Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

— Хорошо. — Буробин вышел.

С начальником управления Григорьевым Буробин познакомился еще в первый день своего посещения Климова. Оказалось, они служили в восемнадцатом году в одной дивизии на Западном фронте. Григорьев был тогда комиссаром полка, Буробин — начальником команды пеших разведчиков.

Все же для полной ясности, да и пользы дела, пришлось начальнику управления показать чекистский мандат, объяснить ситуацию.

Душечкину выписали удостоверение как сотруднику управления, составили письмо в ВСНХ с просьбой разрешить изготовить для железной дороги вагон топоров и пил из отходов стали. Эти документы Григорьев подписал и заверил печатью.

Возвратившись в кабинет друга,

Буробин застал Душечкина за рассказом какого-то анекдота. Все смеялись.

— Ну вот, — сказал Буробин, вручая документы Душечкину, — все в порядке. Теперь нам следует договориться о будущей встрече. Я завтра как раз намеревался ехать в Москву.

— Превосходно. — Душечкин внимательно просмотрел удостоверение, письмо, бережно сложил их, убрал в бумажник. — Встретимся мы, пожалуй, у меня во вторник, в десять часов утра. Вас устраивает? Запишите мой адрес: Москва, Сретенка... (адрес совпадал с пропиской в паспорте). Да, у вас есть, где остановиться в Москве?

— В Замоскворечье живет дядя.

Стали прощаться. Буробина поразили глаза Слепова. Они будто говорили: «Так и не узнали меня?..»

Что поделаешь, Буробин не мог вспомнить, где ему доводилось встречаться с этим человеком. Слегка отодвинув штору, он смотрел, как коммерсанты пересекли улицу, остановили проезжающую подводу и поехали в сторону станции. Они даже не оглянулись.

— Ну прямо сказка. — Иван засмеялся. — А тебя, выходит, за мое новое начальство приняли?!

— Тем хуже для них, — задумчиво ответил Буробин. — Только прошу тебя, друг, сделай так, чтобы об этом визите не узнал больше ни один работник управления. Понял?

* * *

На следующий день Буробин выехал в Москву. От Смоленска до столицы четыреста девятнадцать километров, ему же пришлось на дорогу потратить около полутора суток. Два раза останавливались в лесу, пилили и кололи дрова для топки...

С Белорусского вокзала отправился сразу на Лубянку. Начальника Особой группы по борьбе с бандитизмом Федора Яковлевича Мартынова застал в кабинете.

— А ты почему здесь? — вопросом встретил он Буробина.

Чекист объяснил.

Мартынов насупился.

— Однако зря ты, Николай Николаевич, вооружил документами эту гниду. А что, если его по указанному адресу не окажется?

Начальник сказал, а у Буробина спина замерзла. Он и сам чувствовал, что поторопился.

— Так что же делать?

— Подумаем, Николай Николаевич, подумаем, — сказал Мартынов.

И от этого, какого-то незаметного, но доброго его «подумаем» Буробину стало спокойнее. Он знал: раз Федор Яковлевич так сказал, все будет в порядке. Несмотря на свою молодость, начальник был умен и решителен... Иначе вряд ли его поставили бы во главе такой группы... О Мартынове ходили легенды, стержнем в которых была правда. Это он помог разом задержать главарей московских банд: Гришку Адвоката, Сабана, Астафьева, когда они собрались на свадьбе у Ваньки Конька в тысяча девятьсот восемнадцатом году...

Буробин смотрел на Мартынова и терпеливо ждал.

— Вот что, — наконец сказал начальник, — до вторника еще целых двое суток. Для начала надо проверить, проживает ли он вообще по указанному адресу. Если да, наведем о нем справки. Если же его там не окажется, — Мартынов пристально посмотрел на Буробина, как будто надеялся найти подтверждение собственным мыслям, — будем вместе искать по Москве. Да, может быть, ты вспомнишь, почему тебя знает Слепов. Тогда за него зацепимся... — И вдруг замолчал, было похоже, что его мысли натолкнулись на какое-то непредвиденное препятствие. Резким движением руки расстегнул ворот гимнастерки. — Не исключено, конечно, что Душечкин появился в управлении только затем, чтобы заполучить удостоверение, дающее право

беспрепятственного проезда по Смоленской железной дороге. В таком случае найти его будет труднее. Вот ведь петрушка какая получается. — И, увидев, как вдруг озадачил своим рассуждением Буробина, добавил: — Вот что, пойди-ка сейчас и изложи на бумаге все, что произошло с тобой в управлении железной дороги. А потом что-нибудь придумаем.

Пока Буробин сочинял свое объяснение, помещение группы совсем опустело. Москва успела окунуться в ночь...

Наконец документ был написан. Самое время обсудить, взвесить случившееся. Но тут раздался телефонный звонок. Оказалось, объявился Пижон — главарь банды головорезов, орудующей в Москве. Группа уже охотилась за ним третий месяц. Почерк банды был хорошо известен: жертву обирали до нитки и зверски убивали.

Руководство дало указание начальнику Особой группы доставить этого головореза в ЧК живым или мертвым.

Сегодня ночью Пижон обещался заглянуть в Марьину рощу к своей возлюбленной. Терять нельзя было ни минуты.

Всю ночь Буробин просидел в засаде у дома его подруги.

Главарь банды появился в окружении своих друзей — Шкета и Хлыста. Они шли и пьяно горланили блатные песни...

Взять Пижона живым не удалось. Разъяренный верзила бросился на Мартынова с ножом, и, если бы не выстрел Буробина, все могло кончиться плохо.

Возвратились на Лубянку, когда уже рассвело. Буробин едва успел прикорнуть в кресле, как вновь его подняли и направили на Пресню — там в одном из подвалов нашли изуродованное тело депутата местного Совета. Весь день прошел в поисках убийц, но Буробина не на минуту не покидало чувство тревоги: до встречи с Душечкиным оставались всего сутки — пора было заняться и им.

До Лубянки добрался уже вечером. Заглянул в кабинет начальника.

— Николай Николаевич, — сказал Мартынов, — ты, как всегда, кстати. Резцов тебя вызывает.

Буробин растерялся.

— Как?..

— Да ты постой, сказать кое-что требуется... — Мартынов взъерошил рукой светлые волосы и потом как гребешком зачесал их набок. — Видишь ли, какая петрушка получается. Пока ты пресненские подвалы обшаривал, мы получили данные о Душечкине. Оказалось, он действительно живет на Сретенке. Ему уже за шестьдесят, бывший полковник царской армии. Перед революцией вышел в отставку, занялся коммерцией. Как представитель торговых фирм неоднократно выезжал за границу. После революции год трудился в Центрутиле. В настоящее время нигде не работает. Имеет семью — жену, замужнюю дочь с ребенком.

Буробин, не скрывая охватившей его радости, глядел на своего начальника. «Живет все-таки Душечкин в Москве. Теперь-то уж этот коммерсант у меня не вывернется...»

Мартынов предостерегающе проговорил:

— Не обольщайся, Николай Николаевич. Тем и непонятней все это, что Душечкин не обманул тебя в самом начале. Значит, имеет дальний прицел... — У Мартынова над переносицей сошлись две складки. Он вытащил из кармана часы за металлическую цепочку, взглянул. — Однако тебе пора.

К Резцову Буробин шел терзаемый мыслями: «Начальник отдела вызывает меня, безусловно, по делу Душечкина. Неужели будет разнос, ведь просто так при своей занятости он не стал бы тратить на меня время».

Было уже восемь часов вечера. В приемной пришлось подождать минут пять.

Сергей Артемьевич поднялся Буробину навстречу.

Буробин ощутил крепкое пожатие его узкой холодной руки. В груди все замерло. «Быть разносу». И ошибся.

— Почему вы, Николай Николаевич, так вдруг переменились в лице? Рана беспокоит? — Резцов как-то мягко посмотрел на Буробина.

— Да уж нет, — успокаиваясь, сказал Буробин, — рана почти затянулась.

Разговор перешел на случай в управлении железной дороги.

Поделиться с друзьями: