Прикладная крапология

Скорпиус понятия не имел, что вдруг случилось с его телом, почему оно вдруг предало, и откуда взялось всепоглащающее наслаждение, заставляющее стонать в голос и насаживаться на вбивающийся в тело член, как далеко не каждая баба станет. Удовольствие, куда более глубокое и мощное, чем от простого секса, растекалось по телу и снова возвращалось, набрав силу, к члену и заднице, и Скорпиус боялся даже представить, каким сокрушительным будет оргазм. Однако реальность превзошла все самые смелые ожидания: волны удовольствия в какой-то момент слились в одну, жаркую, сладкую, пронизывающую до костей и лишающую воли. Она прокатилась по телу раз, другой, третий и закружилась водоворотом, сметая всё на своём пути. Скорпиус вжался в Поттера, вскрикнув, и забился на простынях, придавленный тяжелым телом.

Едва пальцы обожгло спермой, а Скорпиус крупно задрожал всем телом, Гарри отпустил себя. Толкнулся еще пару раз в пульсирующую задницу и хрипло застонал, когда по телу потекло широкой рекой удовольствие, накатывая все сильнее. Рухнув на Скорпиуса, Гарри еще какое-то время по инерции мелко-мелко двигался, пока перед глазами не запрыгали темные мушки, а трение слишком чувствительной после оргазма головки не начало причинять боль. С осторожностью вытащив обмякающий член из расслабленной задницы, он немного приподнялся на трясущихся руках, целуя Скорпиуса мягко, пресыщено, и бесконечно нежно.

Скорпиус с трудом ответил на поцелуй - тело сделалось непослушным и ленивым, только легкие трудились изо всех сил, заставляя дышать рвано и быстро. И только отдышавшись и уняв сердцебиение, он наконец сумел спросить:

– Что, черт возьми, ты со мной сделал?!

– Надеюсь, что не ущемил твоей мужественности и доставил удовольствие, - Гарри скатился со Скорпиуса и растянулся на животе рядом с ним.
– Но, - продолжил он, - если честно, я сам немного не понимаю - с женой никогда не было так… сильно, - и благодарно поцеловал Скорпиуса в висок.

– Он не понимает!
– возмутился Скорпиус.
– Тебе-то чего не понимать?! Это я нихера не понимаю, потому что если бы ты в итоге не схватил меня за член, клянусь, я бы кончил и без этого!
– и только проговорив это вслух, он понял, насколько невероятную чушь несет.

Абсолютно правдивую чушь…

– Не знаю, - честно ответил Гарри.
– Но я клянусь тебе, что не было никакой магии, даже стихийной. И уж если тебе так нужны подробности, от своей жены я слышал почти тоже самое, только член в ее словах не присутствовал. Наверное, там, - он осторожно просунул руку Скорпиусу между ног и погладил припухший, чуть приоткрытый анус, - тоже есть эрогенные зоны. А насчет меня, - он с осторожностью наложил на них очищающие - заклятье вышло легким, почти неощутимым и без неожиданностей, - ты должен как-нибудь сам попробовать! Такое тугое, пульсирующее, горячее… - и перепуганно уставился на Скорпуиса, осознав, что только что, по сути, ему предложил.

Скорпиус приподнялся на локте, наклонился к нему и впился хищным взглядом.

– Пятнадцать минут, - отчеканил почти по слогам.
– Через пятнадцать минут я почувствую всё тугое и пульсирующее, а ты - нечто твердое и горячее. А ещё я хочу знать, все мужики кончают от члена в заднице, или это я такой выдающийся.

– Идет, - Гарри и сам себе-то ни за что ни признался бы, что никак не ожидал перемены ролей вот так быстро, а уж трусить перед Скорпиусом после всего было и вовсе постыдно.

Он обнял Скорпиуса и накрыл их одеялом. Усталость накатывала волнами, но уснуть, когда от предвкушения сердце бухало где-то в желудке, он не мог.

Это были, пожалуй, самые длинные пятнадцать минут в его жизни. Скорпиус мирно задремал, прижавшись к нему, и Гарри отчаянно желал, чтобы сон сморил его основательно, возможно, даже до утра. Хотя это обстоятельство лишь отодвинуло бы неизбежное - проснувшись, Малфой непременно потребовал бы реализации своего права. Конечно, можно было бы незаметно навести сонные чары и аппарировать на Гриммо - но это уже было бы совсем трусостью. После всего, что он сегодня сделал со Скорпиусом, не оставив ему права на страх и метания, отказаться от подобного опыта означало бы потерять его навсегда. Скорпиус никогда не свяжется с трусом, и уж тем более никогда больше не признает его право на доминирование.

Но была и другая сторона. Вопреки всякой логике и в противовес предыдущему желанию, Гарри также очень боялся, что Скорпиус уснет или передумает, пресыщенный таким бурным оргазмом. Где-то внутри, наравне со страхом и неуверенностью зрело желание, чтобы Скорпиус набросился на него прямо сейчас, наваливаясь сверху и просовывая колено между ног. Он видел, чувствовал, насколько сильные ощущения испытал Малфой, когда он был в нем, и на миг ему даже стало завидно. И если он почувствует хоть половину их, только ради этого стоило попробовать.

Скорпиус рядом заворочался, то ли просыпаясь, то ли устраиваясь на отдых основательнее, и Гарри не удержался:

– Ты еще не передумал?
– он постарался, чтобы голос был ровным и спокойным, но получилось не вполне.

– Боишься?
– по-своему понял его Скорпиус и усмехнулся.
– Не бойся, - вздохнул, проводя ладонью по его спине.
– Не стану я тебя сегодня трахать.

Теперь, когда всё уже случилось, к нему вернулась былая уверенность. Тем более, теперь он был в более выгодной позиции - Поттер же ещё не знал, что его ждет. Рука сама собой соскользнула на круглую поджарую ягодицу, и Скорпиус погладил её большим пальцем. Всё же он идиот. Это хорошо ещё, что Поттер настолько сильнее физически и морально, и что прогнул свою линию до конца. А если бы нет? О, тогда их недороману точно тут же пришел бы конец. В благодушном умиротворении после самого потрясающего в его жизни оргазма Скорпиус даже признался себе, что уже вовсе этого не хочет.

– Боюсь, - шепнул Гарри, - но все равно хочу попробовать. Я уже даже настроился, - улыбнулся, крепче сжимая Скорпиуса в объятиях.
– Но, наверное, нам все же стоит отдохнуть, да?

Спать не хотелось, но лежать рядом и неспешно, почти лениво целоваться было просто здорово. Скорпиус, поглаживая его плечи и спину, снова и снова опускал руки на задницу, то щипая кожу, то проводя пальцем по ложбинке, и Гарри, боясь признаться в этом самому себе, с замиранием сердца ждал каждого такого прикосновения, дарующего странное, ни на что не похожее удовольствие.

– Просто мне показалось, что для этого нужно быть на самой грани, чтобы возбуждение зашкаливало, - неохотно поделился Скорпиус своими наблюдениями.
– А ты сейчас как сытый кот, который даже на сметану уже не соблазнится.

Он на секунду приоткрыл сознание, с легкостью считывая эмоции Поттера, и понял, что не ошибся. Вот только довольно отчетливое предвкушение слегка сбивало с толку. Получается, Поттер согласился поменяться не только из чувства справедливости?.. Открытие ошеломило, и Скорпиус не сразу заметил, что провел в чужом сознании гораздо больше времени, чем намеревался. Поспешно вынырнув, он встретился с Поттером взглядом, виновато ему улыбнулся и с чувством облапил его задницу обеими руками, уже зная, что тому это нравится.

– Никогда не умел закрываться, - беззлобно прокомментировал Гарри, - зато не надо мучительно подбирать слова, что у меня сейчас вместо костей вата, а вместо мышц - желе. И да, - он накрыл руку Скорпиуса, все еще лежащую на его заднице, ладонью, - это мне очень нравится.

Снаружи раздалось заливистое гавканье - крапы весело носились по огромной лужайке, наслаждаясь хорошей погодой и временным невниманием к ним строго учителя Малфоя.

– Прости, если не хочешь - я не буду… - начал было Скорпиус, но вдруг умолк, изумленно всматриваясь куда-то Поттеру за спину.
– Л-лошадь!
– выдохнул он.
– Что в моём доме делает чертова кобыла?!