Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата

Глава оккупационного органа «эстонского самоуправ­ления» Хялмар Мяэ спокойно проживал в городе Грац (Ав­стрия), активно занимаясь антисоветской пропагандой в газете «Ээсти хяэль». Директор внутренних дел «эстонско­го самоуправления» Оскар Ангелус переехал в город Лунд (Швеция) и стал видным деятелем «Эстонского национа­льного комитета». Этот комитет возглавил осевший также в Швеции бывший сотрудник полиции безопасности и СД в Эстонии Леонид Лунд. В Швеции осел также Харальд Вийрсалу, один из организаторов уничтожения евреев в Эстонии. Он являлся членом правления «Представитель­ства эстонцев в Швеции». Там же жили оберштурмфюрер СС Хейнрих Виснапуу, резидент гестапо в Тарту Эдгар Кант, палач Лаак и многие другие.

Сотрудничавший с гитлеровцами с самого начала окку­пации бывший премьер Эстонии Улуотс возглавил в Шве­ции «Эстонский национальный комитет» и «Представите­льство эстонцев в Швеции».

Оберштурмбанфюрер СС Айн Мере, под руководством которого были совершены массовые убийства, в том чис­ле уничтожение 2 тысяч евреев из Чехословакии и Герма­нии, привезенных в Раазику, после войны поселился в го­роде Лестер (Великобритания). Несмотря на то что Вер­ховный суд Эстонской ССР приговорил Мере к смертной казни, правительство Ее Величества предоставило ему политическое убежище. Долгое время Мере был замести­телем председателя «Общества эстонцев в Англии». Чле­нами этого общества были эсэсовцы Альфонс Ребане и Харальд Рийпалу.

Оберштурмфюрер СС Эрвин-Рихард Вике, которого называли «эстонским Эйхманом» и который был пригово­рен Верховным судом Эстонской ССР к смертной казни, преспокойно проживал в Сиднее. Помощник Викса — Эвальд Миксон поселился под именем Эдвальда Хендирк- сона в Рейкьявике (Исландия). Приговоренный советским судом к смертной казни за преступления военных лет ко­мендант Тартуского концлагеря К. А. Линнас продолжал жить в США.

Полицейский комиссар Август Кала, ответственный за уничтожение жителей города Муствээ, стал членом «Со­вета национальной внешней борьбы». Бывший комиссар 3-го участка полиции города Тарту и соучастник многих массовых расправ с мирным населением Аксель Луйтсалу стал заместителем «Совета национальной борьбы» и за­местителем председателя «Прибалтийского союза в Ка­наде». 5 августа 1959 года премьер-министр Канады Ди- фенбейкер принял бывшего палача в ходе официальной встречи с делегацией прибалтийских эмигрантских орга­низаций Канады.

Следует учесть, что в последние дни войны многие из тех, кто сотрудничал с немецко-фашистскими оккупанта­ми, поднял знамя «независимости» прибалтийских стран с ведома своих германских хозяев. Так, 5 февраля 1945 года Мере вместе с Ребане и Рийпалу основал в Берлине «Союз свободы Эстонии». В качестве гостя на учредитель­ном собрании был приглашен Г. Гиммлер. 25 февраля 1945 года коллаборационисты оккупантов провозгласили в Потсдаме «независимость» Латвии. А через несколько лет требования независимости прибалтийских стран были выдвинуты теми же пособниками оккупантов, но оказав­шимися уже в странах Запада.

В 1951 году в Вашингтоне была организована Амери­канская Латвийская Ассоциация (АЛА), объединившая 135 различных организаций латышей, проживавших в США. «Информационное бюро» АЛА вело пропаганду среди на­селения США на темы «процессов русификации, религи­озного угнетения, этнического подавления народа Лат­вии, стремящегося к свободе и самоопределению». Ана­логичные организации были созданы и эмигрантами из других прибалтийских республик.

Растущая антисоветская ориентация прибалтийской эмиграции и поддержка ее деятельности в США и других странах Запада способствовали активизации антисовет­ского подполья в Прибалтике. Большую роль в поддержа­нии их боевого настроя играла вера в скорый вооружен­ный конфликт между СССР и Западом. Р. Таурас в своей книге «Партизанская война на Янтарном берегу» писал, что в частях Фронта литовских активистов «вера в Запад существенно возросла, когда новость об атомной бомбе достигла Литвы». Те дни, когда сотни тысяч жителей Хиро­симы и Нагасаки были принесены в жертву демонстрации атомной мощи США, «6 и 9 августа 1945 года были днями великих надежд для командования ЛФА. 20 августа было созвано особое совещание для того, чтобы обсудить меж­дународную обстановку. Его участники с величайшим ин­тересом выслушали сообщение Би-би-си о мощи атомной бомбы... Взрыв первой атомной бомбы вызвал оживлен­ные дискуссии среди борцов за свободу в Литве. Общий вывод сводился к тому, что Запад должен представить Кремлю атомный ультиматум и заставить Советы освобо­дить порабощенные страны».

Вера в неминуемую войну, в ходе которой Советский Союз мог быть превращен в атомную пустыню, вдохновля­ла бывших солдат и офицеров эсэсовских легионов и за­ставляла их упорно ждать новых влиятельных союзников, которые должны были восстановить досоветские порядки. Мисиунас и Таагепера писали: «Людей притягивало в «лесное братство» ожидание неминуемой войны между Западом и Советским Союзом... С этой точки зрения важ­но было только продержаться несколько лет... Хотя такая оценка поднимала боевой дух, это также приводило к тому, что повстанцы преувеличивали военный аспект бо­рьбы». Созданная 10 июня 1946 года антисоветская орга­низация Литвы — Объединенное демократическое движе­ние сопротивления — объявила о борьбе «за мировое правительство и создание международного демократиче­ского государства благосостояния».

Надежды на всестороннюю помощь извне способство­вали развитию контактов подполья с западными держава­ми. Эти связи устанавливались через лиц, выехавших из Прибалтики после 1941 года и оставшихся за пределами СССР. Таурас писал: «В 1945 году командованию ФЛА уда­лось установить связи с литовскими организациями пере­мещенных лиц в Великобритании, Франции, Швеции и Гер­мании. Представители подполья умели посещать своих со­отечественников, а посланцы организаций перемещенных лиц пересекали границу и прибывали на родину».

Руководители эмигрантских организаций, среди кото­рых преобладали бывшие пособники Гитлера, видели в вооруженной борьбе ФЛА и других «армий» возможность восстановить строй, свергнутый с приходом Красной Ар­мии. Однако в угоду конъюнктуре они объявляли себя сто­ронниками западной демократии и по мере укрепления своих позиций в западных странах эмиграции требовали усилить поддержку вооруженному подполью. Их требова­ния находили сочувственный отклик по мере углубления «холодной войны» и подготовки вооруженного нападения на СССР.

Западные спецслужбы установили регулярные связи с прибалтийским подпольем уже в 1945 году. Один из видных лидеров повстанцев Юозас Лукша-Даумантис долгое время находился на Западе, стремясь добиться увеличения помо­щи «лесным братьям». В целях рекламы этого движения им была написана книга «Партизаны за железным занавесом». Американская разведка забросила с парашютом обратно в Литву Лукшу и его сообщников в 1949 году.

Полагаясь на химерические надежды «лесных братьев» и их зарубежных покровителей, возрожденный в эмигра­ции орган бывшей Балтийской Антанты — «Балтик Ре- вью» — убеждал своих читателей в июне 1948 года, что «на Украине, в Прибалтике, Белоруссии борьба продолжает­ся... Далекие рейды УПА — в окрестностях Киева, к западу от Харькова, к северу от Одессы — создают впечатление о большом восстании на Украине... Большое восстание дол­жно и может произойти не только на Украине, но одновре­менно во всех странах под русской оккупацией». Эти рас­четы на развязывание полномасштабной гражданской войны на западе СССР, отражавшие стремление выдавать желаемое за действительное, получали поддержку в вер­хах западных держав. Видный государственный деятель США Джордж Ф. Кеннан пис т в 1947 году: «В недрах Со­ветского Союза спрятаны элементы, которые за одну ночь могут превратить, изменить состояние этой страны от ны­нешней мощи до крайней слабости».

В планах антисоветской войны, которые составлялись в военных штабах США и других западных стран, большое значение придавалось поощрению раскола как среди со­циалистических стран, так и внутри СССР. Директива СНБ-58, утвержденная президентом США Г. Трумэном 14 сентября 1949 года, гласила: «Для нас практически осу­ществимый курс — содействовать еретическому процессу отделения сателлитов... Мы должны всемерно увеличи­вать всю возможную помощь и поддержку прозападным лидерам и группам в этих странах... Начало или усиление психологической, экономической и подпольной войны... сильно увеличит шансы на быстрое и успешное заверше­ние войны, ибо поможет преодолеть волю врага в борьбе, поддержит моральный дух дружественных групп на враже­ской территории».

Между тем каждый новый план войны, рождавшийся в недрах Пентагона, предусматривал все более массиро­ванные атомные бомбардировки СССР. Так, план «Чарио- тир» 1948 года исходил из необходимости сбросить 133 атомные бомбы на 70 советских городов в первые 30 дней войны и еще 200 атомных бомб в последующие два года. Однако специальный комитет из высших чинов армии, флота и авиации под председательством генерал-лейте­нанта X. Хармона в своем докладе от 11 мая 1949 года пришел к выводу, что, хотя «атомные бомбардировки мо­гут стимулировать диссидентство и надежду на освобож­дение от угнетения», они не смогут гарантировать успеха. Комитет пришел к выводу, что, если даже за первый ме­сяц войны будут убиты 6,7 миллиона советских граждан, моральный дух русских не будет подорван, а воля к борь­бе только возрастет. Отсутствие надежных гарантий лег­кой победы США в условиях их атомной монополии сдер­живало реализацию планов нападения на СССР. Сомне­ния в успехе атомного нападения на СССР в американских военных штабах возросли после успешного испытания первой советской атомной бомбы в сентябре 1949 года.