Приключения капитана Шпарина

– Из-за мужа нужно иногда выходить. Чтобы дать ему понять, как он не прав. Такие женщины, как вы... Такие женщины не должны страдать.

– Через недельку. Когда раны на лице заживут. Кто вас так?

– Это я, - сказал экстрасенс, сияя лысиной и длиннозубой улыбкой.
– У меня осеннее обострение. Мяу!..

– Катарсис, - Шпарин ткнул экстрасенса кулаком в бок.
– Снова клинит. Но надеемся... А, скажите, Татьяна Тимофеевна, отчего нет билетов и так мало народу на вокзале? Где пассажиры, спешащие по неотложным делам?

– Под Боровском в "76-скорый" врезался неизвестный поезд, - озабоченно сказала кассирша.

– На сегодня все направления отменены. Второй раз за месяц чужой поезд.

– А я то думаю - почему так мало народу на вокзале? Вот оно что...

– Загляните через недельку. Залечите раны и загляните. Мне нужна консультация. И муж как раз уедет. В командировку.

– Обязательно. Проконсультирую по полной программе. Если не отправлюсь в Баден-Баден другим транспортом. До свидания. У вас тут цветник. Не хочется уходить.

– И почему он подошел к тебе, а не ко мне?
– сказала коллега, приподнимаясь и провожая Шпарина взглядом.
– Я бы не стала недельку ждать, пока муж уедет. Какой представительный мужчина. Профессор, наверное.

– Ну да, профессор...
– фыркнула Татьяна Тимофеевна.
– С расцарапанной физией.

– Хорошо у тебя получается, - удаляясь от билетных касс, сказал Шпарин.
– Вошел в образ. Так и продолжай. Сумасшедший с городских окраин.

Такси на пустой стоянке все еще ожидало пассажиров.

– Может другой вокзал?

– И на другом нет билетов. И аэропорт наверняка закрыт. Для нас все закрыто. Мы инородные тела. Не встраиваемся в систему.

– Которой нет, - сказал экстрасенс.

– Куда теперь?
– спросил таксист, бросая газету на сиденье.

– На кладбище. Мой друг собрался посетить свою могилку.

– Ребята! Вы это... Точно ненормальные. Может вам к доктору?

– Он сам некоторым образом доктор, - усмехнулся экстрасенс.
– Да и я иногда практикую.

– Я передумал, - сказал Шпарин.
– Улица Генерала Липаря, дом 154.

– А памятник? Ты хотел поглазеть на свой памятник.

– Улица генерала Липаря! Снимешь порчу, - настаивал Шпарин.
– Тебя совесть не гложет?

– Гложет, Миша, гложет, но не так сильно, как тебя.

– Парни, - сказал таксист.
– Нет такой улицы.

– Тогда на "Одиннадцатую Линию", дом 24.

– И такой нет.

– Я видел достаточно, - решил Шпарин.
– Это не тот город. Вези нас, Славик, обратно, на "Сонную горку".

– Если на ту приедем, - сказал экстрасенс.

– На какую-нибудь приедем.

Глава 18

. Возвращение.

Додоня всё-таки отправился на охоту. К возвращению Шпарина в ведровом казане булькало аппетитное варево. Обе собаки, рыжая и лиловая, лежали на лужайке и грызли кости. Живущее в бассейне водяное одноглазое животное плавало кверху бородавчатым жёлтым пузом. Хлопало по поверхности перепончатыми лапами, переворачивалось, тихо взвизгивало и резво уходило в глубину.

Подступали сумерки. Перестали издавать автомобильные звуки редкие машины. Небо темнело дутыми облаками. Оранжевый шарик сбежал за кроны деревьев. Ветер стих. Воздух взялся влагой и неприятно холодил носы и кончики пальцев.

– На того Лихундира не катит, - сказал Маралов, наблюдая за пузырями в бассейне.
– Но харя тоже не дай кому приснится. Странно, комаров нет.

– Играется, нажрамшись, - пробурчал Додоня, мешая варево серебряной поварешкой.

– Вы хоть раз воду в бассейне меняли?

– Каждое утро. Костей, правда, много.

– Я думаю. Скоро?

– Не гоните лошадей, Михал Иваныч. Картофан дойдет и подам. Еще чуток. Хотя... Кажись, готово.

Додоня снял казан, поставил на траву, подхватил серебряной вилкой кусок мяса, вывалил на серебряное блюдо, и отнес в беседку страдающим от голода друзьям.

– Запах странный.

– Чё странный, чё странный?
– обеспокоенно вопросил Додоня.
– Тут и перчик, и лаврушка, и чесночок. Лучку три головки. Морковину закинул. Тимьянчик, розмаринчик, гвоздичка.

– На посошок? По-русски?..
– с надеждой попросил экстрасенс.
– Перед дальней дорогой?

Лязгнула калитка. Послышались тихие шаги.

– Вечер добрый! Не помешаю?

Древака был одет в двубортный щегольский серый костюм. Длинные лацканы, накладные карманы и перламутровые пуговицы в два ряда.

– Здравия желаем!
– ответил Шпарин, привставая.
– Вечерок и впрямь неплох.

– Где напитки? Плесните стаканчик начальству, - полуприказал, полупопросил Древака, снимая фетровую серую шляпу.
– Вечерок неплох, как, впрочем, и денек.

Додоня побежал в дом, принес стаканы и две бутылки водки.

– Наливай, капитан.

Древака поднял стакан, качнул в сторону Шпарина.

– Твое здоровье!

– И вам не хворать, - ответил Шпарин тем же образом.

– Салатику, салатику...
– засуетился Додоня.
– Картошечки.

– Это у тебя кто?

– Повар, Ферапонт Максимович.

– А тот? В костюме?

– Камердинер, Ферапонт Максимович.

– Уху-ху-ху...
– начал смеяться Древака, прикрывая ладонью рот.
– Не по чину тебе ещё слуг держать. Отправь их.

– Слуги, гулять!
– гаркнул Шпарин.

Додоня прыснул. Маралов с ненавистью глянул на Шпарина и побрел к воротам.

– Распустились совсем. Видите, как смотрит? Сэ-эрж!
– крикнул Шпарин.
– Я тебя уволю, если будешь так смотреть. А может и не уволю. Жалко. Старенький уже. Из деревни выписал. Куда ж ему теперь.

Древака обернулся на лязгнувшую калитку и, запрокинув голову, не спеша выцедил водку. Хапнул серебряной ложкой салату из серебряной салатницы и потянулся к мясу.