Прерванная игра

– Он лучший нейроквантик, - горячо заступилась она.

– Насчет того, лучший или не лучший, не тебе судить. Я слышал про другого нейроквантика, которого называют великим - про Глоба. Есть даже закон Глоба. А кто слышал о законе Джамаса?

– Глоб ошибается.

– Ты и об этом берешься судить?

– Но я же готовилась. Я собираюсь, поступать на факультет нейроквантики.

Да, разумеется. Находясь с ней, я как-то всегда забывал, что она почти взрослая и в самом деле может знать что-то такое, о чем я и не подозреваю. Очень уж ее внешность не соответствовала такому представлению. И опять у меня возник соблазн выпытать у нее кое-что.

– Возможно, ты слышала про коэффициенты Маура и Фига?

– Конечно.

– - Впрочем, они засекречены,- вовремя удержался я.- А у меня нет допуска к высшей нейроквантике.

– Какая же высшая, - возмутилась она, - Азбука. Про коэффициенты знают школьники. Это когда-то, давным-давно их держали в секрете.

"Давным-давно!
– мысленно возмутился я.
– Всего-то двадцать лет назад".

– Что они означают?
– спросил я.

– По коэффициенту Фита судят о притязаниях человека.

– О притязаниях?..

– Ну да. Каждый человек в жизни достиг чего-то, а рассчитывает на большее. Какого он мнения о себе, какая роль может устроить его, и определяет коэффициент. Думать о себе человек может одно, а на самом деле... Есть. специальные тесты, чтобы установить,

– А коэффициент Маура?

– Маур-способность мыслить строго логически, с помощью одноаначных понятий и терминов. Самый высокий Маур у счетных машин - сто процентов.

Зиная, разумеется, не подозревала, какую пищу для размышлений преподнесла мне. Невольно я вспомнил давние экзамены, наше соперничество с Глебом. Кто же из нас на самом деле потерпел поражение? Не случайно от нас скрывали, что означают таинственные коэффициенты.

Впрочем, Глоб, кажется, уже тогда кое-что знал или жe догадывался. Помню его слова: "Они ошиблись, Памелл: ни я, ни ты не подходим на роль командира. Им лучше было выбрать одного из тех..." Под "теми" Глоб подразумевал парней, которые срезались на предварительных экзаменах. "Хотя поручиться не могу", - загадочно прибавил он, с каким-то особым вниманием оглядывая меня.

Вот этой последней его фразы и странного изучающего взгляда я не мог объяснить себе тогда. За что он не мог поручиться? И почему он считает, что лучше было назначить командиром "Гроссмейстера" одного из неудачников.

"Он попросту завидует мне", - решил я.

И вот теперь я понял кое-что. Я догадался, как проводились испытания на коэффициент Фита - коэффициент притязаний. Вся схема: экран, ползающие по нему десять линий, рукоятка, которой можно управлять, заранее установлены так, что лучшего результата, чем тот, которого добился я, и невозможно получить. Не было, разумеется, никаких девяти других испытуемых в соседних кабинах, да и самих кабин не было. Сплошное надувательство. Глеб не удовлетворился положением своей метки просто выше других, хотел непременно поднять ее на самый верх. И на этом погорел. Из этого они заключили, что у него чересчур высок коэффициент притязаний и роль командира корабля не устроит его надолго. За двадцать лет он попросту свихнется. Мою же психику признали устойчивой. Должность командира на космическом корабле, по их мнению, и есть потолок моих притязаний, я стану покорно ждать, когда истечет срок и я получу причитающуюся мне порцию славы.

На должность командира им нужен здоровый и крепкий малый, умеющий ворочать мозгами, когда требует обстановка, но в то же время такой, который не задает лишних вопросов. Скажут ему: отвыкни от острот и метафор пожалуйста, отвыкнет, станет серьезней гранитного монумента.

Смутный протест зарождался во мне против Глоба, против нейроквантиков, сыгравших над нами злую шутку.

Не очень я доверял и Джамасу: как-никак, он тоже нейроквантик. Мне нужно хотя бы в общих чертах составить представление об эксперименте, который он будет проводить. Почему в шифровке ничего не сказано об этом? Выходит, они не доверяют мне! Что ж, коли так...

– Что за эксперимент проводит Джамас?

То ли Зинаю не проинструктировали хорошенько, то ли она растерялась от неожиданности, только она сразу же выдала секрет.

– Джамас хочет воссоздать нейронные связи у Элиона.

– Элион? Что за Элион?

– Элион - робот на бпомолекулярной основе. Пока он тумба тумбой. Но Джамас обещает сделать его мудрецом.

– - Что значит на биомолекулярной основе?.

– Он создан из клеток. И даже питается, как живое существо.

– Как живое существо?! Но разве Джамасу не известно, что на корабле не должны находиться посторонние?

– Но запрет распространяется только на людей. На роботов нет запрета.

– На роботов - да, - подтвердил я.
– Но не на каких-то биомолекулярных субъектов. Как он выглядит, этот Элион?

– Он противный.

– - На что он похож: на человека, на животное?

– Он мерзкий.

Более точного определения я не добился от нее. И вовсе не петому, что она не хотела выдать тайны. Тут был особый пункт: едва речь заходила про Элиона, у Зинаи появлялась гримаса гадливости, и она твердила одно и то же: "Гадкий. Мерзкий. Не переношу его".

Формально я мог ни во что не вмешиваться: согласно приказу Джамас имел право взять на корабль необходимое снаряжение и оборудование. Мне не дали указаний проверить. А очень похоже, что тут Попахивало киборгом. Запрет на них пока еще не снят. Если я не приму мер, меня не погладят по головке.

– Разрешите, командир.

Я взглянул наверх: Джамас повис в распахнутом створе входного люка. Интересно, сколько времени он находился там? Может, он слышал наш разговор с Зинаей.

На голос Джамаса Пират с разгону кинулся навстречу.

Он уже наловчился управлять своим телом в невесомости. Оторвавшись от полу, едва заметными движениями хвоста лавировал в воздухе.

– Входите.

Джамaс в воздухе потрепал загривок Пирата. Мельком я заметил восторг, вспыхнувший нa лице Зинаи. Феба степенно приблизилась к нейроквантику, головой потерлась о его ноги.

Я показал Джамасу на кресло. Разговор об Элионе решил пока не затевать. Вначале выясню, с чем он явился ко мне. Пират, как и при их первой встрече, быстро утихомирился, разлегся на полу под ногами Джамаса. Зиная и Феба тоже притихли.

Некоторое время длилось молчание.

– - Вы послали очередные ходы?
– спросил Джамас, поглядев на шахматы.

– - Да.

– Берусь предсказать ответы вашего партнера, - объявил он. В его голосе мне почудилась хитринка, да и на лице промелькнуло нечто похожее. Теперь я начал улавливать малозаметные перемены его лица. В самом деле, оно вовсе не было таким уж бесстрастным, каким представилось мне при нашем первом свидании.

– Какие же?
– Джамас сумел заинтриговать меня: откуда он может знать, как поступит Глоб?