Прекрасный белый снег

— А может, — с надеждой посмотрела на него Светка, — может как-то всё же можно?

— Ну что вы, Светочка! Ну вы на часы хоть гляньте, — он указал на электронный циферблат компьютера. Девятый час. Вы сами-то подумайте! Как же я его в такое время выпишу, скажите мне на милость? Это же просто невозможно!

— А под расписку, — почти с мольбой заглянула она ему в глаза, — вы же сами говорили, можно под расписку...

— Так, — нахмурился Серёга. — А вы, я вижу, упорный экземпляр. Да, — побарабанил он пальцами по рулю, — очень, Светочка, очень упорный экземпляр. Ну хорошо... Предположим... Вы и он напишите расписки. Прошу, мол, разрешить временно покинуть лечебный стационар под собственную ответственность. Временно, — он посмотрел внимательно на Светку. — Вы меня понимаете, Светлана? Временно! То есть, по первому же моему звонку вы его привозите сюда. Вы меня хорошо поняли, Светлана?

— Поняла, Сергей, я очень хорошо вас поняла, — начала Светка, но он её остановил:

— Так, Света, сначала говорите номер. Домашний, — отреагировал он на её удивлённый взгляд. — Домашний, Светочка, номер домашнего телефона. Не на деревню же дедушке мне звонить, в случае чего. И поймите, милая моя, я беру на себя огромную ответственность! Случись что, не дай Бог, конечно, по головке не погладят... — Он тяжело вздохнул, взглянул на Светку и продолжил: — И уж коли так сложилось, пусть хотя бы по бумагам, не беспокойтесь, Света, только по бумагам... Да... Официально, Света, пускай он пока находится у нас... Вы, я надеюсь, понимаете? С месяцок примерно. А уж потом, — вздохнул Серёга, потом мы его выпишем вполне законно. Всё чин по чину, как положено. Если конечно, — усмехнулся грустно он, — больной будет подлежать выписке по медицинским показаниям. Вы как считаете, будет подлежать? Пребывание вне стационара пойдёт ему на пользу?

"Пойдёт, пойдёт, — про себя вздохнула Светка. — Уж всяко лучше, чем этот ваш дурдом..."

— Конечно, — ответила она. — Дома ему будет обеспечен достаточный уход. Не сомневайтесь...

"Да кто бы сомневался, — подумал он, — кто бы сомневался... В таком-то Светлом обществе..."

— Ну хорошо, — он снова испытующе взглянул на Светку. — Хорошо. Тогда давайте, затягивать не будем. Сейчас вы под мою диктовку напишете расписку, а он пусть собирается. Хотя, — он будто замешкался, буквально на секунду, — и собирать-то ему вроде нечего. Да, вы кстати, верхнюю одежду привезли?

— Да нет, — вздохнула Светка. — Если честно, уже и не надеялась. Ну ничего, куртку вон, мою накинет. До такси уж как-нибудь дойдём...

Они вместе поднялись наверх, прошли через пост охраны, Серёга распорядился готовить Веньку к выписке и Светка, под его диктовку написала короткую расписку. Она едва успела поставить свою подпись, как тут снаружи постучали, дверь открылась, и показалась знакомая голова с кривым, горбатой подковкой носом.

— Привет, — громким шёпотом выдохнула Светка.

— Привет, — немного растерянно, виновато улыбнулся он. — Ну привет...

Он быстро, не спрашивая ничего, написал свою расписку, коротким рукопожатием попрощался с Сергеем Станиславовичем, и в трениках, футболке и шлёпанцах, как был на босу ногу, пошёл за ней на выход. Уже у самой двери, будто вспомнив что-то остановился и посмотрел на Светку:

— Слушай, а ты сигарет не догадалась принести?

— Вот, — она протянула ему сумку. Здесь две пачки. И шёпотом уже добавила: — и пиво. Пару банок...

— Вот это здорово! Спасибо, Светка, — как-то неожиданно счастливо улыбнулся он ей в ответ. — Давай сюда. Будет психам праздник... Я быстро, подожди минутку... — И с этими словами, с сумкой в руках двинулся к своей палате.

— Ну что, Костян, принимай подарочек, — он со счастливой мордой выгрузил из сумки пиво и две пачки Винстона нулёвки. — Только смотри, убирай давай, подальше. Говорил же, бухнём ещё. Прости уж, сегодня без меня! Давай, братан... Держись...

Они подали друг другу руки и обнялись на прощанье.

— Давай, Витамин-Вениамин, — улыбнулся грустно Костя. — Радуйся свободе. И смотри, — добавил он, — сюда не возвращайся! Нормальному человеку здесь не место...

На лифте они спустились вниз, она пошла ловить такси, а он остался, в широком вестибюле на скамейке. Выглядела Светка как обычно позитивно, только, подумал Венька, как-то необычайно деловито, немного суетилась, говорила какие-то, ничего не значащие слова, и несмотря на то, что на него она старалась не смотреть, однако же, он всё-таки заметил. Её глаза, его поразили её глаза. Обычно весёлые, с какой-то чёртовой смешинкой, сегодня они выглядели совсем иначе. Родные до боли, теперь уже не серо-голубые, а просто серые, больные и усталые... Даже и намёка на смешинку он в них теперь не видел...

Вернулась она довольно скоро, не прошло и получаса, сняла пальто, накинула ему на плечи. Взглянула на его босые, в больничных шлёпках ноги, грустно усмехнулась:

— Ничего, как-нибудь дойдёшь. Тут недалеко.

У выхода из ворот больницы их поджидала полуубитая шестёрка, мотор водитель не глушил. Оба уселись на заднее сиденье, машина тронулась. Какое-то время они молчали, Светка взяла Веньку за руку и долго смотрела в его глаза не произнеся ни слова. Потом вздохнула тяжело, придвинулась к нему всем телом, и прижавшись плотно, прошептала прямо в ухо:

— Прости...

Солёная крупная слеза внезапно выкатилась из Венькиного глаза, он всхлипнул громко, обнял её двумя руками и прошептал ей, тоже прямо в ухо:

— И ты меня прости...

И здесь, на этом самом месте, да простит автора читатель этих многословных строк, автору опять захотелось вдруг остановиться, ненадолго, буквально на минутку, вздохнуть свободно и сказать от себя лично пару слов любезному читателю.

Всё дело в том, что как задумывалось изначально, здесь же сия история должна была бы и закончится. Вот именно здесь, на этом финальном, счастливом эпизоде воссоединения двух любящих сердец. И лишь потом, по прошедствии довольно большого отрезка тяжкого сего пути, автору стало вдруг ясно: остановиться здесь, свою историю на этом и закончить он просто не способен. Хотя казалось бы, чего же более? Помучились наши герои уже достаточно, любовь свою и верность доказали, так может и оставить их в покое? С таможней они уж как-нибудь да разберутся, предполагает автор, неразрешимых проблем, по крайней мере в мире бизнеса на этом свете не бывает.

Венька найдёт себе другую, действительно достойную работу, к примеру, машиниста поезда метро, или на худой конец, водителя троллейбуса, а может быть, даст Бог, и в спорт вернётся, растить олимпийских чемпионов. Светка откроет собственную школу танцев, и всё у неё получится — энергии её хватит и на десяток всевозможных школ, родит-таки ему ребёнка — крепенького розовощёкого малыша трёх с половиной килограмм, будущего чемпиона в среднем весе, зимой они будут ездить в свою Индию, и в Красную Поляну, непременно: прокатиться по склону где-то рядом с президентом, летом же, как все приличные люди, патриоты родной страны — в Крым и в Сочи, и позабудут они вскоре о печалях, и будет у них всё как у людей, как говорила Светка верной своей подруге Машке.

Возможно, кстати, в чьей-то жизни всё так бы и случилось, чего только в этой странной жизни не бывает, хотя... По наблюдению автора, чаще происходит как раз наоборот. Да спору нет, всякое случается, правда не у всех, и уж не у наших героев точно.

Так что, придётся, видимо, читателю ещё немного потерпеть, помучится вместе с Веничкой и Светкой. И не ждите от автора счастливого конца, счастливые истории автор писать ещё не научился, да и вряд ли научится теперь: на подобные чудеса его талантов просто не хватает. Тому же, кто ждёт счастливого финала, здесь предлагаю и остановиться. Счастливого финала в грустной этой повести не будет. Хотя... Как знать, как знать? Смотря что, по мнению читателя, есть счастье.