Превосходство Борна (др. перевод)

Уэбб нажал на рычаг телефона, прерывая связь. Потом, спустя три секунды, освободил его и, дождавшись долгого гудка, набрал номер. И тут же услышал гудки в том, чужом телефоне. Господи, это невыносимо!

— Вэй?

— Это Борн. Передайте трубку моей жене.

— Как пожелаете.

— Дэвид?

— С тобой все в порядке? — закричал Уэбб, находясь на грани помешательства.

— Да. Устала только, вот и все, дорогой мой. А ты как?

— Они ничего плохого не сделали тебе?.. Они дотрагивались до тебя?

— Нет, Дэвид, все они тут довольно вежливы. Но ты же знаешь, какой усталой чувствую я себя иногда. Помнишь ту неделю, что мы пробыли в Цюрихе? Ты еще хотел осмотреть Фраумюнстер [49] , побродить по музеям и поплавать под парусом по Лиммату, а я сказала, что не способна на подобные подвиги?

Недели в Цюрихе они никогда не проводили. Они провели в этом городе лишь одну и к тому же кошмарную ночь, когда оба едва не лишились жизни. Ему пришлось пробиваться сквозь строй несостоявшихся своих палачей на Штепдекштрассе, ее же чуть не изнасиловали, приговорив предварительно к смерти на пустынном берегу реки напротив набережной Гизан. Так какой же смысл вкладывала она в свои слова?

49

Фраумюнстер — романско-готический собор XIII–XIV вв. в Цюрихе.

Не зная ответа на этот вопрос, он произнес утвердительно:

— Конечно же помню!

— Так что не беспокойся попусту обо мне, дорогой! Слава Богу, ты здесь! Скоро мы будем вместе: они обещали мне это. Славненько тогда времечко проведем, — как в тот раз в Париже! Помнишь, Дэвид, я подумала было, что потеряла тебя? Но ты пришел вскоре ко мне, и мы оба знали, куда идти… А та чудесная улица с деревьями, покрытыми темно-зеленой листвой, и тот…

— Достаточно, миссис Уэбб, — вмешался мужской голос и добавил, говоря прямо в трубку: — Или, может, мне следует называть вас миссис Борн?

— Думай, Дэвид, и будь осторожен! — крикнула Мари. — И не беспокойся зря, дорогой! Вспоминай почаще ту чудесную улицу, обсаженную деревьями, которые я так люблю!..

— Тинь чжи! [50] Уведите ее отсюда. Она передает ему информацию. Быстрее! Отберите у нее трубку! — распорядился, переходя на китайский, все тот же мужчина.

— Если вы причините ей хотя бы малейший вряд, то будете жалеть об этом весь тот весьма короткий отрезок времени, что вам останется прожить, — молвил Уэбб ледяным тоном. — Клянусь Иисусом, я разыщу вас!

50

Прекратить! (кит.)

— На данный момент у нас нет причин для ссоры, — ответил медленно мужчина. Голос его звучал искренне. — Вы слышали, что говорила вам ваша жена. С ней хорошо обращаются. В общем, ей не на что жаловаться.

— Что-то с ней все же не так! Какого черта ты не дал ей договорить?

— Я просто не хотел осложнять обстановку, мистер Борн. Она, несомненно, стремилась описать вам в завуалированной форме какое-то место. Правда, при этом ею было допущено много неточностей, сказал бы я, но если бы даже дело обстояло вовсе не так, это все равно ничего бы вам не дало, как и телефонный номер. Ее уже везут на другую квартиру, одну из миллионов в Гонконге. И подумайте сами: зачем стали бы мы вдруг причинять ей какой бы то ни было вред? Ведь это привело бы совсем не к тем результатам, которых добиваемся мы. А теперь позвольте сообщить вам вот еще что: с вами желает встретиться большой тайпан.

— Яо Мин?

— У него, как и у вас, несколько имен. Надеюсь, вы достигнете договоренности.

— А если не достигнем, он умрет. Так же, как и ты.

— Я не сомневаюсь в том, что вы говорите, Джейсон Борн. Вы убили одного из моих близких кровных родственников, который, казалось бы, был недосягаем для вас, в его же собственной крепости на острове в Ланьтау. Уверен, вы помните это.

— Я не веду реестра совершенных мною убийств. Вернемся же к Яо Мину. Когда должна состояться наша встреча?

— Сегодня вечером.

— Где?

— Вы должны понять, его тут многие знают, и данное обстоятельство обусловливает соответствующие требования к месту встречи.

— А что, если я сам выберу его?

— Это для нас неприемлемо. И не вздумайте настаивать на своем: у нас ваша жена.

Дэвид напрягся. Он почувствовал, что теряет самоконтроль, который был ему так нужен сейчас.

— Говори же в таком случае, что это за место, — потребовал он.

— Город-крепость. Мы полагаем, вы знаете ему…

— Не «ему», а «его», — поправил Уэбб, пытаясь вспомнить все, что было известно ему об этом месте. И то, что он вспомнил, суммировал в следующей фразе: — Это, как представляется мне, самая грязная трущоба на всей земле.

— А чем еще быть данному району? Это единственный на всей территории колонии участок, которым Китайская Народная Республика владеет на законных основаниях. Но что там творится, сам черт не знает. Даже мерзкий Мао Цзедун дал разрешение нашей полиции навести в этом Городе-крепости хоть какой-то порядок. Но чиновникам платят не много, так чего же ради им стараться? И в итоге каким был этот район прежде, таким он остается и поныне.

— В какое время должны мы встретиться?

— После наступления темноты, но до закрытия базара. С полдесятого до без четверти десять, не позже того.

— Как я найду этого Яо Мина, который вовсе не Яо Мин?

— В первом ряду рынка под открытым небом торгует одна женщина — продает змеиные внутренности, преимущественно кобр, которые якобы стимулируют половую активность. Вы подойдете к ней и спросите, где можно найти большого тайпана. Она объяснит вам, по какой лестнице надо спуститься, каким пройти проулком. Ну а у самого места встречи к вам подойдут его люди.

— Мне не следовало бы туда идти: цвет моей кожи не очень-то популярен в подобных уголках.

— Никто не причинит вам вреда: вы же не станете, полагаю я, обряжаться в слишком уж яркую одежду или выставлять напоказ предметы роскоши.

— Предметы роскоши?

— Ну да! Если у вас есть, к примеру, дорогие часы, не надевайте их.

Все понятно, подумал Уэбб, этой публике ничего не стоит отрезать вам руку ради часов. В общем, все как у головорезов из той же «Медузы». И другого тут не дано.

Вслух же он сказал лишь:

— Благодарю за совет.

— И последнее: не вздумайте обращаться к местным властям или в свое консульство в безрассудной попытке воздействовать через них на тайпана. Если вы поступите так, вашей жене не жить.

— Этого можно было бы и не говорить.

— Имея дело с Джейсоном Борном, лучше заранее все обусловить. Помните также: мы будем следить за каждым вашим шагом.

— Итак, с полдесятого до без четверти десять, — резюмировал Уэбб, вешая трубку. Потом встал с постели и подошел к окну, обращенному в сторону гавани.