Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата

Иден предупреждал: «На практике будет трудно согла­совывать англо-русское сотрудничество с американ­ским». Он замечал, что США будут выступать против при­знания советских границ 1941 года под предлогом их не­соответствия принципам Атлантической хартии.

Однако Иден считал, что США имеют глубокую заинте­ресованность в том, чтобы сотрудничать с СССР, а потому могут закрыть глаза на положения Атлантической хартии об отказе от территориальных изменений стран — участ­ниц антигитлеровской коалиции. Он напоминал: «Русские могут оказать Америке ценную помощь в предупреждении возрождения японского милитаризма на Дальнем Восто­ке». Иден прямо указывал на связь признания западных границ СССР с ходом Второй мировой войны: «Наш ответ на требование Сталина может при известных обстоятель­ствах повлиять на решение русских объявить войну Япо­нии или воздержаться от этого».

В случае отказа США признать советские границы 1941 года Иден предлагал СССР ряд компромиссных решений. Он считал: «Любое предложение, которое мы сделаем, должно базироваться на требовании русской «безопасно­сти», к которой Советский Союз стремится с 1917 года (то есть создания такого стратегического положения, которое помогло бы Советскому правительству довести до конца социальное и экономическое устройство внутри России, не боясь иностранной интервенции и войны), исходя из чего мы могли бы предложить Сталину по крайней мере две альтернативы: а) Русские базы в прибалтийских госу­дарствах... б) Установление Советским правительством контроля над внешней политикой и обороной в прибал­тийских государствах».

Иден особо оговаривал «вопрос о Литве». Он замечал, что «польское правительство высказало желание, чтобы мы не вступали ни в какие переговоры относительно буду­щей передачи Литвы Советскому правительству, не посо­ветовавшись с ним, и надо полагать, что в его намерения входит создание польско-литовского союза после войны». Хотя Иден признавал несовместимость польских планов ни с советскими требованиями признания границ 1941 года, ни с английским предложением об установлении со­ветского контроля над обороной и внешней политикой прибалтийских республик, он исходил из того, что Сталин будет настаивать на принятии линии Керзона как польско- советской границы. А в этом случае Польша лишалась бы общей границы с Литвой. Общая польско-литовская гра­ница, замечал Иден, станет возможной лишь в том случае, если Польша «получит от Советского Союза границы с Россией значительно восточнее линии Керзона или же разрешение аннексировать Восточную Пруссию».

В донесении советской разведки из Лондона от 1 апре­ля 1942 года сообщалось, что «Иден якобы высказался в пользу признания за СССР границ 1941 года, но встречает оппозицию в аппарате МИДа». В связи с предстоявшими англо-американскими переговорами по поводу советских границ, которые должны были вести в Вашингтоне заме­ститель Идена Галифакс и английский посол в США Вай- нант, сообщалось: «Иден надеется, что Вайнант добьется согласия США с советскими требованиями, но сомневает­ся, окажет ли ему в этом поддержку Галифакс. Полагают, что Черчилль вряд ли пойдет на то, чтобы удовлетворить советские требования без согласия США. Против призна­ния советских границ 1941 года в США возражают реакци­онные круги в промышленности и госдепартаменте. Руз­вельт якобы также относится к этим предложениям дово­льно враждебно. 14 марта редакциям всех английских газет был якобы разослан циркуляр цензуры, запрещаю­щий упоминать о переговорах в США по поводу судьбы прибалтийских стран. Это запрещение мотивируется тем, что определенная часть американской прессы может ис­пользовать комментарии англичан по этому поводу как доказательство наличия давления США со стороны бри­танского правительства».

В разведсводке от 15 апреля из Лондона говорилось о противодействии польских эмигрантских кругов призна­нию советских границ. Подчеркивалось, что в этом они «находят поддержку у американского правительства». Так­же сообщалось: «Из журналистских кругов получены све­дения, что происходящие в США обсуждения советских требований, вопроса о Прибалтике и т.д. проходят неу­довлетворительно и советские предложения встречают большую оппозицию со стороны американского правите­льства. Это противодействие поддерживается президен­том. В то же время Черчилль якобы рассматривает согла­сие со стороны США как необходимое условие принятия плана Идена».

Тем временем в политических кругах Великобритании активизировалась кампания против подписания советско- английского договора. В разведсводке из Лондона за 15 мая 1942 года говорилось: «Правые консерваторы, и в особенности поляки, продолжают кампанию против дого­вора. Резко антисоветски настроенные члены парламента Виктор Казалет и Гарольд Никольсон заявляют, что наме­рены голосовать в парламенте против англо-советского договора, в части послевоенного устройства Европы, то есть по вопросу о признании СССР границ 1941 года. По их мнению, договор противоречит духу Атлантической хартии. Число их сторонников в парламенте достигает якобы 60 человек. Казалет утверждает, что русские наме­рены добиться ухудшения англо-американских отноше­ний, вынудив англичан принять участие в договоре, кото­рый накладывал бы на них определенные обязательства в отношении прибалтийских стран. Казалет считает, что подписание англо-советского договора вызовет в США большое недовольство. По мнению Казалета, английское правительство переоценивает послевоенные силы Совет­ского Союза и возможность заключения русскими сепа­ратного мира. Майор Ричард Ллойд написал резкую анти­советскую статью, направленную против англо-советско­го договора, и послал ее в польский журнал на английском языке «Свободная Европа». Английское Министерство иностранных дел, узнав об этой статье, высказалось про­тив ее опубликования, и она до настоящего времени не появилась в печати».

Отдавая себе отчет в том, какова роль СССР в войне с Германией и в отсрочке нападения Гитлера на Англию, Энтони Иден стал настойчивее поддерживать требования Советского Союза. Он считал, что «признание границ, на которых настаивал Сталин, было небольшой платой за со­ветское сотрудничество во время войны, даже если это означало бы, что народы Эстонии, Латвии и Литвы навеч­но попали бы под господство России». В этом он получил поддержку посла в Москве Криппса и посла в Вашингтоне лорда Галифакса. Последний официально уведомил заме­стителя государственного секретаря США Самнера Уэл­лса, что «британский военный кабинет принял решение о том, что он согласен подписать договор со Сталиным, в соответствии с которым были бы признаны границы Со­ветского Союза 1940 года, за исключением той части, ко­торая касается польско-русской границы».

В своем обращении к С. Уэллсу Галифакс подчеркнул, что Англия не будет обращаться к Соединенным Штатам с просьбой подписаться под договором, но «просит, чтобы президент Рузвельт понял причины этого договора и не осуждал его открыто». Это «крайне обеспокоило как госу­дарственного секретаря США Корделла Хэлла, так и заме­стителя государственного секретаря Самнера Уэллса».

Вскоре после приезда Молотова в Англию для подпи­сания советско-английского договора о взаимопомощи советская разведка сообщила из Лондона 25 мая об об­становке на переговорах между Иденом и советским по­слом Майским по поводу содержания договора: «Перво­начальная задержка в переговорах произошла по следую­щим вопросам: 1) Англичане настаивали, чтобы, хотя и признав прибалтийские страны частью Советского Союза, отдельным гражданам все же предоставить право оптиро­вания индивидуального выхода... 2) Относительно гаран­тии Польши». По словам источника разведданных: «Обе вышеупомянутые статьи были включены в результате на­жима со стороны американцев. Рузвельт послал личную телеграмму Уинстону о прибалтийских странах (индивиду­альная оптация и т.д.). Когда англичане заявили, что это бессмысленно (куда им податься), Рузвельт, по сведени­ям, указал, что статья была только для общественного мнения США».

После начала переговоров, по воспоминаниям А. Гар- римана, «Молотов сразу выдвинул максимальные требо­вания: признание Англией советских претензий на Вос­точную Польшу и Румынию, а также прибалтийские госу­дарства». Узнав об этом, государственный секретарь К. Хэлл «предпринял яростные действия с целью сорвать подписание договора». Хотя договор был подписан, он не содержал признания советской границы 1941 года.

В течение 1942 года позиция американского правите­льства несколько изменилась. В отчете от 4 декабря 1942 года о переговорах Галифакса в США, который был пере­хвачен советской разведкой, излагалось содержание пе­реговоров премьера польского эмигрантского правитель­ства Сикорского и президента США Рузвельта. В отчете говорилось: «Рузвельт заявил, что Сталин будет удовлет­ворен приобретением Эстонии, Латвии и Бессарабии, превращением Петеамо в русский порт и созданием ней­тральной зоны в Карелии. Литва и Буковина не должны отойти к СССР». Сикорский, хотя и заявил, что «сожалеет о судьбе Эстонии и Латвии, однако Польша не намерена ссориться из-за них с Россией. В отношении Литвы Си­корский категорически заявил, что поляки не могут равно­душно относиться к ее судьбе». 26 декабря 1942 года раз­ведка сообщала, что Сикорский выдвинул план создания федерации в составе Литвы, Польши, Чехословакии и, возможно, Венгрии».

В ходе войны позиция Рузвельта менялась. 8 июня 1943 года советские разведчики сообщали из Нью-Йорка о том, что в своей беседе с президентом Чехословакии Бенешем Рузвельт «согласился, чтобы Бессарабия, Буко­вина, Западная Белоруссия, Западная Украина, прибал­тийские страны сохранились за Советским Союзом». В то же время США настаивали на том, чтобы СССР путем про­ведения голосования в прибалтийских республиках пока­зал желание их народов быть советскими. В октябре 1943 года нарком государственной безопасности В.Н. Мерку­лов сообщал И В. Сталину, В.М. Молотову и Л.П. Берии: «По агентурным данным, полученным нами из Нью-Йорка, государственный департамент США на предстоящей кон­ференции иностранных дел в Москве надеется убедить Советское правительство в необходимости проведения плебесцита в прибалтийских странах, который нужен Анг­лии и США якобы только для того, чтобы спасти свое лицо. Государственный департамент США будто бы давно со­гласен уступить Советскому Союзу в вопросе о прибал­тийских странах, но не хочет формального нарушения Ат­лантической хартии. Поэтому государственный департа­мент выдвигает вопрос о плебесците, будучи заранее убежденным в том, что результаты его будут в пользу СССР».

Однако после завершения Московской конференции в США участились выступления за непризнание советских границ 1941 года. Особенно усердствовали изоляциони­сты во главе с сенатором Данахером.

Позиция американского кабинета относительно запад­ной границы СССР и заинтересованность США в делах Прибалтики в значительной степени объяснялись внутри­политическими соображениями руководителей этой стра­ны. Описывая переговоры между Рузвельтом и Сталиным по этим вопросам на Тегеранской конференции (28 нояб­ря — 1 декабря 1943 г.), тогдашний посол США в СССР А. Гарриман писал: «Президент (Ф.Д. Рузвельт. — Авт.)объяснил, что он попросил Сталина, чтобы тот навестил его для откровенного обсуждения американской внутриполи­тической жизни. Он не хотел выдвигать свою кандидатуру, но, если война будет продолжаться, это будет необходи­мо... Рузвельт заявил о том, что ему следует подумать об американских избирателях литовского, латвийского или эстонского происхождения. Президент заявил, что ему прекрасно известно о том, что три балтийские респуб­лики в прошлом принадлежали России и вновь вошли в состав Советского Союза в 1940 году. Он добавил с улыбкой, что не собирается воевать с Советским Сою­зом, когда Красная Армия вновь займет эти территории. Однако важно для того, чтобы удовлетворить обще­ственное мнение в Соединенных Штатах и во всем мире, чтобы балтийские народы выразили свое право на само­определение...