Превосходство Борна (др. перевод)

Глаза Джейсона Борна не ошиблись: это действительно был Лян. Уэбб, наблюдая за ним, недоумевал: из бесчисленного множества общественных телефонов в Коулуне, многие из которых были установлены в пассаже, где вечно толкались люди, и в затененных уголках, предназначенных для отдыха, Лян выбрал телефон, стоявший на самом виду, прямо на набережной. В этом Дэвид не видел смысла: даже если бы это был абсолютный дилетант, то и в этом случае у него должен был бы сработать инстинкт самосохранения. Известно ведь: когда человек в панике, он старается где-то укрыться.

Лян вытащил мелочь из кармана. Внезапно, словно прислушавшись к внутреннему голосу, Уэбб понял, что он обязан помешать Ляну звонить отсюда. Если кто-то и позвонит по этому таксофону, так только он, Уэбб. Это было составной, частью его стратегического плана. Той частью, которая приблизит его к Мари! Держать ситуацию под контролем должен он, а не кто-то другой!

Он кинулся бегом к белой пластиковой будке таксофона. Ему хотелось сразу же крикнуть, но он понимал, что из-за шума ветра и прибоя Лян все равно не услышит его.

Набрав номер, помощник, управляющего опустил руку. В соседней будке зазвонил телефон.

— Лян! — заорал Уэбб, подбегая ближе. — Убирайся от телефона! Если хочешь жить, повесь трубку и исчезни!

Китаец резко повернулся, его лицо было похоже на застывшую в гримасе ужаса маску.

— Вы!.. Нет!.. Нет!.. Только не сейчас!.. Только не здесь!.. — запричитал он в истерике, прижимаясь к пластиковой стенке телефонной будки.

Звуки выстрелов перекрыли на мгновение шум дувшего с моря ветра и растворились затем бесследно в многоголосом портовом гаме. Но народ уже был охвачен паникой. Люди истошно вопили, кидались на землю или неслись, сами не зная куда, в стремлении избежать грозившей им гибели.

Глава 10

— Айя! — закричал Лян, услышав, как пули, просвистев над его головой, с треском врезались в парапет набережной, и сжался в комок.

Уэбб подбежал, согнувшись, к китайцу и, присев рядом с ним на корточки, вытащил из ножен охотничий нож.

— Не надо!.. Что вы делаете? — заорал в ужасе Лян, когда Дэвид, схватив его за ворот рубашки, провел лезвием по подбородку, на котором тотчас выступила кровь. — Ах-хи-и!

Но истерический вскрик затерялся в доносившемся из гавани грохоте и отчаянных воплях толпы.

— Скажи мне номер!.. Ну!

— Не поступайте так со мной! Клянусь, я не знал, что это ловушка для вас!

— Это не для меня ловушка, Лян, а для тебя! — произнес негромко Уэбб. По его лицу катился пот.

— Для меня? Да вы с ума сошли! При чем тут я?

— А вот при чем: им известно, что я сейчас здесь, ты же видел меня, говорил со мной. И связывался с ними по телефону. Теперь им придется избавиться от тебя.

— Но почему?

— Они дали тебе номер своего телефона. Свое дело ты уже сделал, лишние же свидетели им не нужны.

— Ничего не понимаю!

— Может, поймешь, когда услышишь мое имя. Я — Джейсон Борн.

— Боже мой! — прошептал Лян, уставившись на Дэвида.

Лицо помощника управляющего стало белым как мел, глаза остекленели, рот был раскрыт.

— Итак, ты — лишний свидетель, — промолвил Уэбб. — А потому мертвец.

— Нет-нет! — затряс головой китаец. — Этого не может быть! Я ничего не знаю, только номер! Это временный телефон! Его установили в небольшом кабинетике в торговом центре «Новый мир». Вы хотите знать номер? Пожалуйста! Тридцать четыре — четыре — ноль — один! Не убивайте меня, мистер Борн! Ради любви к нашему христианскому Богу, не делайте этого!

— Если бы я решил, что это ловушка для меня, кровь текла бы по твоей глотке, а не по подбородку… Тридцать четыре — четыре — ноль — один?

— Да, точно так!

Стрельба прекратилась так же внезапно, как и началась.

— Торговый центр «Новый мир» — прямо перед нами, верно? — проговорил Уэбб. — А одно из окон этого здания — вон там?

— Точно! — произнес Лян с дрожью в голосе. Потом, оторвав с огромным усилием взгляд от лица Дэвида, плотно закрыл глаза. Слезы текли из-под его век, когда он яростно замотал головой: — Я никогда вас не видел! Так и скажу каждому, кто спросит меня! Клянусь на распятии святого Иисуса!

— Никак не могу понять, где я: в Гонконге или Ватикане?

Уэбб поднял голову и огляделся. Люди начали торопливо подниматься с земли. Матери подхватывали детей, мужчины помогали встать на ноги женщинам. Потом толпа устремилась к арке, за которой простиралась Солсбери-роуд.

— Тебе велели, что ли, позвонить отсюда? — спросил Дэвид, гладя на перепуганного насмерть служащего отеля.

— Да, сэр.

— Но почему? Они объяснили причину?

— Да, сэр.

— Ради Бога, открой глаза!

— Да, сэр. — Лян подчинился, но смотрел в сторону. — Мне сказали, что не доверяют гостю, который заказал себе номер люкс шестьсот девяносто: этот человек любого может принудить говорить неправду. И поэтому они намеревались посмотреть, когда я стану звонить им, не будет ли вас рядом со мной… Мистер Борн… Нет-нет, я не говорил этого, мистер Крюэ!.. Я весь день пытался с вами связаться, мистер Крюэ!.. Хотел, мистер Крюэ, оповестить вас о том, что на меня оказывают давление. Они то и дело звонили мне: им не терпелось узнать, когда же наконец я отправлюсь на набережную. А я отвечал им, что вы еще не прибыли! Что еще мог я сделать? Как видите, я упорно старался дозвониться в ваш номер, из чего вы сами можете заключить, что я стремился предупредить вас, сэр, о нависшей над вами опасности! Разве это не очевидно?

— Пока очевидно только одно — то, что ты набитый дурак.

— У меня нет наклонностей к подобным делам.

— Почему же ты взялся за них?

— Деньги, сэр! Я был с Чаном [45] , в гоминьдане. У меня жена и пятеро де-Гей — два сына и три дочери. Мне приходится браться за любую работу! Эти люди нуждаются в поддержке, но и сами они готовы помочь нам в случае чего. Я человек образованный, сэр! Окончил Фуданьский университет, заняв по успеваемости второе место… В Шанхае у меня был собственный отель. Но все это теперь не имеет значения. Когда Бэйдцзин победит, я погибну, погибнет и моя семья. А вы к тому же говорите, что я и так уже мертвец. Что же мне делать?

45

Имеется в виду Чан Кайши.

— Пекин, или Бэйдцзин, как ты называешь его, не перевернет жизнь в колонии, он не станет ничего менять, — сказал Дэвид, вспоминая слова Мари, произнесенные ею в тот ужасный вечер — после того, как Мак-Эллистер покинул их дом. — Но это, само собой разумеется, только в том случае, если к власти не придут сумасшедшие.

— Они все сумасшедшие, сэр! Не верьте больше ничему! Вы их не знаете!

— Возможно. Но я кое-что знаю о тебе. Хотя, честно говоря, предпочел бы не знать.

— Пусть тот, кто без греха, первым бросит в меня камень, сэр!