Приевшаяся история

Минерва всех благодушно перезнакомила и перешла непосредственно к расписанию, составленному на первый триместр. «Беременность» развивалась согласно четкому плану… Девятнадцать учеников, решивших, что последний год обучения пошел книзлу под хвост, решено было не распределять по прежним факультетам, а поселить неподалеку друг от друга. Девочки — у Помоны, а мальчики — под моим неусыпным присмотром. И как бы ни было смешно, но радостное воссоединение Лонгботтома и моего крестника, которых раньше на одном поле по нужде ходящими было не застать, выглядело вполне оптимистически. Как и все действо, стоящее у истоков новой жизни.

Кое-какие организационные моменты плавно перетекли в банкет, заключающийся в горькой попойке. Рюмочки опрокидывались одна за другой. И в тот момент, когда старина Флитвик начал демонстрировать свою способность удержать рюмку на длинном полугоблинском носу, мне стало батюшки как плохо.

Рот наполнился вязкой слюной, сердце рухнуло в пятки, а боль распустила свои многочисленные извивающиеся щупальца. Я встал и, стараясь не терять лица, двинулся к выходу. Слова доносились сквозь вату. Я доползу, ползаю я теперь профессионально, глотну обезболивающего, на алкоголь меня отрубит, и буду завтра огурцом.

— Этот Снейп, — чуть растягивая слова, утверждал некий МакМилан, ставший нашим новым трансфигуратором, а я ведь еще не ушел, — мог бы проявить чуть больше уважения к коллегам.

Остальное могу только додумывать. Но в коридоре меня догнала та самая странная ЗоТИшница. Ее-то откопали, слабо сказано… Представительница венгерской школы, выпускница Гнезда. В ежегодно выпускаемом альманахе зарубежного магического образования в Венгрии значилось две школы — Гнездо и Логово. Когда-то в одной из них них обучались мальчики, в другой — девочки. Затем школы поменяли специализацию. Логово выпускало обычных магов, умеющих контролировать свои способности, а Гнездо специализировалось на боевых навыках. С большой натяжкой, и не в нашу пользу, ее можно было сравнить с дополнительным образованием для авроров.

— Заткнитесь вы! А вы, — Минерва ткнула дрожащим пальцем в юную леди, — проводите его в покои.

— Мне непонятно, зачем? — отвечала она, чуть коверкая слова.

— Чего же проще?! — взбесилась МакГонагалл. — Докажете свою состоятельность. Если он сейчас взбеснуется, только вам и будет по зубам не пустить под откос все восстановительные работы.

Останки диалога, какие есть, подслушал в ее мыслях, не поворачивая головы. Надо бы объясниться со старушкой. Меня давно не бесят такие вещи. И способности к разрушениям явно завышены. А ненавязчивое сводничество шито белыми нитками. Нет, это, конечно же, относится к разряду психозов. И я отмел подобные мысли, удивляясь попутно их приходу.

Она молча шла рядом, порождая желание сказать нечто парадоксальное.

— А вы уверены, что я иду в свои покои? Или вы плететесь за мной просто в ту сторону, куда меня понесет? Я ведь выпил.

— Совсем немного, — ее голос звучал приятно с обтекаемым акцентом. — Но вы не могли слышать разговор.

— Подслушивал, — предложил я более безопасную формулировку.

— У вас слух летучей мыши? Я догнала вас у самого поворота.

Перед нами стояла обманчиво неподвижная лестница. Желание зажевать кляп, встать на четвереньки и взвыть достигло апогея.

— Пошевеливайтесь, нам сюда, а я не смогу спуститься без вашей помощи!

Вид у меня был достаточно красноречивый, чтобы немедленно получить дружеское плечо. Но только мы преодолели как можно скорее две лестницы, допрос продолжился.

— Я не смогу вам помочь, если вы сейчас отключитесь. Просто не найду, куда вас транспортировать. Вы больны? — она спрашивала еле слышно.

— Я мертв…

Разглагольствовать не было сил. Как опрометчиво было считать, что приступы стали происходить реже! Раньше у меня все нужное было под рукой. А сейчас я, держась за бескорыстные плечи, скорее не висел, а волочил девушку за собой.

Невербально распахнул двери класса, за которым традиционно располагалась лаборатория, хранилище и жилые покои. Незачем ей знать мои охранные чары. И понесся в закрома.

Приход после выпитых сгоряча двух зелий напоминал местную анестезию и легкое притупление адекватности, но такое шлейфное: с моими привычками к каким угодно составам я сыворотку правды еле различал и не реагировал, как обычные люди. Надо бы удостовериться, что провожатая покинула мое логово и убралась в свое «гнездо».

Но она с потерянным видом стояла у самых дверей и двигаться не собиралась.

— Благодарю, скрашивать мой отдых, развлекать и следить за состоянием нет необходимости! — я не собирался ее оскорблять, даже ранить не пытался, боевика-то со стажем.

В подобных заведениях много внимания уделяется психологической подготовке. Чисто теоретически ее не должны были смутить любые мои слова и действия, к которым она должна была мгновенно подобрать противодействие. Мой внешний вид также оставался только моей заботой.

— Мистер Снейп, я не найду пути назад. Всеми моими передвижениями до сих пор руководил Зак.

— Так и позовите его, — я испытал удивительное облегчение. — Юноша найдет мой класс по старой памяти.

— Каким образом? — она вспылила, судя по интонации.

— Пошлите патронус… — ага, вот и расхождения выявились: не понимает. — Высшая энергетическая субстанция, концентрируемая из наших хороших, самых лучших мыслей.

— Я не могу.

Она помрачнела, а у меня внезапно отпало желание выяснять почему. Несколько пожирателей смерти, включая меня, сохранили эту способность, но ничтожное количество людей, не совсем очернивших свою душу.

— Тогда пошлем записочку самолетиком.

Э-хм, вызовом патронуса я не занимался чертову уйму времени. Грани безоговорочно хорошего и плохого размылись. Ну надо же, даже воскрешение в памяти Лилз становилось каким-то статичным и не приносящим того извращенного удовольствия, замешанного на жалости к себе и неотступном чувстве любви. Должно быть, все выгорело под воздействием яда и вытекло вместе с поменявшейся не раз кровью. Я так долго и неотступно, безысходно и отчаянно боролся за самого себя, за свою жизнь, а не за кого-то другого, ради чувства мести и восстановления справедливости, что, наверно, и стал собой. На фоне исчезновения одних способностей появление странной раскрепощенности относительно многих запрещенных для мага вещей и понятий не могло не заботить. Я говорю о маггловских вывертах.

Старые привязанности такой глубины не выкорчевываются одним махом, думал я с ужасом. По всей видимости, источник теперь необходимо будет найти в себе. А себя я не любил. Паршиво будет без такого удобного орудия, каким является патронус. Его защитные свойства изначально заложенные, как смысл этого колдовства, вряд ли понадобятся по нынешним временам, а вот как средство связи он просто бесподобен.

Не стесняясь, я приземлился за преподавательский стол, привычно найдя свое место пятой точкой. Вытащил листок бумаги и послал записочку, юркнувшую в приоткрытые двери. Юная леди разглядывала храм физического воплощения магии. Она предпочитала молчать. В полной тишине бороться с подступающим сном было все сложнее. Бывший ученик спас меня.