Приключения капитана Шпарина

– Не танцуй. Когда рак на горе свистнет.

– Возвращаемся в поселок, парни.

– Прекращаю верить в наши христианские ценности, - сказал Маралов.

– А верил?

– ... и перехожу в буддизм.

– В нудизм. Будешь бродить по паркам, распахивать пальто, показывать причиндалы и пугать спешащих домой случайных женщин.

– Это не нудизм, это - эксгибиционизм.

– Уже пробовал?

Возвращались цепочкой по обочине. Шпарин бодро шёл впереди, Додоня следом, шаг в шаг. Маралов отстал, спотыкаясь, плелся позади и нудно канючил:

– Мы дома. Лежим в больнице, после аварии, в коме, вроде растений. Осознанные сновидения и инициация образов, переходящих в реальные ощущения. Питаемся через трубочки и получаем дозы транквилизаторов.

– Ты может и в коме, а я в аварию не попадал.

– Я был датый. Ничего не помню. А ты должен.

– Растворили, пересчитали атомы, оцифровали и перетащили. Шарят в астрале и воруют наши души. Больше ничего не лезет в голову. Не хватает воображения. Или так... Мыслеобразы реализуются в реальных людей. Стоит о чём-то подумать и представить, и пожалуйста вам.

– Красивая баба.

– Ты всё об одном.

– Пальмы, ананасы, кипарисы, неведомые и ведомые зверюшки?

– Ну, не знаю, камрад волшебник, не знаю. Они были тут и до нас. Волшебная земля. Додоня?
– позвал Шпарин.
– Ты жирафов в поле видишь?

– Неоднократно вижу. Вон же они. А косматые слоники по ночам в деревне по огородам ходят.

– Мамонты что-ли?

– Капусту впотьмах жрут. И трубят, трубят.

– А днем?

– Днем спят, конечно. В овраге за деревней.

Маралов обогнал Додоню и засеменил рядом со Шпариным.

– Из кусков происходящего вы с "дубликатами" создали шаткую теорию. Подобие теории. Она определенно где-то соприкасается с реальным положением дел, наверняка, но только отчасти.

– В нашем случае определенность - это доказанное и отчётливое представление о действительности. Ты отчётливо представляешь, что происходит?

– Виртуальный мир?

– Виртуальный мир в виртуальном мире. В Сети. У нас дома. Но не здесь.

– А где мои двойники?

– Один из них рядом со мной. В тот вечер, когда мы уехали в казино, ты побрился.

– Может действительно - спим?

– И что тебе снится, Хоттабыч?

– Снится, Миша, всякая гадость.

– А жена?

– Развелись.

– После очередного запоя. А квартира?

– Откуда я знаю? Может давно продала.

– До чего пьянство доводит? Не грусти, колдун. Вернемся и я тебя вылечу.

– Никуда мы не вернемся.

– Знаю действенный способ. Радикальный. Отобьёт тягу к зелью наглухо. Навсегда. Дома, в посёлке, помещу тебя в сарай к соседям. В сарай на проживание с хряком. Замок на дверь. Будешь питаться водкой и закусывать из свинского корыта. Неделька и придешь в норму. Если не раньше.

Маралов зажмурился и представил.

– Какую пакость ты мне уготовил, Миша, - сказал экстрасенс с содроганием.
– Тьфу на тебя.

– Придёшь в себя - поедем в город, навестим твою жену. Может все устаканится. Нет - первое время поживешь у меня в поселке. Вода, газ, все прелести цивилизации.

– А ты?

– А я в городе, у себя в квартире.

Высокое небо заволновалось. Голубой свод поделился на блеклые квадраты. Додоня, разглядывая небесную сетку, задрал голову.

– Как эта фигня, так к перемене погоды. Сегодня, к примеру, похолодало к утру и снежок пытался.

– Петя...
– сказал Шпарин.
– Где твои родители?

– Нету никого. Померли, когда пацаном был.

– А мечта? Есть мечта? Что тебе нужно по жизни?

– Домик, садик, огородик. Женушка, детишки. Штуки три. Мне много не надо. Я спокойный.

– С этим я тебе помогу.

– С детишками?
– хихикнул Маралов.

– С домиком, - сказал Шпарин, хлопая экстрасенса по затылку.

Перед поездкой в город Сергей Николаевич приоделся в розовый костюм. Прихорошился: расчесал на прямой пробор кудлатую голову, вспушил бороду и принялся вязать узел аляпистого галстука в жёлтых и синих ромбах. Шпарин, одетый в чёрный с синим отливом костюм, ожидая, когда Маралов закончит сборы, прохаживался по залу и, насмешливо посматривая на экстрасенса, остановился у зеркала.

– Додоня, вас в казармах кто стриг?

– Сами себя. Ежели сходить на Базе в цурульню - офанзурят так, что завсегда останешься недоволен. Я в доме подстригательную машинку нашел и ножницы имеются, - ответил Додоня, водя рукой по ежику светлых волос.

– Неси.

– Это еще зачем?
– настороженно спросил экстрасенс, что-то телепатически подозревая.

– Будем стричь. У нас теперь есть собственный визажист. В нынешнем виде, камрад волшебник, вы представляете опасность для сохранения инкогнито. В городе пропасть, я догадываюсь, наших знакомых. Могут узнать, если опять попадем не в ту среду обитания.

Последний неопровержимый довод подействовал. Маралов снял пиджак и уселся на стул.

– Заросли, Сергей Николаевич! Приведем вас в неузнаваемый вид.

– Себя не хочешь привести? Ты личность не менее известная.

– Я достаточно видоизменился с нашей первой встречи - седоват, похудел, загорел.

– Не согласен. Ты навсегда в своем наглом виде.

– Офанзурим Сергея Николаича в лучшем виде, - сказал Додоня, накидывая простынку на плечи экстрасенса.

Шпарин отвернул стул от зеркала.

– Чтобы ты не вмешивался в процесс.

– Надеюсь на тебя, Петя, - сказал Маралов.
– Сними совсем чуть-чуть. Поверхностно.

– Вжик-вжик, - зазвенели ножницы.
– Вжик-вжик...

– Хрясь, хрясь, хрясь, - приговаривал Додоня.
– Хрясь, хрясь. Так... Вот тут и тут.

– Н-да...
– сказал Шпарин.
– Как не очень... Неравномерно. Давай по кругу, под "ежа".

Додоня сунул ножницы Шпарину, прижал машинку ко лбу экстрасенса и устремился к макушке. На голове образовалась белая просека.

– Бли-ин!..
– спохватился Додоня.

– Может и меня офанзурить? За компанию и чтобы Сергею Николаевичу было не обидно.

– Пара лысых приведет в большое озлобление полицаев, если они вас поймают, - сказал Додоня, разглядывая машинку.
– Забыл насадку поменять. Один лысый - не два.

– Э-эх...
– сказал Шпарин.
– Испортил Сергея Николаича. Неси бритву и мыло. И брей наголо.

– Постойте, постойте!.. Какие пара лысых?

Додоня намылил экстрасенсу голову и замахнулся бритвой.