Приключения иммигранта - Алистер

– Посмотрим, - пообещал Алли.
– А ты, Алистер, не забудь, что завтра вечером мы встречаемся в комнате дальней разведки. Будешь долг отдавать.

У самого дворца Алистер вспомнил, что договаривался с девушками на вечер. Вечер-то имелся в виду более поздний, сейчас они еще играли, но ложиться на пару часов только чтобы потом опять вставать... Так что он попрощался с "коллегами", тем более что они снова начали развлекаться рассуждениями о том, как отреагирует на завтрашние домогательства Райвен, и свернул направо.

На тот момент, как Алистер ввалился в кафе, играла одна Таиша. Сон слетел, как не было. Девушка сидела, свесив ноги, на краю сцены, играла на своем инструменте что-то сложное, но несомненно лирическое, и пела мягким, сильным, завораживающим голосом... У Алистера защипало в глазах, столько было в мелодии грусти и страсти. Ну ничего ж себе у нее репертуар! В прошлые разы он слышал только зажигательные произведения... Хотя, если подумать головой, а не как обычно, Империя не вылезает из войн последние сколько там лет. Так что лирике и трагизму вполне найдется место. Гиата увидела его у порога, отложила флейту, которую вертела в руках, и побежала навстречу. Алистер сгреб ее в объятия.

– Не грусти, - шепотом утешила девушка.
– Я ее тоже не люблю. Но Йарт попросил. Ему мама пела, когда он был маленький.

– Про что это?

– Это девочка провожает братьев в море. На войну в море, - уточнила Гиата.
– И не хочет плакать, потому что тогда они запомнят ее в соплях, а надо, чтобы запомнили иначе.

– А. Я так и подумал.

– Мне Ленни говорил, ты учишься читать.

– Учусь. Только это небыстро.

Гиата прижалась поплотнее и обхватила его за шею, ничуть не смущаясь окружающими. Впрочем, на них никто особенно не смотрел.

– А ты не торопись, - посоветовала она.
– А то будешь, как наши мальчики, весь замученный и побитый.

– А они именно такие?

– Угу. Пойдем погуляем, пока Таиша поет.

– А ты любишь петь?
– спросил Алистер, выходя за ней на улицу. Гиата крепко держала его за руку.

– Я больше играть люблю. И танцевать. А Таиша любит.

– Она мне сказала, вы совсем маленькими познакомились.

– Правду сказала.

– А почему вы... Гиата, ты же не обидишься, если я спрошу что-нибудь глупое или странное?

– Зачем же я обижусь, ты же гость!

Опять это "гость", которое тут значит явно что-то другое или, по крайней мере, большее... Но это потом.

– А почему вы с Таишей живете вместе, а не с... любовниками, или замуж бы вышли. Ведь есть же за кого; мне ребята говорили, ты с Эрвином гуляла. Или он не предлагал?

Дурак, если не предлагал, но это так, к слову.

– Я могла предложить. Женщины предлагают, - просветила Гиата.
– Но замуж - это когда так любишь, что хочешь все время только рядом: на год, на месяц, на всю жизнь, как договоритесь. А я так не хочу ни с кем. Тем более с Эрвином, у него не я в голове, а двадцать три работы. С Таишей нам удобно, все время одни и те же мальчики нравятся - нам можно не делить, а им не выбирать. Ну, или нагляднее выбирать.

– И никогда не ссоритесь?

– Из-за чего?

– Из-за мальчиков.

– Так они хорошо делятся... Ты, наверное, не понимаешь, Алистер. Здесь многие - армейские ребята, у них все... сложно. По-другому. Им нужен секс, и развлечения, и играть, и растить их детей, если есть дети. Но я не хочу пока детей.

– А у неармейских ребят - не так?
– все это напоминало кривое отражение федерационных военных баз с борделями и барами, плохо замаскированными под танцклубы и массажные кабинеты... И, может быть, он не разглядел бы разницы, если бы не знал уже Гиату. Проститутка из нее была такая же, как тяжелый танк.

– По-разному, особенно про детей.
– Гиата стиснула его руку покрепче, отпустила, чтобы спуститься по ступенькам, и снова подхватила.
– Но там они постарше, и у них нет столько техники.

– Техника - это важно?

– Очень важно, у них меняется... баланс тела, они становятся резче, и беспокойней, и... Алистер, я думала, так хорошо знаю Стандарт, но не хватает слов совсем! Когда человек всегда возбужден во всем? Когда одновременно хочется бегать, и целоваться, и работать, и делать глупости?

– Я понял, - успокоил Алистер. И действительно понял, тем более что ему устроили на пляже такую демонстрацию...
– А тебя не расстраивает, что у них глупости в голове?

– Они защищают нас, - сказала девушка спокойно, но так серьезно, что ясно было: она знает, от кого и какими силами.
– Если в перерыве им хочется глупостей, так я с удовольствием. Тем более, я сама их люблю. А кто не любит, живет в храме и занимается серьезными вещами. Вот только я туда не хочу.

– А тебя возьмут в храм, если захочешь? Или твоя жизнь здесь... помешает?

– Обязательно возьмут, - уверила девушка.
– Меня зовут учить детей играть, и записывать музыку тоже. Но я уже который год не еду, и еще столько же не поеду.
– Они остановились у воды, и Гиата шлепнула звякнувшей сандалией по набегающей волне.
– Я люблю Тейринн, и ребят, и секс до утра, и самые свежие новости из разведки, и смотреть, как мелодия уносит чью-то усталость, и боль, и обиду, и остается только ночь. А катера тоже любят музыку, ты знаешь? Меня иногда зовут в лабораторию помогать их чинить и жалеть.

Алистер кивнул, не зная, что еще сказать. Гиата потянулась поцеловать его, не рассчитала и чуть не свалилась в воду. Алистер поймал ее за локоть и прижал к себе.

– Ты совершенно волшебная девушка, - сказал он в многочисленные косички.
– Ты знаешь?

– Мне часто говорят, - с достоинством согласилась она.
– Пойдем сменим Таишу. Или лучше иди спать, а мы с Таишей потом придем. Ты же совсем сонный.

– Сонный, - подтвердил Алистер.
– Но мне жалко спать.

– А кому не жалко? Но давай все-таки иди. Мы утром тебя развлечем и до дворца проводим, а вечером, если ты не очень устанешь, я тебе сюрприз сделаю.

– Вечером будет дурдом, - расстроенно признался Алистер.
– Я проиграл пари Алли, и он назначил мне такое, что как бы без головы не остаться.

– А что?
– спросила Гиата, и на секунду ее замотанному собеседнику показалось, что она спрашивает не просто так, что она вполне может явиться завтра в шпионское гнездо и сказать "ваши споры не считаются", и ее послушают. Но это, наверное, был вызванный усталостью бред.

– Поцеловать Райвена.

– Совсем Алли перестал соображать, - неодобрительно сказала девушка, хмурясь на белеющие вдалеке барашки.
– И это нехорошо. Опять пожжется, вот увидишь. А Райвену, если будет упираться, скажи, что я тебя рекомендую.