Т1. Я специально построил своё путешествие таким образом, чтобы ночь провести в Шанхае. Был наслышан о его современной технологизации, об аэроэкспрессе, двигающемся со скоростью четыреста тридцать в час, о местном колорите, о том, что жители хорошо знают английский, о том, что этих горожан двадцать четыре миллиона. Я читал глянцевые страницы форумов и восхищался. Неужели я хотя бы часть этого увижу?

Знакомство с аэропортом у меня начинается с поиска сети. WiFi требовал сим-карту местного оператора. И это уже второй раз подряд. На кордоне задерживают дольше обычного. Цементное лицо молодого пограничника. Где жить, почему Шанхай, давайте сфотографируемся, снимите обложку для паспорта (японцам она не мешала). Наконец я в Китае, точнее, в городе, который даёт карт-бланш в виде семидесятидвухчасового пребывания без визы.

Надо поменять доллары, чтобы отель оплатить, чтобы до него добраться, чтобы чая купить, в кафе сходить. Маржа неважная, но выбирать не приходится.

– Комиссия за услуги нашего банка составляет пятьдесят юаней!
– гордо объявляет меняла в банке аэропорта, - вы согласны?

– А куда деваться?

Пересчитываю, получается пятьсот рублей. Соглашаюсь. Надо же как-то жить. Карточками нашими они, очевидно, брезгуют. Город мне уже определённо не нравился, и я раздражаюсь от всего. От сумрака в зале получения багажа, от отсутствия бумажных полотенец и неработающего сушильного автомата в туалете, от грязи, от скрипа багажной тележки, от обшарпанности, от того, что все толкаются и лезут без очереди... Но кому сказать об этом? Сам ведь себя в эти рамки поместил. Надо испытывать дальше.

Получил багаж. Обычно авиакомпании везут багаж пассажира до конечной точки, но здесь иные условия. Да и мне спокойнее, так как мало ли, где он может затеряться. В год через аэропорт Пудонг проходит восемьдесят миллионов пассажиров. На выходе из терминала контроль личных вещей. Десять зорких глаз народной милиции проглядывают окно рентгеновской установки. Это уже во второй раз за сегодня. Меня отлавливают, как нарушителя законов страны. Ко мне подходят парень с девушкой и просят открыть чемодан. Он копошится в моих вещах, а она тем временем предлагает ознакомиться с памяткой о карантине в стране.

– Что это?
– достаёт он зелёный фрукт из моего носка.

– Шикваса.

– А это?
– из футболки.

– Ананас... папайя.

– А это?

– Камушки, ракушки, посуда.

– По правилам Китайской Народной Республики ввоз всех продуктов в страну запрещён... Мы обязаны изъять их у вас.

– Позвольте, но я их везу детям, в Москве таких нет.

– Нет!

– Может, я сдам в камеру хранения в транзитной зоне?

– Нет!

– Разрешите тогда их съесть?

– Нет! Вы нарушили закон!

– Я утром в Россию улетаю!

– И что? Вы пересекли границу Китая... я конфискую всё!

Он сложил весь мой урожай в пакет, добавил туда ещё экзотических косточек невиданных ранее деревьев, взвесил и выписал квитанцию на китайском языке, где и было то понятно: дата и что вес изъятого товара составил три с половиной килограмма.

По указателям нахожу метро. Конечно, хотелось на скоростном поезде Маглев, но мне ехать всего три станции от аэропорта. На входе опять проверка вещей. Автомат по выдаче билетов не принимает банкноты в один юань. В метро давка, спешка, толчея. Кто ест, кто щёлкает семечки. Слепой нищий в кроксах, играющий восточные мотивы на губной гармони в сопровождении вылинявшей дамы собирают милостыню. Она потряхивает одноразовым стаканчиком с юанями перед пассажирами и жадно смотрит в глаза.

Вот и моя станция. На входе в неё пять милиционеров, которые осматривают на рентгенустановке багаж всех входящих пассажиров. Мне же на выход. Висит карта района, но все указатели на китайском. Иду за народом. У дверей встречают десяток навязчивых таксистов, которые, потряхивая ключами, с сигаретами в зубах, предлагают свои услуги. Прорываюсь через их кордон на автобусную остановку. Стемнело, накрапывает дождь. Отмечаю, что транспорт носится, как ужаленный. Запускаю навигатор, но кроме точки на карте он ничего не выдает. Ни направления движения с маршрутом, ни названия улиц. Только синяя точка на карте. У меня загодя были сделаны скрины карты района, но идти не знаю куда. Подходят битком набитые автобусы, в которые донабиваются пассажиры. Я со своими двумя чемоданами и рюкзаком точно не влезу.